Сабля, трубка, конь казацкий - Степан Кулик

Полупуд только в грудь кулаком постучал. Мол, даже не сомневайся. Слово – закон. Твоя парафия, тебе и кадилом размахивать. После чего подхватил нашу амуницию и потащил в сторону. Устраивать бивак. Освобождая, так сказать, сцену для моего сольного выступления.

Я тоже затягивать не стал. Кто знает, когда кони опять пить захотят? Припекает нешутейно. Так что лучше успеть приготовиться, чем потом еще один день куковать, поджидая табун.

Подошел к самой воде, отвесил глубокий поклон и бросил в озеро горсть желудей.

– Челом тебе, хозяин. Прими угощение.

В воду полетела очередная горсть подарков. Сидит там водяная нежить или нет, одному Богу ведомо. Но Полупуд считал, что кашу маслом не испортить. Так что нечего жалеть. И уж тем более горсть желудей да плодов терна.

Жабье озеро не имело никакой поросли, кроме трав, так что налитые темно-синие дикие сливы вполне могли сойти за изысканное угощение.

Какое-то время озеро молчало…

Естественно, я не имею в виду несмолкающий ни на мгновение лягушачий хор. Что, если честно, не могло не радовать. Как объяснил Полупуд – тишина означала бы надвигающееся ненастье. Зато звонкий ор – гарантировал зной. Широко распахнутые цветы мальв – тоже. А если зной, то и жажда сильнее. Меньше ждать. Потом одна из кувшинок чуть колыхнулась, словно поклонилась.

– Принял, – обрадовался казак. – Теперь можно лезть в воду без опасения. Никакая нечисть не тронет…

Полупуд замолчал на полуслове, упал ничком и приложил ухо к земле. Потом поглядел на меня.

– Видимо, под счастливой звездой кто-то из нас уродился, Петро. Идет табун. Далече еще, но идет…

Учитывая то количество злоключений, которые выпали на нашу долю только за последнее время, должно же хоть в чем-то повезти. А то ж никакой справедливости.

– Ну что, полезли пиявок кормить?

Мог и не спрашивать. Дальнейшие наши действия были неоднократно оговорены и взвешены. Дело за малым – претворить задуманное в жизнь. И желательно с первого раза. Поскольку уверенности, что на водопой приходит несколько табунов, у нас не было.

Способ для поимки коней выбрали самый простой и комфортный. А именно – засаду. Сидишь и ждешь, пока добыча сама к тебе не пожалует. Из преимуществ – не потеешь. Из минусов – кроме конечного этапа: «хватай-держи» – от тебя ничего не зависит. Захотят кони пить – повезло. А не захотят или к другому водопою отправятся… Сиди и жди дальше.

С одной стороны – лето, солнце, воздух, вода. И питьевая, и для купания. С едой тоже проблем нет. Рыба, раки… В крайнем случае водяного напрячь можно. Одно плохо – время поджимает. Не цейтнот, конечно… В семнадцатом веке – плюс-минус неделя не в счет. Особенно если речь идет о передвижении большой армии. Это только в кино орда вихрем проносится от города к городу, оставляя за собою руины и пепелища.

Вообще-то я тоже так думал, пока Полупуд не объяснил мне, что в реальности все происходит гораздо медленнее. То есть татарские набеги по-прежнему стремительны, но опасны только для тех, кого крымчаки захватят вдали от стен городища и уходникам. А вот настоящее войско, которое с пушками или хотя бы камнеметами – ползет, как улитка.

Потому что скорость движения любого отряда зависит от его обоза. Точнее – от неторопливой поступи волов, крейсерская скорость которых равна пяти верстам в час. Три с половиной километра! А расстояние от Перекопа до любого края Дикого Поля, то есть до мест заселенных не меньше шести сотен. При том, что войска движутся не больше десяти часов в сутки. Легко сосчитать, сколько времени будет на подготовку, если о готовящемся нападении узнать вовремя, а еще лучше – заранее.

Другая проблема, что и готовиться будут примерно такими же темпами. Пока воеводы проверят донесение. Не ложная ли тревога?.. Пока разошлют гонцов. Пока союзники соберутся и выступят… От того столь важное значение имеет информация о цели «главного удара». Поскольку ошибка в сотню-другую верст может стать роковой. Помощь не придет вовремя, и союзники будут разбиты по частям.

Именно поэтому так важно было все, что мы знали о Хотине. Пусть пока без конкретики, одни только догадки и предположения… Но если удастся их соединить с другими такими же, пока еще обрывистыми вестями – то вместе они превратятся в достоверную информацию, способную решить исход битвы.

Все эти мысли проносились в голове, пока я сидел на дне озера, примерно на метровой глубине. Засыпав за пазуху для «усидчивости» не менее полпуда песка и дыша через камышинку.

Вода отличный резонатор, и поступь приближающегося табуна была отчетливо слышна. Что не могло не радовать… Еще один минус засады – не видишь добычу до самого последнего мгновения. И если нет никакого подтверждения, что она идет к тебе, терпение улетучивается быстрее лужицы бензина на раскаленной бетонке.

Для эффективности мы с Василием разошлись в стороны. И действовать должны автономно. Никакого общего сигнала. Просто как борщ – увидел цель – работай.

Гул копыт немного поутих, что означало – табун подошел к озеру на расстояние прямой видимости и осторожничает. Вынюхивает и высматривает окрестности. Но никаких следов, что могли бы вспугнуть тарпанов, мы не оставили. Непромокаемое – притопили у дальнего берега, того, что покруче. Остальное – зарыли и дерном прикрыли. Все чинно и благостно… Практически как в то счастливое для фауны время, когда нога человека еще не ступала на Землю, а топтала траву Эдема.

Время будто замерло… Кони двигались не спеша, вразнобой, и барабанная дробь копыт больше не оповещала об их присутствии. Начинался самый сложный для нервов этап. Если я ничего не вижу, что это значит? Кони ушли? Пьют в другом месте? Василий уже выскочил и поймал своего, распугав остальных, а я как дурак продолжаю чего-то ждать?..

Лошадиная морда возникла передо мной, как отражение в колодце. Только заглядывал не я, а ко мне. Увеличенная водяной линзой раза в полтора, не меньше. Я даже растерялся на мгновение. С обычным конем не так просто совладать, как кажется: соотношение триста килограммов мышц дикого животного против жалкой сотни человеческих. Хоть и подсушенных уже степной жизнью, но все же изрядно подпорченных цивилизацией. Короче – баланс не в мою пользу.

Но ступор от неожиданности быстро прошел. Одно я помнил крепко: Василий ждать не будет. А если он начнет раньше, я останусь без коня. Думаю – кто после этого поскачет к Каменному Затону, а кто побежит – объяснять не надо.

Сгруппировавшись, пружиной вытолкнул себя наружу, одновременно вскидывая аркан. Веревка, сплетенная из конского волоса, от длительного пребывания в воде ничуть не отяжелела. И петля легла точно на голову коня…

Испуганный моим внезапным появлением, тот взвился на задние ноги и замолотил передними, чудом не задев меня. Потом извернулся в сторону, упал на все четыре ноги и мощным прыжком попытался выбраться на сушу. Я камнем плюхнулся в воду, повисая на противоположном конце аркана, чтобы потуже затянуть петлю, очень удачно легшую на шею животного.

К счастью, илистое дно не позволяло коню хорошо упереться, и рывок получился не слишком сильным, иначе он просто выдернул бы веревку из рук и убежал. А так – пришлось тащить меня волоком за собой. При этом петля затягивалась все туже, перекрывая поступление воздуха.

У коня, природой приспособленного к длительному и быстрому бегу, по сравнению с человеком, огромные легкие. Но и потребность в кислороде тоже гораздо выше. Особенно во время стресса. А задерживать дыхание кони не умеют. И теряют силы тем быстрее, чем мощнее и яростнее сопротивляются.

Не знаю, чем бы все закончилось, успей конь выбраться на сухую поверхность и протащить меня пузом по степи хотя бы метров двадцать-тридцать. Совсем не уверен, что выдержал бы… Но проверять не пришлось. Сил у коня хватило аккурат, чтобы выудить меня из озера. А там он захрипел, зашатался и упал на колени.

Я, как учил Василий, тут же откинулся назад, изо всех сил натягивая аркан, не давая ослабнуть удавке. Конь уже не хрипел – сипел. Вот-вот забьется в предсмертных конвульсиях.

– Тихо, тихо… – чуть-чуть ослабив натяжение, я стал сматывать аркан, чтобы подойти ближе. Прежде чем снять удавку, надо накинуть уздечку на морду и путы на ноги. Причем успеть проделать все это раньше, чем конь задохнется или, наоборот – отдышится.

Глава шестая

И вот снова вокруг одна только степь. По сравнению с Жабьим болотом, совершенно безмолвная. Будто уснула, отгородившись от остального мира небесным куполом. Первый день пути мы с Василием любой разговор начинали с крика и, только проорав пару фраз, переходили на нормальную громкость. Потом снова привыкли…

Вот уже четвертый день мы движемся на юг, и степь понемногу преображается. Все реже встречается чернобыль или марь с мясистыми, толстыми стеблями в рост человека, медленно, но неизбежно уступая перед натиском набегающих с юга серебристых волн ковыля.