Ольга, лесная княгиня - Елизавета Дворецкая

Не съест ее Князь-Медведь.

Она нужна ему живой.

И Эльга отчетливо понимала: никто, кроме Мистины, не сможет избавить ее от этой участи. Только он, варяг, чужой здесь, дерзкий и нацеленный добиться своего любой ценой, сможет пойти против обычая, растущего из глухой тьмы веков. Ведь это не его предки воплощены в Буре-бабе и Князе-Медведе. Для него конунг – дед, отец и брат, единственный господин и закон. Выросшая в доме варяжских воевод при кривичском князе, имея родичей и в Плескове, и в Киеве, Эльга хорошо понимала разницу в мировоззрении тех и других. Сама она всю жизнь провела на грани, имея возможность свободно видеть и ту и другую сторону.

Род матери тянул ее к себе, род отца – к себе.

Но вот настал миг выбора: стоять посередине больше нельзя, иначе ее просто разорвет напополам.

Вода в горшке закипела, Эльга бросила несколько серых крупинок соли и засыпала истолченное просо. Помешала длинной ложкой на кривом черенке. Она не могла определить, сколько прошло времени: то казалось, что она сидит здесь не первый день, а то – что едва вошла.

Довольно ли этого, чтобы Ута добежала до оврага, чтобы Мистина и его люди собрались и поспели сюда раньше Князя-Медведя?

Ох, нет! Время идет быстрее, чем пробираются через незнакомый лес девушка и несколько парней – не один же Мистина отправится отбивать невесту!

А что, если Ута со страху заплутает?

Она клялась, что хорошо помнит дорогу, но можно ли на нее положиться в таком состоянии?

От тревоги Эльга была готова усомниться если не в преданности, то в толковости своей любимой сестры.

Видя, что каша почти готова, она вновь подошла к порогу и осторожно выглянула.

Князя-Медведя нигде не было видно. Топор не стучал.

Эльга с надеждой взглянула туда, куда убегала едва заметная тропка к стороже Буры-бабы.

Ох, если бы между деревьями сейчас показалась Ута, а за ней – Мистина!

Эльга почти видела их – встревоженное личико сестры, тяжело дышащей от бега и волнения, размашисто шагающего Мистину с копьем наготове… нет, он возьмет меч, с копьем в лесу неудобно.

И вдруг Эльга сообразила: да как же они найдут эту тропу?

Ута знает дорогу только до Буры-бабы. Дальше она не бывала.

А тропа, по которой изредка проходил только один человек, не особенно заметна на лесной земле. Даже если они сумеют как-то проникнуть за бабкину сторожу – через нее или в обход – кто же им дальше-то укажет дорогу?

Эльга взглянула на солнце.

Как ни долог был день поздней весны, а и он близился к концу.

Румяный солнечный лик уже завис над темнеющими вершинами леса, еще немного – и сядет на них, потом запутается в ветвях и погрузится на самое дно темной чащобы…

Им хватило бы времени на дорогу. Если они эту дорогу нашли.

Но если она хочет быть избавленной от своей участи, то надо им помочь.

Эльга вышла за порог, подняла руки ко рту и протяжно закричала:

– Кто в лесе, кто в темном? Иди ко мне ночь ночевать!

Помолчала. Позвать нужно трижды – сразу Князь-Медведь не покажется.

Даже если он где-то рядом – а скорее всего так и есть, – ему придется дождаться третьего призыва. Появиться раньше ему запрещает тот же обычай, что привел ее сюда.

Эльга подождала, напряженно вслушиваясь в отдаленные звуки чащи, потом закричала снова:

– Кто в лесе, кто в темном…

– Это она! – Я обернулась к Мистине.

Он шел позади и наткнулся на меня на узкой тропе, когда я вдруг остановилась. Я уцепилась за его руку, чтобы не упасть. От усталости я совсем запыхалась и едва держалась на ногах. Спасало то, что не было времени думать об этом.

– Что? – Он повертел головой. – Где?

– Ты не слышал? Она зовет!

– Я не слышал. А вы?

Он обернулся к четверым парням, которых взял с собой.

– Птицу слышал сейчас, – сказал Альв – здоровенный, с желтыми кудрями и веснушчатым носом.

– Это не птица, это Эльга! Мы уже почти пришли к старухе.

Мы только что миновали ручей: увидев впереди воду, Альв и еще один, кажется, Доброш, подхватили меня и перетащили, не дав замочить ног. Но я даже поблагодарить их не смогла: приходилось беречь силы.

– Вон частокол! – Я увидела впереди серые бревна. – Нужно пройти через ее двор.

Тогда мне даже не пришло в голову, что можно попробовать обогнуть лесной двор снаружи: так твердо засело у меня в голове убеждение, что путь в Навь лежит только через сторожу. По дороге я рассказала парням, как выглядит это место и его обитатели – чтобы они были подготовлены и не растерялись при виде черепов и всего прочего.

Они и не растерялись.

– Там заперто? – на ходу спросил меня Мистина.

– Не знаю. – Я не могла вспомнить, был ли засов на воротах изнутри. – Открывается правая створка.

– Ну, сейчас узнаем.

За несколько шагов до ворот Мистина ускорил шаг, разбежался и со всей силы ударил плечом в правую сторону ворот.

И мигом влетел во двор вместе со створкой, которая оторвалась и повисла на одной петле. Было не заперто: строители сторожи никак не рассчитывали, что кто-то станет брать Навь приступом.

– Нужно обогнуть дом, там с другой стороны выход! – Я махнула рукой, стараясь не смотреть на низкую дверь избы. – Скорее же!

Но мы и так бежали бегом.

Уже завернув за избу, мы услышали скрип двери: Бура-баба вышла посмотреть, что за шум.

Наверное, со времен Крива это место не видало столь наглого насильственного вторжения!

При мысли о том, что это я привела сюда чужаков и способствую поруганию священного места, меня обдавало ужасом не меньшим, чем при первом появлении здесь.

Но что я могла сделать? Ведь там Эльга!

Внутренняя калитка тоже не была заперта, и я распахнула ее сама.

В этот миг я вспомнила про невидимых слуг Буры-бабы, которые опорожняли бадью, и у меня снова упало сердце. Быстрым взглядом я окинула болото и тропу позади калитки – никого. Только на сосне неподалеку, прямо впереди, скалился рогатый череп – несомненно, вместилище кудов и чудов.

– Ой!

Мне показалось, что череп шевелится и хочет сойти со своего места.

– Что? – Мистина сзади схватил меня свободной рукой за плечо.

– Здесь… – Я даже не могла внятно объяснить, чего боюсь.

– Нам туда! – Альв махнул топором в направлении черепа. – Наверняка эти кости указывают дорогу к дальнему святилищу. У нас в Бьёрндалене так было.

– Точно! – одобрил Мистина. – Иди теперь вперед.

Альв с трудом протиснулся мимо меня на узкой тропе. Проходя, погрозил черепу топором.

В это время впереди снова раздался крик, и теперь мы ясно разобрали слова:

– Кто в лесе, кто в темном? Иди ко мне ночь ночевать!

– Она там! Уже близко!

Альв кинулся вперед так быстро, что я едва успела бросить взгляд в ров справа: там грелись на мху сразу две гадюки с черным зигзагом на бурых спинах. Меня едва не стошнило: я терпеть не могу даже вида змей, а сейчас я и так была чуть жива.

– Не грохнись туда, нам тебя вытаскивать некогда! – Мистина придержал меня за плечо и подтолкнул.

И я бросилась бежать изо всех сил. Скорее миновать жуткое место и не думать, что там дальше!

Альв не ошибся: когда мы оставили позади первый череп, на дальнем дереве забелел следующий, тоже на высоте человеческого роста. Всего нам пришлось миновать их семь. И уже на пятом мы услышали третий призыв:

– Кто в лесе, кто в темном…

Деревья расступились – и мы увидели все сразу.

Избушку и Эльгу в черном проеме входа, будто солнце в туче.

Мне бросилось в глаза ее застывшее лицо, бледность которого я различила, несмотря на расстояние и сгущающиеся сумерки.

А еще – бурую живую громаду: Князь-Медведь шел к ней, спиной к нам, и пересек уже половину небольшой поляны.

Ему оставалось сделать три-четыре шага – и моя сестра окажется у него в лапах.

Позади я ощутила быстрое движение и почти безотчетно отскочила в сторону, чтобы не стоять между Мистиной и Князем-Медведем.

Как оказалось, правильно сделала.

Он оценил обстановку мгновенно. Не пытаясь догнать лесного хозяина, Мистина выхватил у Доброша сулицу, сделал шаг, чтобы обойти Альва, и метнул ее в косматую спину.

Железное острие вошло точно под лопатку. От толчка Князь-Медведь сделал широкий неверный шаг вперед, вскинул обе лапы и издал короткий хриплый рык…

Он еще успел обернуться… почти успел.

В этот миг Альв налетел на него и с размаху ударил топором по морде медвежьей личины.

Я застыла. Даже перестала дышать.

Все плыло вокруг, в ушах звенело.

Я видела, как Князь-Медведь валится наземь с разрубленной головой; как брызжет во все стороны что-то красное и серое; как вырывается из-под личины, изо рта, густая струя крови.

Он убит. Они убили его.

Меня обливали жар и озноб, в ушах звенело, перед глазами ползли темные пятна.