Милые люди - Юлия Гайнанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аня вечно думала за других, принимая мысли за правду.
Наутро она взволнованно открывала дверь-молнию и, выйдя из палатки, поняла, что окончательно выздоровела. Это было кстати, ведь группе предстояло совершить длинный переход через горы.
Аня заварила чай и осмотрелась. С собой у нее был яркий термос, который она то тут, то там клала в не менее яркий мох, иногда обворачивала песочным свитером и фотографировала, любуясь подобранным сочетанием цветов.
Во время похода Аня старалась идти впереди, рядом с гидом. В городе она время от времени бегала и занималась йогой, и все равно идти с ним в ногу было трудновато, но она не сбавляла темп, радовалась новому дню, радовалась вновь обретенному здоровому телу и была полна энергии и быстрых углеводов из овсяной каши с шоколадкой.
Главный гид, вызвавший у Ани некоторое отторжение из-за исполненной песни, как сопровождающий был великолепен: много знал, рассказывал увлекательно и всегда заботился, чтобы всем в группе было комфортно. Ей даже было обидно, что такой интеллигентный и отзывчивый человек, когда девушка отказывается от поданной руки, отвечает: «Что, сильная и независимая с четырьмя кошками?»
Аня считала, что подчеркивать гендерные различия в уничижительном ключе недопустимо. Подобные песни или комментарии не были невинным баловством, они ее раздражали. Но вместо того чтобы обсуждать, Аня предпочитала осуждать. Она невольно начала относиться к гиду с легким снисхождением, как десятиклассник относится к первокласснику, еще не познавшему многих истин. Раз она была в курсе современных феминистических идей, а гид пребывал в абсолютном заблуждении, она могла позволить себе более им не восхищаться.
Во время перевала Аня делала фото, писала заметки, наблюдала за другими отдыхающими, впрочем, оставаясь несколько в стороне от них. В конце перехода, у моря, их встретили водители, группа снова разделилась по разным транспортным средствам и отправилась на новое место стоянки – полуостров Рыбачий, который и был конечным пунктом путешествия.
По дороге Аня поделилась с Денисом, Борисом и Иваном, что ее восхищает эрудированность Льва, ехавшего в другой машине. Иван ответил, что Лев не эрудированный, а просто экстраверт. Аня подумала, что, во-первых, бедный водитель, наверное, не знает значение произнесенного им слова и, во-вторых, что ему как будто было неприятно слышать, как она восхищается другим мужчиной.
Лев – парень из группы, приехал с коллегами-друзьями. Кроме Ани и двадцатилетнего Дениса-горе-певца, в общем-то все приехали с друзьями.
Лев знал все и обо всем и не стеснялся этим делиться. Когда Аня спросила его про любимые книги, надеясь обсудить литературу, то с сожалением отметила, что ни одну из них она не читала, и это ее расстроило и поразило одновременно: расстроило, так как лишило возможности начать дискуссию, и поразило, потому что она нашла кого-то, кто читал больше, чем она.
Когда Анина машина приехала первой на место стоянки, уже стемнело. Иван предложил помочь с палаткой. Ане было приятно, что уже второй день она не раскладывает ее сама, будто помощь мужского пола подтверждала ее невероятную обворожительность.
К слову, содействие было необходимо: волосы развевались на сильном ветру так, что даже собранный хвостик не спасал, да и темнота на дикой природе совсем не похожа на городскую. Самостоятельно Аня вряд ли бы справилась: кому-то надо было как минимум держать фонарик. Аня держала его сама – для Вани.
Даже основная палатка, где туристическая группа ужинала, тряслась и содрогалась, будто в шаманском танце. Издалека можно было подумать, что о брезент бьются крупные предметы, но внутри никто и ничто не летало – лишь тихо и мирно ели все те же шестнадцать человек. Они снова пели песни под гитару, а одна девушка внимательно наблюдала за мужчинами, будто они были диковинами на выставке, и отчетливо почувствовала, что один из них притягивает ее взгляд больше других.
Это был водитель Иван. Он много пил, курил и был женат, но Аня отключила критическое мышление вместе с желанием обрести внутреннюю пустоту. Когда все ушли спать, она осталась наедине с тремя водителями. Они продолжали пить, курить и отборно материться, но гораздо важнее было то, что они получали явное удовольствие от компании Ани. Ей этого было достаточно.
Когда она подошла к середине стола, чтобы подлить в термос кипяток, то увидела, что у Ивана на брюки упала капля майонеза. Точно так же, словно в замедленной съемке, она наблюдала, как он убрал ее со штанов черным пальцем, а потом с аппетитом его облизнул. Ане стало противно, но она цеплялась за симпатию, которую он у нее вызвал, и, несмотря на каплю майонеза, сам Иван ей не опротивел. Мысль, что его черные грубые руки когда-нибудь прикоснутся к ее белой мягкой коже, даже возбуждала.
Иван предложил присутствовавшим – двум водителям и Ане – прокатиться на его машине, и они до четырех утра катались по берегу, слушали музыку, болтали и хохотали.
Ане было хорошо. Ей нравилось находиться в машине с мужчинами, болтать и смеяться над их шутками, слушать музыку и узнавать, какие они, что любят, о чем мечтают. Меньше всего ее заботило, что они были старые, грязные, пьяные и необразованные. Это было настоящее приключение!
Гид был сексистом, водители же ненавидели геев. С первым Аня не обсуждала дискриминацию женщин, но со вторыми она оторвалась по полной. Несмотря на жесткие высказывания, когда Аня предлагала им поразмышлять над ситуациями из жизни, никто из них не проявил жестокость.
Аню веселили байки из жизни водителей. Особенно смешно было слышать от смазливого Ивана с черными руками, что в жизни у него все есть и он всем доволен. Сын, женщины – он так и подчеркнул слово «женщины» во множественном числе, – горы. Что еще надо?
Аня пыталась объяснить им, почему не пьет, когда они спрашивали, но у нее не было желания переубедить их, доказывать свою правоту. Она все время думала, как много, возможно, потенциально талантливых и думающих людей в глубинках России вот так сжигают себя сигаретами и алкоголем.
В
