Реконструкция. Возрождение - Игорь Вардунас

Машина в головном офисе корпорации транслировала свою энергию сквозь время. Если взять машину-ретранслятор и перенести её на пять-семь лет в прошлое, то она улавливала сигнал, исходящий от главной машины. А если взять другую машину-ретранслятор и перенести её на десять-двенадцать лет в прошлое, то она будет улавливать сигнал от первого ретранслятора. Таким образом, двигаясь в прошлое и будущее, Свен расширял сеть потенциального влияния «Хроноса».

Машины-ретрансляторы, принимая энергию от Машины времени, передавали её на перстни агентов, находящихся в этом временнóм отрезке.

И если Свен отключит Машину времени, то всё остановится, и никто более не сможет перемещаться ни в прошлое, ни в будущее, пока Нордлихт не включит Машину обратно. Таким образом, Свен мог всегда держать под контролем всех своих подчинённых, где бы они ни находились.

Через несколько лет после завершения последних успешных тестов Свеном и небольшой группой конструкторов, посвящённых в истинные цели создаваемых агрегатов, было принято решение установить машины-ретрансляторы в каждом ключевом веке, которые указывал отдел аналитиков, дабы тем самым облегчить работу будущим полевым агентам, формированием первой группы которых Нордлихт занялся лично.

Со временем, осознав колоссальный риск, связанный с перемещениями во времени, Свен взял под контроль передвижение каждого агента, чьё присутствие в той или иной эпохе неминуемо оставляло за собой чёткий след, разбегающийся в пространстве, словно круги от брошенного в воду камня.

Ещё через год работа в корпорации шла полным ходом, посылаемые в различные временные отрезки недавно нанятые сотрудники, набираемые из самых разных слоёв общества, включая полицейских, занимались тем, что с энтузиазмом вербовали новых хроноагентов из местного населения той или иной эпохи.

Обычная лесная охота или новый рождённый ребёнок могли повлечь за собой необратимые последствия в виде французской революции или очередной кровопролитной войны, засасывающей в свои кровавые жернова всю планету.

Руководители филиалов в прошлом получали задания и высылали обратно тщательно составленные отчёты о проделанной работе. Эти агенты считали, что они нечто вроде секретного правительственного бюро, своеобразная временная полиция, раскрывающая преступления и загадки во всевозможных исторических слоях. Лишь с тем отличием от обычной полиции, что местом несения их службы являлись не отдельный район или город, а целая планета.

В главном офисе, в Нью-Йорке, аналитики под пристальным надзором Кристофера Кельвина анализировали данные, полученные из офисов в прошлом, и просчитывали изменения в будущем, отправляя дальнейшие инструкции офисам с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого по две тысячи семидесятый год.

Рядовым же сотрудникам были неведомы истинные цели их работодателей.

Перемещения во времени осуществлялись при помощи перстней, каждый из которых специально программировался индивидуально, в зависимости от конкретно поставленной задачи тому или иному агенту.

Активировав перстень, сотрудник межвременной корпорации с лёгкостью перемещался в прошлое или будущее. Но нередко такое путешествие могло привести к весьма печальным последствиям, если как следует не были заданы конкретные координаты приземления в пункте назначения.

Для того чтобы подобного не происходило, в дело вступала бригада аналитиков, использующая карты магнитных разломов и аномалий, находящихся, как правило, в отдалении от человеческих поселений.

Местоположение и расстояние таких магнитных полей, или как их, с подачи Кельвина, вскоре повсеместно стали называть – «маяков», где бы они ни находились, в прошлом или в будущем, теперь можно было просчитать с погрешностью до одного сантиметра.

Из учебников по истории, словно стираемые невидимым ластиком, одна за другой стали исчезать войны, истории кровопролитных битв и завоеваний. Мир изменялся буквально на глазах, но не менялась запись, хранящаяся в цифровых недрах голокамеры Нордлихта. Это угнетало и тревожило его больше всего.

Чем больше они меняли, шлифовали и переписывали, тем больше он убеждался, что так ни на йоту и не приблизил ожидаемый результат. Человечество было ему не переделать. Не изменить, не вытравить никакими невероятными изобретениями его неуёмную жажду к насилию, к животному стремлению уничтожать подобных себе, дабы не разрушить обманчивую, за столько веков ставшую уже привычной гармонию.

Вновь и вновь просматривая записи конца света с камеры, привезённой из будущего, Свен всё больше убеждался, что все его действия, направленные на преследование личных целей, неизбежно спровоцируют последствия, которые в конечном итоге повлекут человечество к неминуемой гибели.

Планета для многомилионного населения Земли до сих пор оставалась одной большой детской площадкой. Наполненная всевозможными развлечениями и приключениями, новыми открытиями и ощущениями, сюрпризами приятными и не очень, как заветный магазин, до отказа наводнённый разнообразными замечательными игрушками, каждую из которых так хотелось потрогать, взять в руки, прижать к груди, наиграться…

Обладая невероятными возможностями, которые перед ним открывала Машина, Свен понимал, что в его силах, незримо корректируя необходимое, плавно подвести человечество к утопии, которую он предлагал. Мир гармонии. Развивающийся без боли, смертей и страданий. На его глазах и его руками создавалась новая Вселенная.

Человеческие войны были словно аналогом поведения животных, которые сражались за свою территорию или конкурировали за еду или партнёра. Но животные были агрессивны по своей природе, а в человеческой среде подобная агрессивность чаще всего выливалась в войны. Однако с развитием технологии человеческая тяга к завоёванию и разрушению достигла такого предела, что начала угрожать выживанию всего вида.

Свен это чётко видел на записи, сделанной во время своего путешествия в будущее, и которая, несмотря на все создаваемые изменения, оставалась прежней, и никак не мог понять, где же допускал ошибку, как некогда ломал голову над, казалось, неразрешимым уравнением по созданию Машины.

Он только сейчас в полной мере начинал осознавать ту чудовищную и непосильную ответственность, на которую обрёк себя и своих сотрудников, ввязавшись в игру с изменениями истории. Всё чаще размышляя подобным образом, Нордлихт всё больше отдалялся от руководства корпорацией.

Самые худшие его подозрения подтвердились, когда в один из морозных январских дней тысяча девятьсот семидесятого года к нему в кабинет постучался Кристофер, мусоливший в руках перепачканную чернилами длинную распечатку с последними данными, полученными из аналитического отдела.

– Можно?

– Да, Крис, проходи, – приглашая сотрудника в кабинет и пряча камеру в ящик стола, устало потирая глаза, сказал Свен. – Что у тебя? Как там дела с июньским восстанием и нашим добрым Перье?[62] Уже разобрались?

– Возникли небольшие неполадки с ретранслятором, из-за чего в местном отделении сбоят хроноперстни. Ремонтная бригада уже отправилась, так что пытаемся переиграть, – нахмурившись, ответил Кельвин, судя по своему встрёпанному и рассеянному виду, занятый совершенно другими мыслями. – Дело-то, в общем, не в этом. Я по другому вопросу зашёл.

– Тогда что случилось?

– Это распечатка с анализом ведущих точек бифуркации[63], точнее, всех ключевых развилок, в которые мы уже успели вмешаться за все годы нашей работы, – зашелестев бумагой, Кристофер поправил очки. – Вот показатели месячной давности, а вот то, что мы получили вчера.

– И? – Свен почесал переносицу.

– Взгляните на шкалу колебаний линий вероятности, вот здесь и здесь, – протянув распечатку Нордлихту, Кристофер стал кончиком шариковой ручки указывать на кривые полосы, изгибающиеся по амплитуде, словно искажённый горный ландшафт. – Вот это год с момента, как вы создаёте Машину времени, а затем корпорацию. Вот здесь показано развитие нашей реальности сейчас, через двадцать лет, а здесь ещё через восемьдесят три года. Видите?

– К чему ты клонишь? – негромко поинтересовался Нордлихт, внутренне холодея от того, что уже заранее знал, каким будет ответ помощника. – Перестань говорить загадками.

– По всему выходит, – облизнув пересохшие губы, выдохнул Кристофер, еле слышно озвучивая его догадку. – Что все действия, совершаемые нашей корпорацией, ведут к концу света, сэр. Не больше, не меньше.

– Но это невозможно.

– Профессор, я не зря сказал, что данные получены вчера. Весь отдел горбатился целые сутки, чтобы всё ещё раз точно проверить, а проверенный материал проанализировать ещё сотню раз.

– Ты уверен, что здесь нет ошибки?

– Никакой ошибки, – Кристофер уверенно замотал головой с такой силой, словно его ошпарили кипятком. – Всё верно, цифра в цифру, год в год.