Улица милосердия - Дженнифер Хей

– метр шестьдесят в кепке, – но с годами он примирился со своим ростом. На блядки в Питтсбург он наряжался как франт, в длинный плащ и ковбойскую шляпу. Он был первоклассным механиком, умелым электриком и гораздо лучшим кровельщиком, чем Виктор. Он долгие годы приобретал все эти навыки, чтобы компенсировать свою внешность. Благодаря тому, что Рэнди оказался настолько хорош в самых разных вещах, легко было забыть о его коротышковости.

– На холодильнике, – сказал Виктор.

Его компьютер громко пиликнул.

Рэнди покосился на экран:

– Одна из твоих дамочек?

Заметив, сколько часов Виктор проводил за компьютером, Рэнди был убежден, что у него была насыщенная сексуальная жизнь с кучей виртуальных шлюшек под рукой. То, что компьютер мог служить для чего-то помимо просмотра порно, оставалось для Рэнди непроверенным слухом, в который он не особенно верил.

Виктор проигнорировал вопрос.

– Я позже собираюсь на выставку. Оставь свои права на столе.

– Так точно. Может, к лицу приложишь лед, м..? – спросил Рэнди. – А то опухло, как баскетбольный мяч.

Виктор снова переключил внимание на экран. Одна из девушек с длинными вьющимися волосами и одухотворенными карими глазами подавала большие надежды, но все впечатление рушил дутый пуховик, этот нелепый предмет женского гардероба. Виктору было недостаточно милого личика. Ему нужен был хотя бы намек на тело.

Он пересмотрел снимки в обратном порядке, пытаясь вообразить этих же женщин в сарафанах, в купальниках, в девственно-белом белье, но у него ничего не вышло.

Надо было подождать до лета.

Пуховики надо запретить законодательно. По крайней мере, для женщин.

Учитывая все это, фотографии из Бостона были сплошным разочарованием. Половина была вообще бесполезна. Несмотря на четкие инструкции, Энтони прислал пестрый набор черных, азиаток и латинок; женщин всех возможных оттенков желтого, бежевого и коричневого.

Звезд с неба Энтони не хватал.

Несчастный придурок вообще не уловил суть. Их стыдить не было абсолютно никаких причин. Лично Виктор вообще не имел ничего против абортов этих особей, но ему хватало ума не говорить об этом вслух. Его сержанты, все христиане, были нежными цветочками, хрупкими существами, выращенными на сказках и затягивающей вере в молитву.

Сам Виктор христианином не был. Его единственным богом была природа, слепая сила, управляющая вселенной. Природа гарантированно была непредвзята, безразлична к последствиям. Она не питала никакой особенной благосклонности ни к белым, ни к черным; не имела никаких личных интересов. В случае с природой молитвы были бесполезны. Апеллировать было не к кому. Белой расе надо было учиться самой постоять за себя.

Кризис был не абстрактной материей, а конкретной математической задачкой с четким решением. Катастрофы можно избежать, если незамедлительно принять меры. Если белая женщина примет вызов и исполнит свою роль.

На данный момент Виктор не видел к этому никаких предпосылок. Блаженное легкомыслие белых представительниц женского пола приводило его в бешенство. Виктор каждый день наблюдал в интернете, как они шлют друг другу «лолы» и селфи, тратят бесценные репродуктивные годы на всякую чушь.

Они десятилетиями бросали вызов природе и боролись со своим предназначением всеми возможными способами: глотали таблетки, обкалывались гормонами, засовывали в себя крошечные кусочки меди – что угодно, лишь бы не допустить имплантацию эмбриона. (Имплантацию! Именно это слово они использовали. Виктор прочел об этом в интернете.)

Подобная безнравственность поражала. Подобную безнравственность сложно было даже представить.

Но были и другие последствия. Подумайте о моче! Миллионы и миллионы женщин по всему миру были накачаны эстрогеном. Каждый раз, когда одна из них шла в туалет, в систему водоснабжения попадала очередная доза. К настоящему времени каждая капля воды на земле успела пройти через мочевой пузырь какой-то женщины, эта мысль не давала Виктору покоя каждый раз, когда он открывал кран. Сколько эстрогена он сам успел потребить за свою жизнь? Во всех уголках Америки скукоживались яйца. У мальчиков-подростков вырастали сиськи. Под угрозой было само мужское естество.

Белую женщину пьянила ее власть. Она держала в заложниках целую расу. Вмешательство было необходимо в интересах всего человечества. Это был вопрос выживания. Женское тело было природным ресурсом, как уголь или железо. Оно принадлежало миру.

На экране возникло сообщение.

LostObjects1977: как тебе фотографии?

Виктор настучал ответ двумя пальцами. Он так и не научился нормально печатать.

Excelsior11: Слишком много черненьких

Ответ Энтони прилетел мгновенно. Его сообщения были мгновенными в буквальном смысле. Прилетали со скоростью молнии.

LostObjects1977: а ты смотрел видео?? эта была белая

«Ну ради всего святого», – подумал Виктор. Как и все его поколение, Энтони чрезмерно восторгался технологиями, так дурел от всех этих прибамбасов, что вся их миссия летела коту под хвост.

Excelsior11: Видео?

LostObjects1977: вчера отправлял

Виктор вяло пролистал список входящих.

Excelsior11: Не вижу. Ты точно отправлял?

LostObjects1977: пересылаю еще раз

Виктору пришло в голову – и уже не в первый раз, – что у него имеются проблемы с личным составом. Ему нужны сержанты другого уровня.

ВЫСТАВКА ОТКРЫВАЛАСЬ В ДЕСЯТЬ УТРА. Когда разблокировали двери, Виктор стоял в очереди первым. Настроившись обойти толпу, он проторчал там сорок минут.

Выставка разрасталась с каждым годом: сотни стендов, тысячи видов оружия. В последние годы организаторы развернулись. Там были очки ночного видения, старинные мечи, огромный выбор шлемов и брони. Духовые ружья и электрошокеры, Гадсденовские флаги[21] и непальские ножи кукри, завораживающий стенд с дорогущими камерами слежения. Виктор ходил между рядами, не торопясь. По правде сказать, это был единственный вид шопинга, который приносил ему удовольствие. За свою бытность дальнобойщиком он побывал на оружейных ярмарках в тридцати штатах. К тому времени он уже несколько лет был трезвым, а для одинокого мужчины на американских шоссе существует не так уж много развлечений, не предполагающих участие рюмки.

Он медленно совершил обход периметра, собирая раздаточные материалы. Некоторых поставщиков он знал в лицо: реконструктор Гражданской войны с бакенбардами, необъятно толстый мужик, подозрительно задешево продающий нунчаки и сюрикены, молодой скинхед с обширным ассортиментом ножей.

Он остановился посмотреть на очки ночного видения и услышал шум позади, низкое электрическое гудение. Он обернулся и увидел Лютера Кросса в его инвалидном кресле.

– Господи Иисусе, Виктор! Что у тебя с лицом?

– Зуб дает просраться.

Лютер осклабился.

– Могу выдернуть, если хочешь. Раз плюнуть.

– И не надейся, – ответил Виктор.

Они были знакомы со старших классов. Лютер был на пару лет старше и раньше Виктора отправился во Вьетнам, где и оставил свои ноги. С тех пор он рассекал по городу в кресле с электроприводом: волосы забраны в хвостик, одеяло на коленях прикрывает отсутствующие