Смертельное шоу - Игорь Христофоров

-- Нет. Вот это, -- отчеркнул он ногтем левый верхний угол пластиковой карточки с прищепкой.

-- Где?.. А-а, это символ конкурса. Морская раковина. Та девчонка, Нина, говорила, что и главный приз вроде тоже сделан в форме раковины. Она, кажись, позолоченная...

-- А не рог изобилия?

-- Нет. Раковина.

Перед санькиными глазами сначала всплыла простыня транспаранта, висящая над набережной. На ней был нарисован не рог изобилия, а раковина. Наверное, местный художник ни разу не видел настоящих раковин, а может, и видел, но рисовал на уровне новичка.

-- Красивая раковина. Четыре колеса. Совсем рядом, -- пробормотал Санька.

-- Ты что, перегрелся? -- сделал озабоченное лицо Игорек.

-- Его нужно спать уложить, -- предложил Виталий.

Все болезни мира он лечил только одним лекарством. Тем, которое и сам предпочитал всем другим.

-- Точно -- рядом, -- уже громче сказал Санька.

В ноги возвращалась жизнь. То ли вода вышла потом, то ссадины на ступнях зажили сами по себе.

-- Помните, что нагадал Витя-красавчик? -- обернулся он к Виталию и Игорьку.

-- Какой Витя? -- нараспев ответили они одновременно.

Рядом с сонным тенорком Виталия испуганный, неизвестно откуда прорезавшийся баритон Игорька смотрелся вполне прилично. Ему б не свои четыре струны дергать, а петь.

-- А что он нагадал? -- запрокинув голову, вслушался в свои воспоминания Андрей. -- Я про горох помню, а что -- рядом?

-- Он сказал что-то типа того, что один из нас станет невидим, а потом... потом... Вот, точно! Потом мы будем упрямо разыскивать его по всему городу, а он окажется совсем рядом!

-- Где -- рядом? -- наклонился под свою кровать Игорек.

Там ничего не было, кроме полумрака и невымытых плинтусов.

-- Километр -- тоже рядом, -- посомневался Андрей. -- Все относительно.

-- Может быть, -- временно согласился Санька.

Глава седьмая

РЯДОМ, РЯДОМ, ВСЕ ВРЕМЯ РЯДОМ

С улицы гостиница выглядела еще хуже, чем изнутри. На ней вполне уместно смотрелась бы табличка "Памятник старины. Охраняется государством". Если бы только не ржавые потеки по фасаду. Железобетона в старину не существовало. Наши умные предки не догадались, что можно строить дома из пыли, называемой цементом.

-- По расписанию у нас с шести до семи вечера репетиция на сцене дворца культуры, -- негромко объявил Андрей после того, как провел взглядом по ржавым потекам и гирляндам маек и трусов на самодельных вешалках-выстрелах, торчащих из окон.

Получилось, что он как бы прочел это сообщение на фасаде. Но никто ему не ответил. Наверное, остальные трое членов группы "Мышьяк" тоже пытались вычитать что-нибудь новое на обшарпанном фасаде гостиницы.

-- Теперь наш порядковый номер -- одиннадцатый, -- грустно выдохнул Андрей.

-- Почему одиннадцатый? -- удивился Санька. -- Ты же сам говорил, что мы -- тринадцатые.

-- Две группы почему-то на регистрацию не явились. Как раз те, что были перед нами по списку.

-- Опоздали?

-- Нет, они типа того что уезжают...

-- Ты точно знаешь?

-- Не совсем. Кто-то сказал... А-а, кавказец брякнул. Как его?..

-- Джиоев, -- вставил Виталий.

Он хорошо запомнил фамилии. Он вообще все хорошо запоминал. Может, потому и находился в вечной дреме, что не хотел больше ни на что, кроме запоминания, тратить силы.

-- А откуда кавказец знает? -- нахмурился Санька.

-- Эти две группы с ним в один номер поселили. Там группы-то по два человека. Одно название!

-- Значит, есть пятиместные номера, -- после двух арифметических действий в голове решил Санька.

-- Нет, у них тоже четырехместный. Джиоев на раскладушке спал...

-- Ну вот! А ты говорил, у него спонсоры богатые.

-- Ничего я не говорил!

-- Мы что, загорать вышли? -- вяло поинтересовался Виталий. -Прикиньте, если мы еще час простоим?

Если нормального человека солнце может усыпить за полчаса, то Виталию хватило и пяти минут. Его веки вновь потяжелели, будто все льющееся на Приморск солнечное тепло впиталось именно в его веки.

-- Ладно. Идите в номер, -- решил Санька. -- Я сам.

-- Я с тобой, -- не согласился Андрей.

Вдвоем они залезли по ржавой пожарной лестнице на крышу гостиницы. Горячий битум плавал под ногами болотной коркой. Его едкий запах сразу смел аромат хвои и моря, который мягко овевал внизу и хоть немного но облегчал пытку жарой.

-- Значит, конкурентов осталось двадцать четыре, -- опять став на время математиком, самому себе под нос пробурчал Санька.

-- Боюсь, что мы уже не конкуренты, -- нашел ошибку в его расчетах Андрей.

-- Не накликай!

-- А что толку? Как мы без соло-гитары выступать будем? Ты же не можешь...

-- Могу, но плохо...

Глазами Санька что-то отмерял по фасаду гостиницы, повернулся к антеннам, стоящим рядом друг с дружкой и оттого похожим на раздвоенный ствол молодого деревца, и сразу направился к ним. Зачем-то изучил основания. Одна антенна стояла ровно, а вторая, согнувшись у самого битума, ложилась, ластилась к соседке.

-- Вы чего тут, гад, делаете? -- встряхнул Саньку незнакомый голос.

Он обернулся на него и глаза в глаза встретился со скуластым небритым мужиком в тельняшке. Рваные шлепки на его ногах прилипали к битуму. Он шел по нему, будто по вязкой весенней грязи.

-- Зачем вы антенну трогали? -- укорил он Саньку.

-- Он ничего не касался, -- постоял за друга Андрей.

-- А чего ж так плохо, гадство, сигнал идет?

-- Какой сигнал?

-- По "ящику". Дюдик смотреть, гад, невозможно.

-- Чего смотреть? -- не расслышал Андрей.

-- Дюдик... Ну, детектив...

-- Ты давно телек включил? -- приложив ладонь козырьком ко лбу и только теперь внимательно рассмотрев мужика, спросил Санька.

-- Токо што.

-- Понятно, -- врастяжку произнес он.

Мужик доплыл до антенн-близнецов и стал старательно выравнивать

ту, что любовно склонялась к своей подружке.

-- А ты давно в гостинице живешь? -- поинтересовался Санька, хотя

уже многое понял по внешнему виду собеседника.

-- Лет пятнадцать, гад.

-- А квартира что... Не дают?

-- Три года назад стоял первым в очереди по порту и все, кранты...

-- Больше не дают? -- понятливо спросил Санька.

-- Как отрезало! Порт, гадство, -- банкрот. К директору в том месяце ходил, за грудки брал... А что толку? Мычит, гад, как теленок. Все разворовал, гаденыш, а теперь за банкротство прячется. А я где денег на фатеру достану? Вот ты -- москвич. Верно?

-- А как определил?

-- Ну, во-первых незагорелый. А во-вторых, у нас таких шмоток, гадство, на базаре не сыскать. Я знаю точно. Сам эти тряпки из Туретчины, гад, в родной Приморск вожу. Тем и живу...

Осматривать свои "шмотки" прямо при мужике было нехорошо, но Санька представив себя со стороны, внимательно изучил сменивший его взмокшую рубашку сине-белый, в полосочку, балахон BAD + BAD, клетчатые штаны SN SPEED и кроссовки NIKE последней модели и только теперь понял, что сыщик из него не получился. Главная заповедь сыщика на улице -- быть незаметным. А если ты торчишь как дерево в пустыне, то на тебя даже слепой обратит внимание.

-- А при чем здесь москвич? -- не понял логику мужика Санька.

-- А при том, что у вас в столице можно приличную деньгу, гад, заколотить и купить квартиру. А у нас загнешься, пока на один квадратный метр, гад, заработаешь! Цена ж почти такая, как, гад, в Москве! Курорт, гадство!

-- Правда? -- наконец-то проникся уважением к Приморску Санька.

-- А то нет! Вот вы на конкурс приехали? Точно?

-- Ну, вообще-то да...

Осведомленность мужика в тельняшке удивляла уже не меньше, чем пропажа Эразма.

-- А кто хозяин конкурса, знаете?

-- Знаю, -- ответил Андрей. -- Я его сегодня видел. Молодой, но почти лысый. Фамилия у него такая... двойная...

-- Буйнос! -- первым произнес ее мужик. -- Вот он, гад, и сделал, что в Приморске цены на жилье как в Москве.

-- И как же он сделал? -- удивился Санька. -- Мэром, что ли, был?

-- Ни хрена не мэром! Из ниоткуда, гад, всплыл. И сразу торговлю квартирами развернул. У дедов и бабок за копейки скупил, новым бандюгам, гад, по аховым ценам продал. А когда, гад, цены встали и бандюг с деньгами не осталось, открыл магазины, ночной клуб, казино. А теперь, видать, решил на музыке пошустрить. Буйнос, гад, такой мужик! Он зазря ничего делать не будет. Значит, гад, выгода у него с вас большая.

Мужик рассказывал интересно, но почему-то утомил. А может, солнце напару с вонючим битумом сделали свое дело. Хотелось пить, хотелось спрятаться в тень, и Санька спросил о совсем неожиданном для мужика, который, кажется, готов был рассказывать о ненавистном Буйносе еще час:

-- Ты гостиницу, ну, все номера хорошо знаешь?

Мужик поплыл с лица. Ему как будто сказали, что вся его жизнь прошла напрасно.

-- Глаза завяжи -- обойду, ни разу, гад, не стукнусь! -- выпалил он.

-- Тогда... тогда... вот скажи, есть такое место в гостинице, куда реже всего заглядывают?

-- Не-е, таких нету. -- Покачал он нечесаной головой. -- Номера утрамбованы, гад, под завязку. Даже в комнатах для глажки, а они на каждом этаже, и то проживают. Время, гад, такое. Я ж говорил про квартиры...