Формула от смерти, или Наследник - Эмили Берент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Круто.
Голова всё ещё кружится и побаливает, а в желудке просыпается зверский голод.
– Больше ничего не болит? – слышу в его голосе беспокойство и вину. Похоже, ему не нравится мой вид.
– Нет, всё в порядке. Очень есть хочется.
Он хмурится и потирает ладонью шею.
– Хорошо, сейчас пойдём завтракать, – он ещё раз бросает на меня обеспокоенный взгляд.
Уже поворачивается, чтобы уйти, но он неожиданно резко разворачивается так, что я чуть не врезаюсь в него.
– Прости меня, Руслан.
Хмурюсь. До меня не доходит за что он извиняется. И звучит это как-то непривычно и необычно из его уст.
– За что?
– За то, что я не подумал и дал тебе эту чернильницу, – бросаю взгляд на лепёшку на полу, которая когда-то была чернильницей. – Мне стоило дать тебе что-то деревянное или бумажное, а не то, что раскаляется.
И чего он извиняется? Он же не специально, да и руку залечил.
– Да, ничего. Главное, что ты меня вылечил. А ты меня такому научишь?
Перемена темы сразу же разряжает обстановку.
– Скорее всего, да. А теперь пошли. Не хватало мне ещё, чтобы ты в обмороки от голода падал.
Усмехаюсь и иду за ним.
Инара
Гева принесла ещё одну книгу и шахматы.
Не знаю, о чем она думала, но играть с Людором, даже если я к нему больше не чувствую ненависти, я не буду. Но я не отказалась принимать их. Всё-таки Гева пытается хоть как-нибудь скрасить мою скуку.
Выглядела она ужасно больной. Никогда не видела её такой. Синяки под глазами, бледная и морщится от каждого громкого звука. Она так и не ответила мне на вопрос о том, как она себя чувствует.
Открываю книгу, чтобы посмотреть название – на обложке оно стёрто.
«Лабиринт. Записки выжившего.»
Автор не указан.
Не может быть!
Я давно мечтала прочитать эту книгу. Существует только три экземпляра, и в Центральной библиотеке Секуавеллии не было ни одной. Если кто-то и ходил когда-то в Лабиринт, то он не выжил – так нам говорили. Только как-то нашли записки о нём, но, так как посчитали, что это неправда, выпустили всего три экземпляра. Об их авторе существует много слухов и легенд, но что из них правда никто не знает.
Я так рада, что на мгновение забываю обо всех своих проблемах. Мне так хочется с кем-то поделиться, но как только я поднимаю глаза, сразу же натыкаюсь на Людора, который смотрит на меня. Настроение тут же портится.
Единственный человек, который понял бы мою радость – это мама. Она знает обо мне всё. Мы с ней всегда были не только матерью и дочерью, но и друзьями. Но сейчас её нет рядом.
Как она?
Она, наверное, страшно беспокоится, а я ничего не могу сделать…
У меня пропадает весь интерес к книге. Хочется только лечь, уткнуться в подушку и плакать, пока не останется сил. Но я не могу показывать свою слабость тогда, когда Колдун может наблюдать за мной прямо сейчас.
Глава 10
Если Гева что-то и помнит после вчерашнего, то никак этого не показывает. Но мне всё равно как-то неловко находиться с нею в одной комнате.
Она двигается медленно, пытаясь не делать резких движений. Но в то же время, не показывает, что у неё ужасно болит голова и хочется спать.
Сижу, не поднимая глаз со стола, но всё равно замечаю, как Вальнар, усмехаясь, смотрит то на меня, то на неё. Не знаю, знает ли он, что я помог Геве вчера или нет. Может, он всегда наблюдает за мной с помощью зеркала.
«Не думай, что ты такая важная персона. Вальнару совершенно не страшно оставлять тебя одного. Ты ведь у нас святоша. Не сделаешь ничего, что может заставить тебя почувствовать вину… »
Вздрагиваю от неожиданности. Голос раздался так громко, что мне показалось, что Коля встал позади меня и сказал мне в ухо.
Мельком взглянув на наставника, продолжаю есть, хотя от ощущения, что Коля стоит за спиной, всё ещё мурашки по коже. Меня удивляет, что Вальнар ни разу не заговаривал со мной насчет моих странных снов с одним и тем же персонажем. Ведь эти сны мне стали сниться как раз после того, как я побывал в «Сфере Влияния» Боланда.
Ещё раз бросаю на наставника взгляд и в этот раз встречаюсь с ним глазами. Чувствую, что он сейчас не читает мои мысли, но мне кажется, он знает, о чём я думаю.
Надо спросить его…
Не знаю почему, но всё моё существо против того, чтобы разговаривать на эту тему с Вальнаром. Может, потому что я боюсь, что это может быть признаком сумасшествия. Но также я знаю, что я обязан ему рассказать. Наставник говорил, что мне нельзя сойти с ума, иначе я могу натворить дел. И он меня… убьет…
Я уже готов выдавить из себя вопрос, но в это самое мгновение Вальнар прерывает меня:
– Сначала ты пойдёшь к Инаре, а затем мы потренируемся с телекинезом.
Всё… Вся моя решимость испаряется.
Неужели Вальнар тоже пытается избежать этого вопроса? Он же видел, что я собираюсь заговорить…
«Из-за своих принципов ты становишься стеснительным, прям как деваха на выданье…»
Достал уже…
Гева
«Дневник для рассудка»
20 июля 1404 год (365 лет назад)
Как только я сделала здесь последнюю запись, ко мне в дверь постучали. Бросив взгляд в зеркало, я подошла к двери и распахнула её. Мама.
– Это правда?! – она была зла и недовольна.
Я вижу это выражение лица чаще всего. Когда мама мной недовольна.
– Что? – я удивилась маминым возмущением.
Она зашла и, захлопнув дверь, подошла ко мне практически вплотную. Мне пришлось отступить, чтобы не стоять, уткнувшись друг в друга носами.
– Ты ему отказала, – я сначала не поняла, про что она говорит.
Кому я отказала и в чём? Но потом до меня начало доходить, что она про мой отказ выйти замуж за Метрана. Я совершенно не думала, что он пойдёт жаловаться на меня родителям. Ведь это всё должно было происходить только между нами. У меня тогда промелькнула страшная мысль о том, что Метран рассказал моим родителям и о поцелуе тоже.
Если так, то я его ненавижу.
– А что, он тебе пожаловался?
– Нет.
– А как тогда ты узнала?
Я почти кричала на маму во весь голос, за что мне сейчас стыдно.
– В месте, где он раньше жил, прежде чем делать предложение девушке, просят разрешения у родителей.
Я стояла где-то с минуту, поражённая услышанным. Значит, он спросил сначала разрешение у моих родителей. И они разрешили!
– Вы разрешили ему взять меня в жёны?!
Мама удивилась выражению моего лица. Тон её голоса смягчился.
– Да, он хороший, достойный и умный молодой
