На один выстрел больше - Михаил Нестеров

Сергей не выпускал из подсознания Марию Романо и того, что, по большому счету, вернулся на Остров ради ее спасения. Пока он слабо представлял себе, как в оперативном порядке сможет подтвердить информацию, полученную от Рауля; она не будет подтверждена даже десятком пиратов. Сергей мог доверять только своим глазам. Но как? Заглянуть в окно резиденции, в окно гостевой комнаты, нет ли там террориста, нанизанного на пик топ-листа «самых-самых»?.. Слишком мало времени – Сергей чувствовал цейтнот нутром. Марафонская дистанция разматывала перед ним последние метры.

Граница глубокой ночи и раннего утра – узкое лезвие, по которому шагал Сергей Говоров. Поселок спал. В резиденции, как всегда по ночам, горел дежурный свет.

На это здание, в котором раньше располагался военный гарнизон и проживали семьи военных, работала отдельная дизельная станция, рокота которой не расслышал бы даже акустик с подлодки. Она находилась в естественном гроте, на глубине примерно десяти метров, а вытяжкой для отработанных газов служила такая же природная, вертикальная шахта.

Говоров зашел в эллинг со стороны гаража. Абсолютную тишину нарушали настенные часы. Пружину боя он никогда не заводил, потому что не любил «похоронного», на его взгляд, звона, отбивали ли они один или несколько раз.

Дверь, которую ему помогал навесить Адам, открылась бесшумно. Ночник, работающий от аккумулятора, бросал свет на пустую кровать...

Сергей подошел ближе и дотронулся до простыни; она была холодная, ледяная. Марии не было в эллинге уже довольно давно.

Он открыл шкаф. Ее одежда была на месте, ни одного пустого плечика. Хотя... нет ее повседневной одежды.

Куда она ушла?

Куда она вообще могла уйти среди ночи?

В голове сформировалось слово, смысл которого коренным образом изменился в 1937 году: забрали. Марию забрали в его отсутствие – это еще полбеды, но вот в связи с приездом Лидиниллы – полный швах.

Говоров вышел за порог. Погода не радовала. Ослабевший было муссон снова набрал силу и принес с собой дожди. Сергей включил фонарик и рассмотрел две пары следов, мужские и женские; обрывались они там, где оставил следы джип, как будто на полном ходу сбил людей.

Марию забрали. Но почему тогда в эллинге не оставили засаду? Пока еще не определились, сомневаются в семейном посыльном? Отсюда, что ли, такие условно-осторожные манипуляции с Марией?

Сергей мыслил трезво. Волнение, которое он подхватил на «Волноломе», улеглось на Острове.

«Я хороший работник. Я не умею играть в работу».

Он примерил на себя это рубленое выражение Адама. Оно было с чужого плеча. По большей части, он играл, и роль у него была сложная.

Говоров вернулся в эллинг. Открыв металлический ящик, где у него хранилось оружие, он прикинул: «Феникс» войдет в бухту через полчаса или чуть раньше. Но он не мог рассчитывать на помощь команды. Они не станут на его сторону, им здесь жить.

В подсумки, закрепленные на нагрудном планшете, он положил магазины для пистолета-пулемета и гранаты, предварительно прицепив шнурки к их кольцам. В карманы подсумков он положил фонарик, метательный нож. Магазин в пистолете был полон, из Mk.23 он сделал всего два выстрела: в замок и в человека, который предлагал пиратам разойтись миром. Что было бы, если б Сергей оставил его в живых и принял его условия?.. На выступающую часть ствола он прикрутил глушитель и снова убрал в кобуру типа «мексиканская петля».

Все?

Пожалуй, он упустил из виду одну вещь: абордажный крюк на длинном и прочном, как стальной канат, нейлоновом шнуре.

Дорога до резиденции долгая: бегом – минут двадцать, а на своем «кургузом» джипе «Ранглер» Сергей ехать не рискнул.

Снова зарядил дождь, превращая дорогу в месиво. Резиновые боты – обувь как раз для такой погоды, подумал Говоров, делая первые шаги по направлению к резиденции.

Не раз и не два он мысленно проникал на ее территорию – то с парадного, имеющего двойные двери-«распашонки», то с запасного, такого же широкого и гостеприимного. Сергей отрабатывал «варианты на крайний случай», поскольку не мог не думать о ликвидации Лидиниллы своими силами.

Француз уединился в своей каюте, в которой он всегда устраивался с присущим его нации вкусом. Там у него была его любимая еда и напитки, беговая дорожка и видеодвойка. По телевизору он смотрел не только развлекательные программы. На днях канал европейских новостей передал фрагменты казни сотрудников французского посольства в Ираке... Открыв иллюминатор, он прикурил; до ликера, своего любимого напитка, даже не дотронулся.

Его одолевали тревожные мысли. Он засомневался в первую очередь в Муслиме; тот, как оказалось, был подвержен чужой воле. Кто знает, думал он, не придется ли ходить под этим ненормальным Лидиниллой? Нет, уж лучше слинять с этого острова, последовать за товарищами, не принявшими условий Муслима, и уж, конечно, встретить в штыки протекцию Мясника. С другой стороны, Француз обосновался здесь еще при функционирующем гарнизоне.

Сантос сразу высоко взлетел, потому так быстро упал. Упал – в этом Француз не сомневался. Киллер, наемник, туда ему и дорога. Кто знает, может, он перешел дорогу Лидинилле, а выяснилось это только сегодня, когда Мясник прибыл на Остров? Так можно гадать и день, и два, и три.

Он переключился было на Марию: «Она-то тут при чем? Ее-то за что?» – но размышления его прервал Рауль.

– «Феникс» возвращается. Парша предупредил о возвращении, прежде чем включил ходовые огни.

– Вижу. – Француз мельком глянул в иллюминатор, услышал рокот машины. Потом словно встрепенулся: – Адам, хотел сказать ты.

Рауль покачал головой, держа рацию в руках; а она продолжала перхать искаженным помехами голосом Парши:

– Подвинься, Рауль! Или ты, на хрен, окосел и не видишь маяка?

Маяком назывался габаритный огонь на скале. Сама плавбаза тоже стояла под якорными огнями: над носовой оконечностью блистал штаговый (круговой) белый огонь, кормовой располагался ниже штагового, и дальность видимости этих огней составляла две мили; плюс на палубе горели рабочие огни. Так вот, маяк и штаговый огни показывали реальное расстояние, собственно габарит судна, которое могло пройти между ними, и составляло оно пять метров, чуть больше ширины баркаса. Но даже самый отчаянный лоцман не рискнул бы провести его при отбивающей от скалы волне.

Француз повторил про себя приказание Муслима: «Как только «Феникс» войдет в бухту, перекрой выход. Сантосу скажешь, чтобы срочно явился ко мне».

Но последние два часа Француза одолевали тревожные мысли, вызванные телефонным звонком Адама. Преданный и исполнительный Рауль переключил телефон на громкую связь, чтобы и командир слышал его переговоры с поляком.

– Спроси, – шепотом передал Француз, – сам Адам интересуется, с какой целью мы ходили на материк, или его попросил Сантос?

«Адаму-то зачем это знать?» – размышлял он. Раньше этот туповатый славянин любознательностью не отличался. А Сантос (это в свете повышенного интереса к нему Муслима и Мясника) как бы подтверждал эту мысль... Француз начал путаться в мыслях, а все потому, что он не знал основы, правил, по которым стали развиваться события на Острове. Уклад жизни дал существенную трещину, когда Француз лично привез Сантоса на Остров, а рушиться он начал, похоже, с появлением Лидиниллы. В этой связи Француз не мог не отметить одной странности в поведении Сантоса и Марии. Они были знакомы двадцать лет, но Француз, наблюдая за ними, мог дать голову на отсечение, что это не так. Старые знакомые за руки не держатся, не одаривают друг друга любящими взглядами. Больше всего эти двое походили на молодоженов. Чего только стоило первое возвращение испанца: Мария вышла встречать его на берег, только что не махала косынкой, как Мерседес – Дантесу. Француз не знал, что и подумать. И сейчас у него не было четкого ответа.

Главным событием сегодняшнего дня стал визит Мясника. А по большому счету – это событие года или полугода, если быть точнее. Не успел он появиться, как к нему на допрос привели подругу Сантоса. И самого испанца потребовали в резиденцию.

По громкой связи он услышал ответ Адама: сегодняшним рейдом Француза интересуется Сантос. «Передай, что мы ходили на материк за Лидиниллой». Шестое чувство подсказывало Французу, что испанец ждет именно такого ответа.

И вот пролетело два часа. «Феникс» у входа в бухту, требует «подвинуться» для прохода.

– Передай, что сейчас подвинешься. Чего ты стоишь, Рауль? Начинай двигаться.

Француз вышел следом. Баркас был в двух кабельтовых, и ему так или иначе придется сбросить ход и подождать. Собственно, маневр был простым: поднять носовой якорь, и тогда плавбазу снесет внутрь залива, как будто дверь откроется.

Парша подвел баркас вплотную к базе и крикнул: