Темная магия - Энгус Уэллс

— Надеюсь, в этом не будет необходимости.

— Аминь, — прошептал Теккан, когда дверь за ней бесшумно закрылась.

— Боги не допустят этого, — сказал Каландрилл, хотя и понимал, насколько это слабое утешение, но другого он ничего не мог придумать.

— Молись, — столь же неуверенно, как и Каландрилл, произнес Теккан.

— Мы исполним свой долг, — заявил Брахт и улегся на кровать.

Закрыв глаза, он довольно скоро задышал ровно и вновь поразил Каландрилла способностью забывать страхи и засыпать в любой момент. Самого же Каландрилла, как и Теккана, снедали сомнения. Капитан сидел, уставившись невидящим взглядом в балку потолка, Каландрилл хотел как-то его утешить, но не нашел слов и, решив не надоедать Теккану, любовно обнял ножны и улегся на подушку.

Вдруг на фоне темного покрывала ночи перед ним возникло лицо Рхыфамуна со злой ухмылкой. Он поднял руку и сотворил колдовство. Каландрилл не разбирал слов заговора, да и не хотел их слышать. Его единственным желанием было схватить меч и разрубить колдуна пополам. Но ему это не удалось: сильная рука схватила его за запястье и вдавила в кровать со словами:

— Сумерки близятся. А перед дорогой надо поесть.

Каландрилл застонал, сообразив, что это Брахт.

Кошмар развеялся.

— Я видел во сне Рхыфамуна, — сказал он, качая головой, словно отгоняя остатки сна.

Керниец отпустил его запястье и улыбнулся:

— Я так и понял. Ты едва меня не разрубил. — И, махнув рукой в сторону окна, сказал: — Время…

— Истинно.

Небо за окном было темно-синим, молодой месяц повис над городом. Снизу долетали обрывки разговоров. Каландрилл встал, подошел к умывальнику, освежил лицо холодной водой и пристегнул ремень с мечом. Пока Брахт будил Теккана, Каландрилл подошел к окну, разглядывая мерцающие золотые огоньки Альдарина.

— Спустись и закажи ужин, — попросил он. — Мне надо побыть одному, поговорить с Дерой.

— Если у меня получится, — добавил он уже про себя, глядя на умывающегося Теккана.

А вслух добавил:

— Я недолго.

Брахт по-дружески положил ему руку на плечо, и Каландрилл взглянул в суровое лицо кернийца.

— Ты постарайся, — мягко сказал меченосец. — И если она не ответит, что же… — Серьезное выражение лица сменилось знакомой усмешкой, рука скользнула на эфес меча. — У нас еще есть это. И до сих пор оружие нам неплохо служило.

Каландрилл кивнул. Когда дверь закрылась за его товарищами, он опять взглянул на ночное небо.

Как ни старался, Каландрилл не чувствовал в себе способностей к общению с богиней. Однако, к своему удивлению, не обнаружил и страха; скорее, наоборот — он был необыкновенно спокоен, словно и не сомневался никогда и был согласен со всем, что ждет их в будущем. Он решил стать на колени: как-никак он ведь проситель, хотя судьба самой Деры зависела от того, как пройдет сегодня ночь. Половицы заскрипели под коленями, Каландрилл развел руки в стороны и. склонив голову, воззвал к божеству.

В тишине комнаты он возвысил свой голос, моля богиню о помощи и силе в борьбе с Рхыфамуном, вознамерившимся бросить ее и божественных братьев к ногам безумного Фарна.

Неужели она может смотреть на это спокойно? — вопрошал он. Неужели может это допустить? И оставить тех, кто ей поклоняется? Повернуться спиной к людям, жертвующим собой ради нее и ради всех Молодых богов?

Помоги мне, молил он. Явись, как явился мне божественный брат твой Бураш. Просвети, как победить нам Рхыфамуна. Дай мне сил.

Ответа не было, как не было и волнения в душе его. Он поднял голову и сквозь квадрат окна взглянул на темное небо, край которого был освещен месяцем, неумолимо двигавшимся на запад. Ему стало зябко, он бессильно уронил руки вдоль тела, ударившись левой о ножны меча. Да, похоже, Брахт прав: клинки — их единственное оружие, ибо божественного присутствия он не чувствовал. Молитвы его остались без ответа.

— Да будет так, — сказал он вслух и со вздохом встал, а потом рассмеялся. — Мы сделаем все, что в наших силах. И если проиграем, то не по своей вине.

Он провел рукой по длинным волосам, по растрескавшейся коже кирасы и пригладил тунику. Да, одет он скорее как наемник, нежели как принц. Он решительно открыл дверь, вышел на лестничную площадку и спустился к товарищам, на лицах которых был написан немой вопрос.

Увидев его, они поняли все без слов.

— Ясно. — Брахт поднял кувшин ярко-красного альдаринского вина и налил бокал. — Бурашу ты не молился, а он все-таки пришел. Может, и Дера вспомнит о нас в нужный час.

Каландрилл благодарно улыбнулся и, приняв предложенный бокал, сделал большой глоток. Катя подвинула к нему кастрюлю с густым рыбным супом, и он налил себе несколько половников.

— Как будем добираться? — спросила она.

— На извозчике, — предложил Каландрилл с набитым ртом. — В повозке мы будем скрыты от нескромных глаз.

— Но повозка не спасет нас от колдовства, — пробормотала Катя.

Каландрилл только пожал плечами. Всем и так все было ясно. Бояться колдовства, так и пытаться нечего. Им оставалась только надежда.

— При первых признаках колдовства сбежим, — сказал Брахт и добавил с сухой ухмылкой: — Если сможем.

— А если все будет тихо?

— Тогда зайдем, — твердо заявил керниец. — Мой конь — в конюшне Варента, и я намерен его забрать.

— А если Рхыфамуна и след простыл? — поинтересовался Теккан.

Все трое взглянули на капитана, только сейчас сообразив, что об этом они и не думали. Они возвращались в Альдарин, словно на битву, и им и в голову не приходило, что Рхыфамуна там уже может и не быть.

Каландрилл отломил хлеба и сказал:

— Тогда поинтересуемся, где он.

— А как камень? — спросил Брахт, кивая на Катин талисман.

— Камень указывает, что он здесь, — сказала она.

Керниец кивнул. Теккан даже был разочарован. Каландриллу же было все равно. Он вычистил тарелку ломтиком хлеба, не желая больше говорить на эту тему. Надо действовать исходя из посылки, что Рхыфамун находится в Альдарине в теле Варента ден Тарля. Что пользы рассуждать о его возможном исчезновении? Правила в этой игре устанавливает колдун. И если он убрался из Альдарина, то им остается только надеяться, что рано или поздно они его найдут; а если он еще в городе, то с ним придется драться. Каландриллом вдруг овладело почти непреоборимое нетерпение. Он проглотил хлеб, оттолкнул от себя тарелку и запил вином.

— Может, пойдем узнаем? — предложил он.

Не дожидаясь ответа, юноша встал и набросил на плечи плащ. Брахт последовал его примеру с жестокой ухмылкой на лице. Катя чуть задержалась, обменявшись парой слов с отцом на вануйском. Теккан рассеянно улыбался.