Мрачный и опасный - Патриция Уилсон

«Господи, я бегу!» Эти слова, прозвучавшие в ее мозгу, она даже не восприняла всерьез, по­скольку точно знала, что бегать еще не способна, а если и бежит, то случилось какое-то немысли­мое чудо, сомнение в котором может парализо­вать ее в столь напряженный момент. Но мысль все же проникла в сознание, ибо она видела, что очень быстро достигла опушки. И, уже ни о чем не думая, а лишь подхлестываемая вновь накатившей волной паники, побежала еще быстрее. При дру­гих обстоятельствах она бы страшно обрадовалась, но сейчас, в этот момент, могла думать лишь об одном – о спасении.

Кэтрин почти влетела туда, где начиналась спа­сительная, как ей казалось, роща, и на секунду со­всем потеряла ориентацию, но затем быстро опре­делилась и нашла свои вещи, лежащие там, где она их оставила. Схватив корзину и не замечая ее веса, она перебралась через ручей, не думая о том, что здорово промочила ноги. Все, чего она хотела, – это поскорее вернуться на тропу, ведущую к дому те­тушки. Опасность продолжала явственно ощущаться у нее за спиной. А между тем, если бы она осмели­лась оглянуться, то увидела бы, что никто ее не пре­следует. Но оглянуться было сверх ее сил, а потому воображение разыгралось не на шутку, все быстрей и быстрей гоня ее к желанной тропе.

Роща, обычно такая манящая и приветливая, теперь казалась угрожающей. Она почти физически ощущала за каждым деревом сгусток опасности, кого-то, кто, таясь и не показываясь на глаза, не­зримо преследует ее, а может быть, уже и обогнал ее, чтобы неожиданно напасть в том месте, где она почувствует себя уже почти в безопасности. Остано­виться бы ей и прислушаться. Но нет, для этого она была слишком напугана. Впала в настоящую панику. И все же, несмотря на переживаемый ужас, в со­знании ее билась удивительная фраза: «Я бегу, я могу бегать!»

Сколько же времени прошло? Ей казалось, что очень много. Уже и нога заныла, и дыхание стано­вилось все более прерывистым. Скоро она сможет перейти на шаг, даже остановиться. Еще немного… И вот она наконец оказалась на узкой, пролегаю­щей в ложбине части тропы, которая вела к коттед­жу тетушки. Здесь, к ее ужасу, у нее подвернулась нога, и от резкой боли она чуть не лишилась созна­ния.

Но, будто свершалось все то же неведомое чудо, она сумела преодолеть боль и сделала то, что в обыч­ных условиях было бы невозможным, – продолжила путь. Ее очень поддерживала окрепшая уже мысль, что впервые за последние девять месяцев она смогла бежать. И хотя ее все еще била дрожь страха и перенапряжения, душа ликовала: она спасена! Оставалось собрать последние силы и дотянуть как-нибудь до коттеджа.

Хорошо еще, что тетушки нет дома, она ушла в церковь, а к тому времени, как вернется, Кэтрин успокоится и приведет себя в порядок. Меньше все­го ей хотелось бы сейчас делиться с Клэр пережи­тыми страхами, у той и своих забот хватает. Кэтрин радовалась и тому, что с ней не случилось ничего плохого, – значит, завтра утром она сможет прово­дить Клэр в больницу. Успокаиваться и отходить от пережитого страха она потихоньку начала уже на подходе к дому.

Никто за ней не гнался, и она, осознав это, смог­ла наконец перевести дыхание. Вот что значит быть художественной натурой, порой чересчур разыгрывается воображение. Правда, там, в поместье Пенгаррон, это не было лишь воображением. Там не­сомненно сработал инстинкт, а Кэтрин всегда доверяла своим внутренним ощущениям. Не послуша­лась она их только однажды, сев в машину с Коллином в ту роковую ночь. И больше никогда не станет игнорировать то, что подсказывает ей чутье.

Но кто же там прячется? Кэтрин просто холо­дела при мысли, что это могла быть Джиллиан. Предположение о пропавшей женщине, затаив­шейся в пустом доме и выжидающей, когда Джейка арестуют за ее исчезновение, было просто чудовищным.

Ясно одно: если в поместье и вправду скрывает­ся Джиллиан, она вряд ли действует в одиночку. Кто-то должен ей помогать. Ей нужна пища, какая-то связь с внешним миром. Возможно, тот, другой че­ловек тоже был там, таясь и следя за Кэтрин, когда она подходила к дому. Судя по тому, что она знала о Джиллиан, это наверняка мужчина. И эта, вторая мысль напугала Кэтрин еще больше.

До прихода Клэр Кэтрин успела принять ванну, отчего ноющая боль в ноге начала понемногу уни­маться. Она вполне успокоилась, но до сих пор страшно досадовала на себя за то, что решилась на авантюру, вследствие которой ей пришлось пере­трудить ногу слишком быстрым движением. Но все же она выдержала, и если вновь попадет в схожую ситуацию, то наверняка сумеет бежать быстрее.

Когда сумерки сгустились, Кэтрин подошла к окну, чтобы задернуть шторы и, не удержавшись, мельком посмотрела в сторону поместья Пенгаррон. Света там не было. Значит, тот, кто следил за ней, был кем угодно, но не Джейком. И Кэтрин поско­рее задернула шторы, оставив наступившую тьму снаружи. Сегодня распоряжения Клэр на этот счет не потребовалось. С необъяснимым ужасом она пред­ставила себе, что кто-то заглядывает в их окна, как и она заглядывала в окна дома Джейка, и эта мысль была не из приятных.

Кэтрин попыталась хоть как-то взбодриться, от­кинуть все эти болезненные образы и неприятные переживания – толку от них все равно никакого. Она старательно внушала себе, что скорее всего то, что напугало ее, лишь плод воображения, ведь у страха глаза велики, но в глубине души знала, что это не так. А главное, что тот, кто следил за ней, не был полицейским. Полиция не стала бы таиться и под­глядывать за ней. Ее попросту остановили бы и по­требовали объяснений.

За ужином Кэтрин как бы невзначай сказала те­тушке:

– Ты так и не закончила тогда свой рассказ о Джейке Трелони.

– Мне не показалось, дорогая, что тебя это за­интересовало. Скорее наоборот.

Кэтрин вспомнила, что тогда она действительно не проявила живого интереса, поскольку не могла предположить, что Джейк в дальнейшем весьма на­стойчиво войдет в ее жизнь. Теперь же ей хотелось узнать все, вплоть до мельчайших подробностей, и о нем, и о его загадочной истории. Но она, конечно, не набросилась на тетушку с расспросами, а сдела­ла вид, что эта история сейчас вполне была бы к месту, чтобы скоротать вечер.

– Знаешь, я сегодня проходила неподалеку от этого дома, ну и вспомнила, что ты о нем что-то начинала рассказывать.

– Да, начинала… – задумчиво проговорила Клэр. – Дом такой заброшенный, запущенный. Конечно, никто из нас не подходил к нему близко, но даже с расстояния видно, что он из себя представляет. По­слушать Джин Пенгелли, так это один из самых круп­ных особняков в наших местах, а когда-то был од­ним из лучших в стране. До наших дней дошли толь­ко жалкие остатки. Величие приходит и проходит. Отчасти и Джейк виноват, ведь он сразу же, как умерли его родители, покинул свой дом, а в безлю­дье все умирает быстрее.