Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Восхищённо охнула и встретилась взглядом с владыкой, заинтересованно наблюдавшим за реакцией. Увидел, что заметила, и засмеялся, и тут же волной по всем стеблям пошли распускаться цветы. Что-то сказал, но из-за водопада не слышно, и я, пожав плечами, покачала головой. Тут же верхушка стебля наклонилась поближе и обвилась вокруг талии. Я испуганно отдёрнулась, но в следующее мгновение уже была приподнята над полом, а в следующее распахнутыми глазами смотрела, как подо мной с ветерком проносится очень-очень далёкое дно пещеры, и всё ближе становится трон, к подножию которого лоза благополучно меня и доставила. Ну, как благополучно: повизжать я успела. И голова закружилась, поэтому пришлось присесть на пол для надёжности. Владыка элегантно так развалился на троне с видом самой прелестной феечки Средиземья и улыбался; ямочки на щеках играли весельем. Я бы обозлилась, но почему-то не было соответствующего запала; а шуточка и правда хороша, хоть и валидольна. В моём мире считалось, что умеренный стресс способствует здоровью, долгой жизни и хорошему цвету лица. Ну, такими темпами никакие обряды не понадобятся: владыка продлит мою жизнь только шутками. Вчера (ах нет, позавчера уже) аспид, сегодня лоза… Мелькнула мысль, что вот так, наверное, Кощей Бессмертный с Василисой заигрывал бы, если бы нравился ей. Госпадя, да что она в том Иване нашла… Кощей-то увлекательнее.
Вот интересно, у него есть кто-нибудь?.. Да наверняка, ни в жизнь не поверю, чтобы эльфы за свои тысячи лет любили один раз, как дедушка Толкин писал. Насчёт любви точно не скажу, может, любят и раз в жизни, но это не мешает, очевидно, иметь романы. Иначе Леголас был бы девственником, с Тауриэлью-то ничего не вышло. А он не девственник. Мягко говоря. По другим версиям, не толкиновским, дивный народ живёт чуть ли не в свальном грехе. Не знаю насчёт свальности, но за тысячи лет, наверное, можно всех придворных дам перепробовать. Ну, по крайней мере, храбрых и выносливых) Ух, как мысли прыгают, и тошнит что-то.
— Простите, ваше величество, я, когда пугаюсь, всякую дрянь начинаю думать.
— Это в каком месте дрянь: где ты меня с отрицательным героем ваших сказок идентифицируешь или где думаешь, всех ли придворных дам я перепробовал? Или ещё где? — мягко уточнил владыка, но глазами сверкнул.
— Это просто поток сознания, не обращайте внимания, сейчас пройдёт.
Чорт, играет, как со щенком. И чего мне не спалось сегодня…
— Не злись, богиня, — владыка спустился и рукой поманил к себе лозу, — я просто хотел показать. Лоза растёт тут, чтобы ловить незадачливых гостей, оступившихся на переходах и упавших. Знаешь, незапланированный труп может сильно осложнить политику)
«О, то есть может быть и запланированный?»
— Ну конечно может, ну что ты, Блодьювидд, как маленькая. Она и тогда пригодится: подножку подставить, придушить… — на меня уже смотрела не феечка, а пятитысячелетний социопат.
«Да, действительно, разгон от феи до дракона за секунду. Чудесное существо».
— Так вот, смотри: для тебя они безопасны. Ты можешь прыгнуть вниз — они поймают. Хочешь попробовать?
Я посмотрела вниз:
— Пока воздержусь.
— Ну ничего, потом как-нибудь попробуешь. Ими можно управлять, достаточно позвать и указать направление перемещения. Попробуй.
Я посмотрела на лозу и попыталась потянуть её к себе мысленно. Лоза, немного помедлив, придвинулась и обвила меня. Представила себе точку в паре метров вверху — и тут же оказалась болтающейся там. И точно так же была доставлена вниз. Снова присела: стоять было тяжело, голова кружилась.
— Для первого раза хорошо. Потом освоишься и перестанешь ходить ногами)
— А почему вы так не передвигаетесь? — я уже представила себе королевскую свиту, подобно бандерлогам скачущую по лианам, и ухмыльнулась. В ответ услышала сухое:
— Вот поэтому.
Ну точно Кощей!
* * *
Оказалось, что время уже к пяти, и мы, без помощи лиан, цивилизованно дошли до пиршественного зала. Во время завтрака владыка впечатлил меня, предложив попробовать муравьиные яйца, и чтобы непременно закусывать их какими-то маринованными корешками. Ужасаясь про себя, попробовала — дивное сочетание. Однако, вегетарианство эльфов на насекомых не распространяется — вот хоть и жучков, которых они валят в сидр, вспомнить.
Лестно высказавшись в том плане, что нечасто встретишь такое раскованное и готовое к экспериментам с едой существо, как я (и ведь от чистого сердца хвалит! владыка-то гурман!), Трандуил выразил сожаление, что та часть мозга, которая отвечает за магическое восприятие языков, оказалась не такой восприимчивой, и я вынуждена буду учить квенья сама; после завтрака он покажет мне библиотеку и познакомит с учительницей, которая будет обучать меня. Кстати, ей двенадцать тысяч лет, и она самого владыку учила, когда он был в возрасте ловли шмелей.
— В каком возрасте?
— А, любимое детское развлечение: охота на шмелей.
— И что с ними делают?
— Как что? Едят. Они интересные: пушистые и сладкие, внутри-то нектар. И жгучие, конечно. Если укусить успеют.
И я представила Трандуила юным чертёнком, гоняющимся по лугу за шмелями — каких-то пять тысяч лет назад… И жрущим их.
Какой, однако, впечатляющий чёрт вырос… Моя беда и счастье в том, что я графоман. И буду восторженно пыриться на чудище, даже если оно очень опасно. Для таких, как я, это норма. Гуманитарии традиционно бескорыстно, с риском для жизни, склонны интересоваться чудовищами, правда, писания их частенько чудовищ не устраивают. Вон, знатный поэт Пьер делла Винья очень вдохновлялся образом императора Фридриха Гогенштауфена (Италия, 13 век) и был сначала им обласкан, а потом ослеплён и заключён в клетку на площади, и простолюдины кидали в него камнями. Заказчик не был доволен) Хотя стихи были хороши.
Мне, должно быть, интересно будет в библиотеке, да.
* * *
— Силакуи Галанодель.
Трандуил почтительно склонил голову, представляя нас друг другу.
Эльфийка ждала меня и владыку в библиотеке, огромной и светлой, с мозаичным полом. Здесь, как и в жилых помещениях, никаких стёкол не было, просто открытое пространство, но снег и ветер оставались снаружи. В центре стол неимоверных размеров с разбросанными на нём картами; в глубине, за стеллажами, виднелись столы поменьше.
Госпожа Силакуи, прижав руку к сердцу, сказала, что такого чистого и прекрасного пламени она не видела никогда, и счастлива засвидетельствовать, и так далее, и тому подобное. И что она обучит меня квенья в два счёта — и тридцати лет не пройдёт, как я заговорю)
