'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да пошли вы все. От фигуры на чьей-то доске Парсонс отличается одним немаловажным свойством – способностью совершать неблагоразумные поступки, жертвовать собой, не дожидаясь, пока тебя разменяют другие.
Преклонных лет поминутно кашляющий, пошатывающийся на каждом шагу мужик пробирался по закоулкам Мегаполиса. От него шарахались, случившиеся будто вчера пандемии забудут нескоро, пусть бушевали они в основном в других местах. Тоже способ конспирации, кто лишний раз на такого взглянет.
Впрочем, даже лишённый привычных способов коммуникации с инфосредой Мегаполиса, Парсонс в нём продолжал неплохо ориентироваться. В этот раз большего и не требовалось. На тех, кого разыскивал он сегодня, всё равно не выйти, их слишком берегут. Но с ними есть односторонний канал связи, для своих, для Знающих. Парсонс до последнего не хотел заходить так далеко, но теперь у него не было другого выхода. Когда вокруг рушится привычное мироустройство, пора было Хранителям сказать своё слово.
Слишком давно они молчали. Собственно, когда Парсонс из простого персекьютора Гильдии стал агентом Корпорации, они уже ушли в тень. Знающим сообщили, кто они, и какую роль играют в структуре построенной Ромулом сети, заставили лично посетить некоторые из разбросанных по планете точек контакта, поскольку хранить эти координаты на носителях любой степени сложности строжайше запрещалось. Парсонс подозревал, что о каждом знало всего несколько человек, все же были известны разве что Соратникам. Малейшее подозрение о раскрытии точки приводило к её срочной зачистке. Ещё бы.
Парсонс поставил на единственное известное ему подобное место в пределах Мегаполиса, оставалось надеяться, что точка до сих пор действовала. Тихая заброшенная клетушка в муниципальном многоквартирнике, упрятанная подальше от любопытных глаз на задворки малоперспективного района, где после очередного строительного бума, уже третьего в XXII столетии, цены на недвижимость только падали, и даже вездесущие корпорации не спешили окончательно делить тут зоны влияния – не стоило оно того.
Преклонных лет поминутно кашляющий, пошатывающийся на каждом шагу мужик сошёл на предпоследней станции юго-западной ветки монорельса, немного передохнув тут же на скамеечке, пересел на канатку, продолжая углубляться в частокол башен.
Так далеко от центра должны были, по идее, уже начинаться промзоны и гидропонные биореакторы, но даже в них тут не нашлось надобности, если Мегаполис в целом представлял собой образец серости и убожества, то здесь эти серость и убожество превращались в свои предельные формы.
Башни тут никогда не мыли, так что они сплошь были покрыты толстым слоем перегнившего бактериального коллоида – готовый рассадник любых смертельно опасных подарочков от задушенной, но не погибшей биосферы. Да и сами местные жители были больше похожи на классических «медленных зомби», столь любимых мастерами «вирта». Серая кожа, воспалённые глаза, и это несмотря на то, что как раз тут солнце иногда выглядывало из-за туч, поскольку неизбежный для агломераций смог здесь просто нечему было поддерживать, а с окраинных пустошей то и дело прорывался заметный ветер, принося относительно свежий воздух. Но серым людям было не до того, они проживали здесь свои жизни, даже не пытаясь ничего изменить. А кто мог, тут же отсюда спешил вырваться.
Идеальная среда для революционеров и фанатиков. Здесь Корпорация рекрутировала себе низовой персонал, рекрутировала и вывозила, пока у них тут мозги заживо не сварились. Если где-то на Земле агония Матери была скорее удобной моделью для описания творящегося вокруг безумия, то тут эту агонию можно было почувствовать во плоти. Может, в частности поэтому Хранители и выбрали для точки именно это место.
Парсонс украдкой оглянулся, тут даже патрулей «красножетонников» не наблюдалось – ни к чему они тут, кого тут ловить, доходяг-наркош? Двинувшихся умом стариков? Не смешите. А вот и она, искомая глыба многоквартирника. Парсонс устало, но целеустремлённо потопал к ней, немудряще, напрямик.
Безликая фигура в промокшем насквозь плаще бесшумно отделилась от серой шершавой стены и направилась следом. Людей здесь было немного, потому приходилось держать заметную дистанцию, хорошо хоть Парсонс не проявлял в этот раз обычной для него прыти.
Ещё бы узнать, что с ним случилось за то время, которое прошло с его появления в метрополии, почему он выглядит, будто попал под поезд. Зная Парсонса, можно было скорее подумать, что при этом не поздоровилось именно поезду, но важнее другое – наводка действительно оказалась точной. Даже совет идти за ним в одиночку был по делу – пока он такой, посторонние бы только мешали. Это должно разрешиться между ними двоими, что бы там ни думал по этому поводу Улисс.
Интересная складывается ситуация, бывший персекьютор будто оглоушенный бродит по приграничным трущобам, а за ним невидимкой крадётся в общем-то любитель, просто с некоторых пор приученный быть очень осторожным. Забавная штука ненависть. У некоторых она, месяцами не находя выхода в консервной банке «драккара», разгорается всё жарче и жарче, выжигает изнутри душу, оставляя лишь обгорелые головешки. Но такие в дальнем космосе долго не живут. Там надо уметь ждать, если надо – хоть годами. Терпение, терпение, ещё раз терпение.
На то, чтобы вызвать «драккар» с ушедшего в радиомолчание «Фригга», понадобилась неделя. Спасибо, хватило ума заранее оставить распоряжения о самопальном прослушивании заранее уговорённых частот. Дальше дело техники. Конечно, самоубийственный бросок Парсонса через сол-систем повторить не вышло, но «драккар» был мощнее той грузовой жестянки, и даже при столь неблагоприятной кофигурации планет добраться до Земли в разумные сроки было вопросом силы воли, не более.
Дальше был долгий перелёт, планы мести, переговоры с метрополией кодированными импульсами, «драккар» встречали на пересадочной в кратере Тихо с плохими вестями – угнанный Парсонсом грузовик перехватить не смогли, в обгоревшей спасательной капсуле – два трупа, при падении вышли из строя системы жизнеобеспечения. Судьба Парсонса неизвестна, но вероятнее всего он сумел успешно инфильтроваться.
В связи с положением в системе Юпитера, местные спецотряды Корпорации и так были переведены на усиленный режим, так что заниматься беглецом было попросту некому. На всякий случай его биопараметры скормили в качестве наживки местным «красножетонникам», пусть ищут, впрочем, без особой надежды на результат.
Чего добивается Парсонс, зачем он это делает, до сих пор оставалось непонятным. Ни один из агентов в недрах корпораций так и не смог узнать о какой бы то ни было связи беглого экс-персекьютора с «безопасниками» или их служанками. На этом горячка первых дней закончилась, упёршись в абсолютный информационный вакуум. Парсонс будто растворился. Пришлось брать операцию в свои руки. Осматривать известные схроны, рассовывать спецоборудование активного слежения, снова и снова пытаться достучаться до Соратников.
Всё бесполезно. Парсонс как в воду канул, и верхние эшелоны Корпорации словно решили про него вовсе забыть. Или предпочитали дождаться, когда он сам проявится.
Наводка появилась словно из ниоткуда. Анонимный вызов на «гоутонг» даже для начинающего оперативника – повод срочно начать заметать следы, потому что равносилен провалу. Но любопытство всё-таки взяло верх, и пока одна рука уже тянулась к активации «чёрной» последовательности, вторая подтвердила соединение.
Бесполый механический голос продиктовал координаты и направление движения цели. И отключился.
Все инстинкты кричали – нельзя, стоп, полный назад, но гнев и ярость ещё теплились глубоко на дне души. И жажда мщения пересилила.
Двое суток пришлось пролежать на точке, неотрывно отслеживая сектор пандуса от станции канатки до эскалатора на пешеходный ярус, поскольку время до прибытия цели механический голос сообщать не стал, а может, не знал его вовсе. Впрочем, это как раз было рядовым делом. Только с непривычки от земной гравитации болели рёбра. Время шло, никто подозрительный не появлялся, становилось противно, дурацкая шутка. Всё это одна дурацкая шутка.
Когда же Парсонс всё-таки сошёл на ребристый полимер покрытия – не осталось ни гнева, ни злости, ни жажды мести. Одна холодная решимость сделать своё дело и уйти. Хотя…
