У меня все будет Хорошо! - Ольга Шиленко

28 глава

Пэм сидела с книгой в руках, читала ли она или просто делала вид? Она избегала Эрика последние дни после того как вернулась из плена. Он точно знал, что ей ничего там не сделали, даже пальцем не тронули, но тем не менее его подруга была нехарактерно для нее молчаливой, и казалось, даже подавленной. Эрик, конечно, предполагал, что у нее нет настроения из-за Суокки, но почему она злилась именно на него? В конце концов, он сделал все, что смог: спас девушку от насильников, придумал план по ее спасению, ну не мог он не отдать Суокки Комптону.

Эрик подошел к ней сзади совершенно бесшумно и заглянул на текст, который она читала, к его удивлению, меж страниц книги лежал маленький листочек со стихотворением:

А мне любовь лишь

Твоя нужна.

Даст мне радость

И жизнь она.

Мой друг, для счастья,

Любя, живи, -

Найдешь ты счастье

В своей любви…

— И что это значит? — сказал он ей на ухо, Пэм вздрогнула, — Прости, не хотел тебя пугать, Пэм

— Ну да, ты никогда не хочешь… — вяло фыркнула она. Эрик молча обошел кресло и встал перед ней.

— Так что за стих? — с иронией спросил он снова

— Не думаю, Эрик, что тебе было бы интересно это знать! — она сказала это весьма едким тоном, явно желая его зацепить. "Ладно, спокойно." — уговаривал себя викинг — "нам все равно нужно прояснить ситуацию…"

— Ты же знаешь, Пэм, если я спрашиваю, значит я делаю это не просто так. — он пристально посмотрел ей в глаза. "Господи, когда-нибудь он перестанет изображать из себя самца-альфу?" — вздохнула женщина про себя.

— Хорошо, что ты хочешь узнать? — недовольно ответила его подруга

— Чье это стихотворение?

— Годрика — спокойно ответила она

Бровь вампира выгнулась вверх в недоверии.

— Годрик никогда не писал стихи… или писал? — он, сверкая заинтересованными глазами, стал ходить по комнате — Хм, а зачем он сочинил его?

— Для меня

Эрик иронично улыбнулся, словно говорил ей: да ты совсем умом тронулась, девочка моя!

— Эрик, ты сам завел этот разговор, и знаешь, я сейчас не в том настроении, чтобы смотреть, как ты строишь свои знаменитые рожи! — не выдержала она

Северянин постоял немного в раздумьях, он не мог решиться, о чем продолжить разговор: с одной стороны, надо бы было приструнить ее за эти "рожи", а с другой, очень удобно она сама завела беседу о настроении.

— Как раз о твоем настроении, я бы и хотел поговорить — решился он — Что происходит? — он нахмурил лицо, было видно, что ему некомфортно вести этот диалог, но в тоже время это было для него важно.

— А что происходит? — парировала она. "Пфф, как я не люблю эти женские заморочки!!!" — закатил глаза вампир

— Пэм, я тоже не в настроении, никогда не в настроении, играть в ваши бабские сопли! — немного с угрозой сказал он

— Тогда иди ты к черту, Эрик Нортман!!!! — резко сказала Пэм

Не меняя спокойной мины на лице, тот вдруг взорвался:

— Бл@ть!!! Да какого х@ра тебе от меня надо, Пэм??? — орал он — Я тебе что, собачка на побегушках??? Вы все, бл@ть, чокнутые сучки!!!! Которым жизненно важно, вы@бать мне мозг! — не унимался разъяренный викинг, он широкими шагами мерял комнату и жестякулировал руками, Пэм смотрела на него с удовольствием — Ну, что ты, @б твою мать теперь улыбаешься, а? клоуна нашла???? Звиздец, я попал в бабское царство!!! Идите вы обе сами, поняла???

— Обе? — переспросила та

— Да, вы обе!!!! Разве не из-за Суокки ты разыгрываешь обиженную бабу?

— На этот раз, ты, Эрик Нортман, преступил все границы, мать твою, дозволенного! — внезапно холодным тоном сказала Пэм, это помогло викингу немного остыть. — Я тоже не твоя собачка, если ты не забыл! И Суокки в последний раз, что я ее видела, тоже не была ее, она была свободна, черт тебя дери! — до Эрика, кажется, стало доезжать, о чем она.

— Я был вынужден, Пэм, и не буду перед тобой оправдываться — огрызнулся мужчина

— Ты ни хрена не меняешься, ты становишься даже хуже! — с отвращением выплюнула Пэм, это задело Эрика, сильно задело. Ему было неприятно слышать подобное из уст своего единственного друга, которому он доверял, а раз так, то выходило, что она говорит правду!

— Я бы на твоем месте взвешивал свои слова, Пэм — тихо сказал вампир, не поднимая глаз

— А я бы на твоем месте, взвешивала свои поступки, Эрик! — она стала говорить менее категоричным тоном — Как ты мог, Эрик? Зачем ты сделал это с Суокки? Я сделала тогда все, чтобы хоть как-то отвлечь тебя, вытянуть из депрессии, но не для этого я пригласила ее к себе в дом, чтобы она навечно стала твоей рабыней! — к концу своих слов тон ее снова стал стальным и едким.

— Рабыней? Так вот кем ты себя считаешь?

— Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, если тебе так интересно, да, именно так я и считаю!

Это сразило Эрика наповал, он честно был ошеломлен признанием Пэм, вампир никогда бы не подумал, что она, всегда такая веселая, красивая, уверенная в себе женщина, женщина, которая могла пробудить в нем желание двигаться дальше лишь благодаря своему неиссякаемому оптимизму, считает себя рабыней! Эрик стал сомневаться, что с ней ничего не сделали в плену. Он не мог поверить ее словам, она просто перенапряглась и ей нужен отдых. Она отойдет, обязательно отойдет. Он подошел к ней и приложил прохладную ладонь к ее щеке, поглаживая большим пальцем нежную кожу:

— Пэм, милая, ты себя хорошо чувствуешь? — заботливо спросил он, женщина прижала голову к его груди, притянув руки.

— Эрик, так нельзя, нельзя…. Мы — не вещи, мы — живые, ты понимаешь? — всхлипывала она, Эрик гладил ее по голове, он ничего ей не ответил.

— Как она? — спросил Эрик. Он стоял у окна и смотрел вдаль.

— Уснула — ровным голосом ответил Годрик — Что между вами произошло?

— Я хотел поговорить с ней, почему она избегает меня…

— А закончил разговор ее истерикой?

— Нет, черт, Годрик, я тоже беспокоюсь за нее!

— Поверь, Эрик, она об этом знает…

Эрик невольно дернул телом.

— Ты хочешь о чем-то меня спросить, дитя?

Эрику иногда было неуютно, когда создатель так называл его, и в тоже время он испытывал некое щемящее чувство тепла внутри себя, и был благодарен за это.

— Я действительно так ужасен, как думает Пэм?… — он все же решился спросить его о своих сомнениях

— Мы все ужасны, Эрик, это наша природа… но это не значит, что лишь мрак должен заполнять нас, ты всегда можешь выбрать. Мой любимый ребенок, у тебя почти нет причин для сомнений, ты такой, каким родился: ненасытный, волевой, с колоссальным самомнением, которое соответствует твоей неуемной энергии. Один из твоих лучших талантов — это динамичность, с которой ты думаешь, и шутливость, которая с этим сочетается. Твое самоощущение и настроение не что иное как физиологическое следствие бойкости и ясности представлений. Ты — доминант и немного деспот, Эрик, ты великий воин и блестящий стратег! Любой отец гордился бы таким сыном, и я горжусь!