Чудовища морских глубин - Бернар Эйвельманс

На основании суммы всех этих документов складывалась такая картина этого происшествия: "Чудовищная и удивительная рыба с обличьем монаха" была поймана в Зунде в 1550 году. Отловленное сельдяной сетью, животное испускало душераздирающие крики, когда его вытаскивали из воды. Через день после поимки оно еще жило, так как сеть держали в воде. По форме головы и чертам лица это фантастическое существо из-за бритого черепа напоминало человека, а точнее, монаха. Но при человеческой голове у него было тело, члены которого были как будто бы обрезаны и искалечены..

Тело монахообразного чудовища было доставлено в Копенгаген королю Христиану III, который приказал немедленно предать его земле "для того, как говорит его историограф, чтобы не давать народу повода для распускания скандальных слухов".

Познакомившись с этими старыми документами, Стенструп вспомнил, как и следовало ожидать, о "морском монахе", упомянутом Адамом Олеариусом в его "Кабинете достопримечательностей Гетторфа". Сравнивая его изображение с описанием "ужасного морского чудовища", выловленного между Катвиком и Шевенин-геном, он понял, что речь, несомненно, идет об изуродованном теле гигантского кальмара. Но тогда не являлся ли также кальмаром и "морской монах", пойманный в Зунде?

Сравнивая изображение кальмара с наивным портретом "чудовищной и удивительной рыбы", приведенным Ронделе, датский натуралист нашел некоторое сходство в их силуэтах. В складках "монашеского одеяния" чудовища он увидел восемь конечностей рогача, в обрубках рук - его два длинных щупальца, умышленно расположенных подходящим для данного случая образом. А бритая гладкая голова, по его мнению, была задним концом туловища кальмара. Что же касается криков пойманного животного, Стенструп посчитал их звуком двигательного сифона головоногих, действительно иногда напоминающим крик новорожденного ребенка.

Морской монах был, несомненно, моржом

Но при всем желании трудно поверить в правомочность определения Япетуса Стенструпа. Основной его ошибкой было, по-видимому, то, что базой для сравнения он взял не текст старых хроник, а фантастический портрет животного. Однако, как это обычно бывает, портрет, по всей видимости, выполнялся по описанию в тексте или по устным рассказам, а не с натуры: в противном случае он не имел бы такого экстравагантного вида! Нет ничего общего между изображением монаха Ронделе и морским монахом Олеариуса.

Следовательно, чтобы установить личность чудовища, следует опираться исключительно на текст. И тогда в нем совсем нетрудно узнать разновидность тюленя.

Гладкий череп, человеческие, но грубые черты лица, руки в форме ласт, широкий хвост на конце туловища, отчаянные крики при поимке - все это заставляет думать о каком-то ластоногом. Конечно, это не обыкновенная морская корова и не мраморный тюлень, обычные для Балтики и Каттегата, где проходят их сезонные миграции. Скандинавы никогда не приняли бы это животное за необыкновенное чудовище! Невольно напрашивается мысль о гренландском тюлене, которого называют иногда тюлень-капуцин. Эти животные действительно каждый год проходят к северу вдоль берегов Норвегии, где самки весной приносят детенышей и иногда могут заплыть даже в Зунд. Это можно расценить как исключительный случай, но в похожести животного на капуцина нет ничего удивительного. Его просторечное название происходит от формы его носа, который самцы могут надувать, как пузырь, так что он принимает форму капюшона, спускающегося назад от самых глаз.

Еще более вероятным кажется, что "морской монах" из Зунда был моржом. Человеческими чертами лица, складчатой кожей, направленностью вперед задних конечностей он очень отличается от тюленей, и в Средние века имел больше шансов быть принятым за чудовище датчанами и шведами, привыкшими к другим разновидностям ластоногих. Напомним по этому поводу, что в 1520 году Эрик Фальхендорф, епископ из Трондхьема, взял на себя труд послать папе Льву III замаринованную голову одного из этих животных, которого он считал чудовищем.

Как правило, моржи не покидают ледяные арктические моря, но некоторые забредали зимой к берегам Великобритании: они были замечены у берегов Шотландии в 1902 году и даже южнее, в Ирландии, в 1897-м. В 1926-1927 годах великолепного самца наблюдали в Норвегии, на Фризских островах в Нидерландах, в Дании и Швеции. В 1939 году еще более смелый, а может быть, заблудившийся морж проплыл через Зунд и кончил свое путешествие на германском берегу. В конце концов, возможно, что он просто повторил, с четырехвековым интервалом, приключение одного из своих предков. Но этого второго уже никто не принял за морского монаха. Морж действительно похож на старого, лысого и плохо выбритого отшельника, а многочисленные складки кожи на его плечах напоминают капюшон монаха.

На это можно возразить: у моржей такие мощные клыки, что нельзя не заметить такую их особенность.

Но клыки в полной мере вырастают только у взрослых моржей а у самок они поменьше. Если "монах" из Зунда был действительно моржом, то это был молодой морж, поскольку он был длиной не более 2,4 метра. Взрослые моржи всегда длиннее 3 метров, а некоторые достигают 4,5 метров.

Крещение двух гигантских кальмаров

Доктор Стенструп, вероятно, действительно был одержим мыслью о гигантских кальмарах, если увидел одного из них в живописном описании "чудовища в одеянии монаха" и его гротескном изображении. И подобно Геснеру, другу и коллеге Ронделе из Монпелье, который в 1556 году перевел на латынь датский термин somunk как "морской монах", Стенетруп считал своим долгом после научного крещения кальмара, выброшенного на берег в Ютландии, предложить новое имя, по меньшей мере как название видовое в дополнение к названию родовому, данному этому кальмару Плинием Старшим (24-79 гг.).

Ошибка совершилась и была узаконена приоритетным правом. Первый кальмар-супергигант - был назван Architeuthis monachus и будет называться так всегда.

Новое происшествие вскоре наградило этого кальмара собратом, но менее монашеского вида.

Осенью 1855 года скандинавский мореплаватель капитан Вильялмур Хигом, проходя между Каролиной и Бермудами, видел плавающий в волнах труп кальмара внушительной величины - он был длиной около 4 метров.

Капитан решил поднять на борт тело чудовища, почти невредимое, изъял из него разные органы и послал их в Копенгаген доктору Стенструпу: это были рогообразный клюв, зубы (вернее, шероховатый язык), множество щупалец толщиной в руку человека с присосками диаметром 3 сантиметра и другие органы. Спинная кость этого кальмара была не менее 2 метров в длину и 17 сантиметров толщиной посредине.

Поскольку клюв его немного отличался от этой детали у кальмара, выловленного в Ютландии в 1853 году, датский зоолог дал этому новому гигантскому рогачу имя Architeuthis dux.

Коллекция господина Барнума и молчание доктора Шеню

Все эти конкретные факты, опубликованные на датском языке в научном журнале, издававшемся в 1857 году в Христиании, были известны в то время только отдельным специалистам, и среди них были доктор Хартинг в Голландии, профессор Поль Жерве во Франции, профессор Аддисон Верил и доктор Пакард Младший в Америке. Последний переписывался со Стенструпом, а двое других ученых даже встречались с ним.

В то же время трофеи, подобные сокровищам доктора Стенструпа, хранились в разных музеях мира. И широкая публика даже имела возможность посмотреть на них в Кабинете редкостей знаменитого господина Барнума. Вот что рассказывает журналист Бенедикт-Анри Ревуаль в своей книге "Рыболовство в Северной Америке":

"Американский капитан рассказывал мне в 1836 году, что у берегов Багамских островов его судно было атаковано осьминогом, который, вытянув свои гигантские щупальца, схватил и утащил в море двух человек из его экипажа. Старнгай рулевой ударом топора отсек одно щупальце. Оно было длиной 3,5 метра и толщиной с человека. Я видел этот любопытный экспонат в Музее господина Барнума в Нью-Йорке, где он хранился, высушенный и свернутый кольцами, в громадной банке со спиртом".

Конечно, нет никаких доказательств, что этот кусок щупальца принадлежал кальмару, но все же есть серьезные основания так думать. Но в любом случае это щупальце кому-то принадлежало, и это не должно оставить натуралистов равнодушными.

Ввиду значительно возросших к середине XIX века знаний о гигантских головоногих удивляет стыдливое молчание на этот счет руководств по зоологии того времени. Заглянем, например, в монументальную "Энциклопедию естественной истории" Жана-Шарля Шеню, главного хирурга военного госпиталя в Валь-де-Грасе и профессора естественной истории, в котором он синтезировал результаты исследований всех своих предшественников. В томе, посвященном ракообразным, моллюскам и зоофитам (животным похожим на растения) и опубликованном в 1858 году мы не найдем и намека на след гигантских рогачей. Там упоминаются различные виды кальмаров, но ничего не говорится о их размерах и тем более о размерах действительно гигантских кальмаров. И это в то время, как ни один рассказ о морских путешествиях в начале века не обходится без красочных описаний встреч с такими кальмарами!