Любовница авторитета - Владимир Колычев

– Это плохо. – Батыгин посмотрел вправо, как будто в этой стороне, у окна, за шторой мог находиться Кружилов с пистолетом.

– И Люба с ним.

– Ну, если он жив, то Люба должна была к нему вернуться, – вздохнул Глеб Евгеньевич.

– Она не вернулась, он ее похитил, – покачал головой Максим.

– Да, так на свадьбах похищают невест. С их согласия… Люба была помешана на нем… Вы знаете о наших с ней отношениях, так вот я скажу, что я не ожидал от Любы покорности. Пока Валера не погиб, она и думать ни о ком не хотела… Меня к себе и близко не подпускала. А я пытался, чего уж тут говорить… Это потом ее сама жизнь укротила… Но любовь-то никуда не делась… И он ее очень любил… Хотя и своеобразно…

– Что значит – своеобразно?

– Валера занимался квартирными аферами, скажем так, вооруженным мошенничеством, – невесело улыбнулся Батыгин. – И Люба ему в этом помогала, находила потенциальных жертв, входила к ним в доверие… Не знаю, как именно там все было, но было…

– Люба? Квартирные аферы?! – Максим с сомнением покачал головой.

– Я же говорю, она очень изменилась. Но если она попала под влияние Кружилова, то вы ее уже не узнаете. Если вдруг найдете… Вы же хотите ее найти? – Батыгин глянул на него склочно, но без особого желания выяснять отношения.

Смирился он с потерей Любы или нет, но с Максимом он разбираться из-за нее не собирался, во всяком случае, пока. Вот когда она выйдет из орбиты Кружилова, тогда можно будет и предъявить. Если духу хватит…

– Допустим.

Максим догадывался, кто мог сказать Батыгину, с кем живет Люба. Впрочем, он не станет мстить Альбине.

– Она хорошая женщина… – сказал Глеб Евгеньевич. – Пока в нее не вселяется бес… Тогда она становится еще лучше…

– Как мне найти Кружилова?

– Вы его не найдете.

– Почему?

– Он отомстил мне. И Люба с ним. И больше ему от этой жизни ничего не нужно. У него есть деньги, он может уехать отсюда далеко-далеко. Если уже не уехал…

– Откуда у него деньги?

– А вы думаете, он за бирюльки людей здесь, по Москве кошмарил? Общак у него был весьма и весьма. И людей не осталось, кто бы мог предъявить на него права. Один был, и то Валера его убил. За это и сел. А общак остался… Плюс мои деньги. Я хорошо платил ему за крышу… И еще он напоследок сорвал с меня большой куш, восемьсот тысяч долларов. С деньгами тогда была дикая напряженка, но я все-таки наскреб эту сумму, лишь бы только отвязаться от него.

– Он что-то от вас требовал?

– Да, долю в моем заводе, который тогда строился. Я туда все свои активы вбросил… Я прямо ему сказал, что на долю не согласен. Это бомба замедленного действия, зачем это мне?.. В общем, я откупился от него. Вернее, думал, что откупился. Когда завод построили, он ко мне подъехал и снова потребовал долю… Пришлось идти на крайние меры.

– Вы помогли ему сесть?

– Да, это я его сдал… И он это знает. Поэтому и мстит.

– В зоне на него покушались.

Какое-то время Батыгин смотрел на Максима в напряженном раздумье.

– Вы ничего не докажете, – наконец, сказал он.

– Так никто и не пытается… Он знал ваши возможности, поэтому временно ушел из жизни. Чтобы воскреснуть снова.

– Да, он обманул меня. И отомстил.

– Но вы живы.

Батыгин хотел что-то сказать, но слова увязли в неожиданной отрыжке.

– Он может прийти снова, – сказал Максим.

Батыгин закрыл глаза. Он и сам понимал, что такое возможно.

В палату зашел врач и сказал, что время истекло и Максиму пора уходить.

– Я еще зайду, – сказал он, поднимаясь.

Его интересовали аферы с недвижимостью, которыми когда-то занимался Кружилов. Что, если в одной из хапнутых квартир он сейчас и скрывается? Вдруг Батыгин владеет этой темой. Знал же он, кто убил гражданина Кафтанова…

Глава 33

Молодой интеллигентной внешности парень вышел из дорогой машины, бросил взгляд по сторонам и направился к ночному клубу. Модное кашемировое полупальто, хороший костюм под ним, классического стиля лакированные туфли. В дорогом кожаном портфеле у него должен был лежать альбом с марками. Примерно так и должен был выглядеть филателист. Во всяком случае, вряд ли альбом с марками в его портфеле вызвал бы удивление. Да Максим и не удивится…

Он стремительно приблизился к парню, поднес к его глазам раскрытые «корочки», этим закрывая ему обзор.

– Капитан полиции…

Парень дернулся, резко сдал назад, крепко сжимая портфель. Максим схватил его за воротник пальто, но филателист извернулся и ударил его локтем в челюсть. Правда, его рука при этом угодила в захват, а приемы у Максима наработаны до автоматизма. Даже в состоянии легкого нокдауна он смог произвести бросок.

Он швырнул молодого человека на землю, но добить его не смог. Из-за машины выскочил крепкого сложения парень и набросился на него. Но тут же появился Ожогин. Максим ударил нападавшего с одной стороны, а Юра с другой. Кустарев набросился со спины на третьего мужчину, который спешил на помощь своим дружкам. Гришу поддержал Саша Садыков…

Как все должно было быть, так все и случилось. Максим знал, с кем имеет дело, поэтому его не смутил пропущенный удар. Может, и схлопотал он, но победа осталась за ним. И претензий к нему быть не должно, если, конечно, в портфеле действительно находятся марки.

Молодых людей уложили на землю, Кустарев организовал понятых, Максим оформил изъятие. Стукачок его не обманул, в портфеле на самом деле находился альбом с марками.

Задержанных затолкали в машину, доставили в управление, там их сразу развели по кабинетам, чтобы не собирать в одном «аквариуме».

Максим занялся курьером, который сидел перед ним в наручниках. Симпатичный на внешность парень – черные пушистые брови, правильные черты лица, ровный нос, нежная, как у домашнего мальчика, кожа, пухлые губы. Таких на тюрьме называют «сладкими», «пряниками», и надо будет ему это объяснить.

– Хороший ты парень, Дима Картузов, паспорт при себе носишь. Как правильный законопослушный гражданин, – заполняя протокол, под диктофон сказал Максим.

– Так я и есть законопослушный гражданин, – прикусив нижнюю губу, попытался улыбнуться парень.

– Марки коллекционируешь?

– Ну да.

– Редкие марки. Дорогие. С охраной приходится ходить.

– Ну, не охраной… А чего вы набрасываетесь?

– А ты не знаешь?

– Понятия не имею.

– Марочки твои сейчас у эксперта. У него уже там все готово, чтобы пробу на ЛСД снять. Заключение минут через пять будет.

– Какое ЛСД? Не знаю ничего!..

Марочки с «кислотой» предназначались для ночного клуба «Третий Рим», владел которым господин Елецкий, он же Лукомор. Очень удобная вещь эти марочки – сунул под язык и ушел в улет. Хочешь, танцуй, хочешь, за столом торчка лови, глядя на мир дикими глазами… Директор клуба хорошо на этом деле наваривался. И не только он.

– Не знаешь? – Максим пристально посмотрел на задержанного.

– Не знаю! – Картузов отвел глаза в сторону.

– А давай мы так и запишем, что не знаешь!.. Ну, попросили альбом с марками передать, вот ты и передал. Ты молодой, глупый, ничего не понимал… Кто ж знал, что это наркота. Кто ж знал, что за нее на двенадцать лет сесть можно?

– На сколько? – встрепенулся парень.

– На двенадцать. А если еще и группу докажем, то на все двадцать… Ты же с охраной был? С охраной! А это организованная группа! До двадцати лет!.. А как ты думал? Во-первых, наркота, во-вторых, сопротивление при задержании… Да ты и года в тюрьме не протянешь. Демократия у нас, Дима, заключенные активно включились в борьбу за права сексуальных меньшинств. Тебе эти права сразу же и зачитают. А потом в одно место затолкают… Поверь, в тюрьме сладких мальчиков очень любят. И никакое карате тебе не поможет… Если не веришь, я отправлю тебя в камеру к таким активистам… Только потом поздно уже будет. Один раз не педераст – это для дурачков. Один раз – это уже навсегда. На все десять лет. Парень ты, я вижу, нормальный, тебе такая активность не понравится.

– А если я не знал про наркоту? – спросил Картузов, затравленно глядя на Максима.

– Возьмем того, кто знал. А тебя отпустим.

– А кто знал?

– Квасков Леонид Петрович, директор клуба «Первый Рим»… Ты же для него альбом нес? Он же марки собирает?

– Ну, если вы сами знаете, зачем говорить?

– Я знаю, а бумага не знает. – Одинцов дунул на протокол, как будто на нем была пыль. – Надо, чтобы узнала…

– Ну, я не знаю… – замялся парень.

– Если ты не знаешь, Квасков дальше будет кайф от жизни ловить. А у тебя будут свои удовольствия… А вдруг понравится? Это единственный способ выжить – во вкус войти. Хотя и не факт… Приревнует тебя любовник, и не достанешься ты никому…

– Меня же убьют, если я скажу, – плаксиво скривился парень.

– В тюрьме у тебя точно шансов не будет, это я тебе гарантирую. А так есть вероятность изменить свою жизнь к лучшему… Сколько тебе лет? Двадцать? В армии служил?