Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (6") - Борис АКУНИН

Три других монгольских вождя, чьи имена часто встречаются в наших летописях – Мамай, Тохтамыш и Едигей, – были каждый по-своему связаны с Железным Хромцом. Их действия и поступки во многом зависели от «большой азиатской политики», которая определялась в далеком Самарканде.

Из этой плеяды самым важным для нашей истории персонажем несомненно является Мамай (ок. 1335–1380).

Это был искатель приключений, кажется, не принадлежавший к знати. Храбрец и удачливый военачальник, он дослужился до высокого звания темника, а затем, как и Тимур, сделался гурканом, «ханским зятем», женившись на дочери ордынского царя Бердибека. Хоть в наших источниках Мамая иногда и называют «царем», на самом деле он никогда тако- вым не являлся, формально занимая должность беклярбека (главного военачальника). Все шестидесятые годы он был одним из самых активных участников «Великой Замятни», пытаясь посадить на трон своего ставленника, что ему в конце концов удалось.

Сначала марионеткой Мамая был крымский Чингизид Абдулла, потом (в 1370 году) беклярбек объявил ханом Мухаммед-Булака, восьмилетнего ребенка. Но над всей территорией Золотой Орды установить свою власть Мамаю так и не удалось. Даже в период наибольшего усиления он контролировал лишь западную часть державы – ту, что примыкала к русским землям.

Странные перепады в отношениях Мамая с Русью в 70-е годы объясняются шаткостью его положения. Так, в 1372 году он вообще потерял власть в Сарае, изгнанный оттуда Урус-ханом, который пришел из казахских степей с большим войском и объявил себя правителем Золотой Орды.

Мамаю тогда помог мавераннахрский великий эмир Тимур, который послал против Урус-хана одного из самых способных своих полководцев – Тохтамыша.

В отличие от остальных вождей той эпохи Тохтамыш был Чингизидом, но из захудалых, без каких-либо видов на престолонаследие. Его отец принадлежал к окружению Урус-хана. Из-за своего «августейшего» происхождения Тохтамыш рано выдвинулся и, будучи еще совсем молодым человеком, уже командовал крупными воинскими соединениями. Положение царевича оказалось под угрозой, когда его отец попал в немилость и лишился головы. Тохтамыш перешел к Тимуру, который принял беглеца с почетом и дал ему войско.

Мстя за отца, Тохтамыш вторгся во владения Урус-хана, который был вынужден спешно оставить Сарай, вновь доставшийся Мамаю. Сражение произошло раньше, чем Урус-хан вернулся в Среднюю Азию. В кровопролитной битве пал его сын, но Тохтамыш потерпел поражение и отступил.

Пожалуй, самым ярким качеством Тохтамыша было упорство. Не отличаясь большим полководческим талантом, он не раз бывал разбит на поле брани, но никогда не опускал рук и умел быстро восстанавливать силы. Так произошло и в этот раз.

Тохтамышу помогло одно благоприятное обстоятельство. Урус-хан, по-видимому, плохо умел привязывать к себе людей. Еще один его темник по имени Едигей в это же время перешел на сторону Тимура. Новый перебежчик был примерным ровесником Тохтамыша, то есть молодым военачальником, но не царского, а просто знатного рода.

Тимур породнился с Едигеем, взяв в жены его сестру, и сделал шурина одним из своих эмиров.

До сих пор двое правителей Средней Азии, Урус- хан и Тимур хоть и враждовали между собой, но избегали прямой конфронтации. Как мы видели, Тимур предпочитал действовать чужими руками. Но теперь столкновение стало неизбежным. Урус-хан потребовал выдачи обоих беглых темников, получил отказ, и началась война. Неизвестно, чем бы она закончилась, ибо Урус-хан все еще был сильнее Тимура, но в следующем году главный соперник Хромца умер. Его наследник был слабее, дал себя оттеснить дальше в степи и потом уже не претендовал на первенство. Потомки Урус-хана впоследствии владели казахским ханством.

Вот какой была ситуация в монгольском мире накануне большой войны между Русью и Золотой Ордой.

Тимур находился в Самарканде, готовясь к завоеванию мира. Прежнее царство Урус-хана досталось Тохтамышу, вассалу Хромца. Едигей тоже служил Тимуру, но собственного улуса пока не имел. В Сарае, в наибольшей близости к русским землям, окончательно утвердился беклярбек Мамай, правящий Золотой Ордой от имени марионеточного монарха.

На Руси

После Калиты

Начиная с княжения Ивана Даниловича, рассказывать о событиях отечественной истории становится удобнее. Власть всё больше централизуется, а при монархическом образе правления это означает, что она делается олицетворенной, то есть приобретает черты, соответствующие личным качествам государя. Опять, как в эпоху величия Киева, достоинства и недостатки великого князя, только теперь московского, в значительной степени определяют течение государственной жизни.

В этом смысле Москве не слишком повезло с двумя правителями, следовавшими за Калитой, – Семеном Ивановичем Гордым (1341–1353) и Иваном Ивановичем Красным (1353–1359). Из ведущих отечественных историков, пожалуй, лишь С. Платонов относится к обоим этим князьям одобрительно, отдавая должное их кропотливой практичности. Н. Карамзин скупо хвалит первого («умел пользоваться властию, не уступал в благоразумии отцу и следовал его правилам: ласкал Ханов до уничижения, но строго повелевал Князьями Российскими») и кисло отзывается о втором («оставил по себе имя кроткого, не всегда достохвальное для Государей, если оно не соединено с иными правами на общее уважение»). В. Ключевский считает и того, и другого посредственностями. Н. Костомаров аттестует их вполне безжалостно: «Оба князя ничем важным не ознаменовали себя в истории. Последний как по уму, так и по характеру был личностью совершенно ничтожной».

Семен Иванович, старший сын Калиты, унаследовал богатое княжество, первенствовавшее на Руси, и без каких-либо осложнений получил в Орде ярлык. За время правления он успел пять раз съездить в Сарай, где всем кланялся, оставлял дорогие подарки и давал взятки, то есть вел себя совершенно «по-московски». Зато на Руси держался повелительно и заставлял всех перед ним унижаться, за что и получил прозвище «Гордого» – в Орде он гордым отнюдь не был. По выражению С. Соловьева, Семен Иванович превратил остальных русских князей в «подручников», то есть зависимых владетелей, отданных Ордой ему «под руку». Тверь больше не смела оспаривать верховенство Москвы; тамошний князь Всеволод отдал за Семена свою сестру и вел себя смирно.

Благодаря хорошим отношениям с татарами Русь почти не подвергалась набегам – только однажды (в 1347 году) какой-то «князь Темир Ординский приходи ратью ко граду Олексину… и посад пожже», то есть город не взял, а лишь разграбил предместья.

Но в правление Семена Ивановича пришла другая беда. «Черная Смерть» какое-то время покружила у русских пределов – сначала восточных, потом западных – и с задержкой на несколько лет проникла-таки на Русь через Новгород: «вниде смерть в люди тяжка и напрасна». Летопись зафиксировала симптомы смертельной болезни: «харкнеть кровью человек и до треи день быв да умрет». Чума была не такой опустошительной, как в Европе (сказалась меньшая скученность населения и относительное малолюдство городов), но все же унесла множество жизней. Скончался и великий князь, а вместе с ним оба его сына, в результате чего престол достался младшему брату Семена князю Ивану Ивановичу, который запечатлелся в памяти потомков лишь тем, что был «кротким» и «красным» (красивым).

Это короткое бесцветное княжение отмечено всего одним важным событием: хан Джанибек не только выдал молодому московскому государю ярлык, но и даровал ему право разбирать тяжбы остальных князей, то есть фактически пожаловал судебную власть над ними. Правда, у князей осталась возможность жаловаться на Москву непосредственно хану.

Умер кроткий Иван, при котором всеми делами заправляли ближние бояре, всего 31 года от роду, оставив двух малолетних сыновей – Дмитрия и Ивана, причем последний скончался в отрочестве.

В эту историческую эпоху Москве решительно всё шло на пользу, даже печальные обстоятельства: и то, что двое бездарных сыновей Калиты недолго правили, и то, что оставили так мало потомства. Земли Московского княжества не дробились на мелкие уделы, как это происходило в других областях. Воистину не было счастья, так несчастье помогло.

Девятилетнему Дмитрию Ивановичу, будущему Донскому, досталось большое и неразделенное государство. Так, по стечению случайных обстоятельств, в фундамент будущего московского царства лег еще один камень.

Две опоры Москвы

Когда на московском престоле оказался ребенок, притихшие было соседи осмелели. Дмитрий, по малолетству, не мог явиться в Орду, чтобы отстаивать там свои права, да и вряд ли хан поставил бы великим князем мальчишку.