Альбион - Джон Грант

— Мразь!

— С чем тебя и поздравляю. Может, закончим эту часть нашего разговора и перейдём к тому, как провести тебя через посты?

Её глаза снова насмехались над ним. Он прочёл в них, что она не боится смерти. Более того, ему самому было необходимо, чтобы она осталась жива, и она прекрасно знала об этом. Ладно, как только он отдаст её Надару…

— Ладно, — сказал он вслух, — хорошо.

Она положила руку ему на плечо,

— Друг, — сказала она, — хоть и не надёжный. Ты знаешь, что тебе здорово повезло, когда ты испачкал свои штаны. Теперь ты носишь такую же одежду, как и мы, и мне будет легче разговаривать с часовыми. Удивляюсь, что Лайан не одел тебя в эллонскую форму, которой у нас предостаточно; в этом случае даже мне было бы трудно вывести тебя отсюда.

Ремен с отвращением наблюдал, как его трофейный меч чертит тонкую линию в грязи. Может, ему стоило тогда последовать примеру Онира? Смерть была бы предпочтительней, чем протекция со стороны любовницы главного бандита.

Затем он немного успокоился.

«С другой стороны, жить лучше, чем умирать. Наверное. Я не имею ни малейшего желания отдавать себя Солнцу до назначенного мне времени. А она ещё толком не обдумала своё положение. Она, возможно, считает, что я отпущу её, как только буду в безопасности. Ладно, пускай так думает, пока мы не пройдём мимо часовых».

Палатки попадались им теперь всё реже и реже, а Сайор всё ещё уверенно шла на полшага впереди него.

— На твоём месте я бы спрятала меч, — заметила она и тут же почувствовала, что он в замешательстве.

— Заткни его за пояс, идиот! — сказала она чуть громче на этот раз. — У многих из нас нет ножен, и часовые не обратят на него внимания.

Через пару секунд к ним вышли двое часовых. Они были огромного роста, и Ремену стало вдруг не по себе. Женщина могла выдать его всего лишь одним словом. Какого чёрта он поверил её лживому языку? Потому, что он хотел поверить — вот почему, и она привела его в самую элементарную ловушку. «Пусть Солнце превратит её в угли за это».

Она о чём-то говорила с часовым; из-за смятения в своих мыслях он не разобрал начала разговора.

— Я хочу провести небольшую рекогносцировку за пределами лагеря, — спокойно объясняла она. — На случай, если мне понадобится защита, я взяла с собой воина.

Лицо часового выражало сомнение.

— Может, вам взять ещё кого-нибудь, кроме этого коротышки? Мы вдвоём могли бы пойти с вами, — он указал рукой в сторону напарника.

— Нет, всё в порядке. Он, конечно, выглядит не очень сильным, но когда дело доходит до драки, он отличный боец.

Она с искренней симпатией поцеловала часового в потную щёку, хотя никогда раньше не видела его.

— Да! Я забыла захватить с собой мой меч, — добавила она. — Может, вы одолжите мне свой кинжал…

Он неохотно передал ей оружие, всё ещё не уверенный в правильности своих действий.

— Я отдам его, когда вернусь, — улыбнувшись, добавила она. — Я скоро.

«Она говорит так спокойно, как будто собирается выйти по нужде, — думал Ремен. — Видите ли, она альтруистично спасает мне жизнь». Он чувствовал, что его мысли иррациональны. Если бы она вела себя по-другому, его тут же схватили бы, но это сравнение вывело его на новый уровень ненависти. «Чёрт возьми, я заставлю её выложить всё, что она знает, а потом посмотрю на неё, когда острые лезвия вонзятся ей в…»

Затем они оба вышли из лагеря под пристальным взглядом часовых, которые долго смотрели им вслед. Он обернулся, и один из часовых помахал ему вслед рукой. Сайор лёгкой походкой поднималась на склон холма, казалось, её ничто не заботило. Он посмотрел, как легко движутся её бёдра, и почувствовал слабое желание, которое, впрочем, быстро исчезло. Когда они перейдут через холм, ему придётся отобрать у неё кинжал. Эллонский меч у него за поясом был куда более сильным оружием, но он не мог убить её. Её предложение — спрятаться от толпы крестьян-бунтовщиков было разумным. Однако эллоны значительно более жестоки. Если они выиграют бой, то уничтожат всё от горизонта до горизонта. А они выиграют.

Выиграют ли?

Он был доволен тем, что она предпочитала идти впереди него.

Сайор дошла до вершины холма и остановилась, поджидая.

— Твои люди там? — спросила она, улыбаясь и указывая на далёкую кромку леса, будто речь шла о чём-то обыденном.

— Да, — он тут же разозлился на себя. Хоть он и не желал себе в этом признаваться, но всё ещё существовал шанс, что она убежит от него. Он должен был соврать ей или, на худой конец, отмолчаться.

— Тогда наши армии встретятся на этом поле. К тому времени спрячься получше, маленький человек.

— Я не собираюсь прятаться, — голос его звучал слабо.

— Ты собираешься сражаться с нами? Сам?

Он ругал про себя эти зелёные глаза и то, как они смотрели в его лицо.

— Может быть.

— Ты ещё не успеешь дойти до своих товарищей, а наша армия уже начнёт выдвигаться сюда.

— А я и не собираюсь. Моей защитой будешь ты.

Он не успел заметить, как в её правой руке очутился кинжал.

— Но ведь ты не возьмёшь меня, правда?

Она двигалась вправо. Ему не верилось, что она может передвигаться так быстро. Она пригнулась, и её рука легко покачивала оружие из стороны в сторону, отвлекая его внимание.

Потребовалась, наверно, вечность, чтобы вынуть непривычный ему меч из-за пояса. Его одежда словно сопротивлялась ему.

Неожиданно кинжал, вращаясь в воздухе, со свистом полетел в его сторону.

Его спас инстинкт. В последний момент он нагнул голову, и кинжал с глухим стуком воткнулся в землю у него за спиной.

Сайор расстроилась.

— Ладно, маленький человек, ты выиграл, — с горечью сказала она.

Но затем опять засмеялась.

— И проиграл, кстати, тоже.

— Ты моя пленница, — сказал он, направляя на неё меч и пытаясь убрать из своего голоса все сомнения.

— Да, — сказала она, садясь на землю. — Но ведь я не столь уж полезная пленница, правда? Тот Кто Ведёт уже знает о твоей армии, ведь так? А я, когда мы доберёмся до твоего лагеря, забуду обо всём, что когда-то знала. Когда вы начнёте пытать меня, я буду чем-то вроде растения, — она улыбнулась, надеясь, что он не заметит эту ложь. — Я даже не буду чувствовать боли, потому что буду забывать о ней через секунду. Боль неприятна, когда помнишь о ней достаточно долго.

— Ты нужна мне, — острие меча было у самого её горла.

— Так говорят все мальчишки, но это им не всегда помогает. Для тебя было бы лучше отпустить меня.

Она сорвала несколько травинок, подбросила их и принялась лениво наблюдать, как они, кружась, медленно падают на землю. Она, казалось, не замечала острого лезвия возле своего лица.