Что, если мы поверим - Сара Шпринц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скотт продолжал молчать. Я опустила голову глубже, пока вода не заполнила уши, и я перестала что-либо слышать. Когда я снова всплыла и, сморгнув воду, открыла глаза, Скотт все еще наблюдал за мной. Теплая синь разлилась у меня в груди. Я старалась выдержать этот взгляд, но не смогла.
– Прекрати это делать, – сказал он.
– Что делать?
– Прекрати верить во все это. Что жизнь без тебя может быть лучше. Это не так, Хоуп. Точно не так.
Но, по всей видимости, именно так. И ему ли не знать?
– Но ты сам говорил…
– Что?
– Что я должна оставить тебя в покое.
– Это другое.
– Ну да, другое…
– Да! – Он замолчал, и его лицо ожесточилось. Я уже пожалела, но он моргнул, и тот, другой Скотт, вернулся. – Это моя вина. Это… Сложно объяснить, ты не понимаешь.
– Это то самое чувство из четырех букв, верно?
Скотт медлил. В какой-то момент я подумала, что он закроется.
– Да, наверное, так.
– Скажешь, какое именно?
Скотт, глядя в сторону, пожал плечами.
– Фейк, – сказал Скотт, и его голос прозвучал непривычно глухо. Как-то бесцветно. – Если это можно назвать чувством. Скорее нет. Не знаю.
– Я понимаю. – Он посмотрел на меня, а я подплыла немного ближе. – Конечно, это можно назвать чувством.
Скотт молчал.
– А почему у тебя возникло это чувство?
– Это сложно объяснить, Хоуп.
– Ты мог бы попробовать.
Он вздохнул. Это было вздох «так-сложно-начать-говорить». А мне хотелось спросить, но я не решалась: что же случилось тогда, год назад? Он внимательно смотрел на меня, и я затаила дыхание.
– Откуда мне знать, что ты завтра не выложишь все это в People?
– Ну, – прошептала я. – Ты этого и не узнаешь.
– Вот именно. – Скотт прикрыл на мгновение глаза. – Я совершенно не знаю, кто ты такая. Разве что девушка, о которой я постоянно думаю.
Вода была теплая, но я моментально превратилась в ледышку, но потом снова оттаяла. Подплыв к краю бассейна, я повернулась к Скотту.
– Кажется, я ошиблась, – пробормотала я, подперев щеки руками.
– В чем? – спросил Скотт, а я закрыла глаза.
– Ты не кретин.
– Ну, как посмотреть…
Я снова открыла глаза:
– Ты хотел им быть. Но на самом деле ты не такой. Ты на самом деле – тот, настоящий Скотт.
Скотт отвел глаза. Желваки на челюсти затвердели и заходили ходуном.
– Я никогда не был настоящим Скоттом.
– Почему?
– На это есть тысячи причин. И я сам не все понимаю.
– Но PLY, это же ты настоящий?
– Нет. – Скотт все еще смотрел куда-то в сторону. – Может быть, в самом начале. Тогда часть меня была в нем, но… теперь нет.
– Поэтому ты уединился? Чтобы снова найти себя настоящего?
– Можно сказать и так.
– А как бы ты это сказал?
– Не знаю… Мне трудно находить нужные слова.
– До сих пор мне так не казалось.
– Хоуп, боюсь, ты меня не понимаешь. Я никогда не был им. Да, я писал эти дурацкие песни, но в них никогда не было меня. В них было только то, что хотели услышать люди.
Я немного испугалась. Все, что я сейчас слышала, очень походило на Скотта из «Притворяясь», но из нас двоих об этом знала только я.
– Твои тексты, ну, те, которые я читал, они настоящие, – продолжал он. – Тебя я знаю плохо, но твои тексты… Это чувствуется в каждой строчке, их больно читать, но это и затягивает.
Мне хотелось ответить ему что-то подобное, но я не стала лгать.
– Но ты тут как раз для того, чтобы этому научиться.
– Ну, – промычал он. – Кажется, у меня не очень получается.
Я тихо засмеялась и снова закрыла глаза. Купание в теплой воде меня разморило.
– Но похоже, что до сих пор ты и не особо старался.
Он промолчал. Я поморгала несколько раз и увидела, что он пожал плечами.
– Может, потому, что я боюсь?
– Чего?
– Не знаю.
– Думаю, знаешь.
Его рука под водой легла мне на спину.
– Я знаю, что ты слишком пьяна и устала, чтобы оставаться в воде.
Он притянул меня к себе, и я прикрыла глаза.
– Возможно, – прошептала я и положила голову ему на грудь. Кожа была гладкой от воды, а его руки теплыми. – Но и ты тоже.
– Пора выходить из воды, Хоуп.
– Но я не хочу.
– Ты простудишься.
– Нет…
Я расслабилась и позволила дотянуть себя до ступенек, ведущих из бассейна. Голова отяжелела, я старалась держать веки открытыми, но это почему-то плохо получалось.
– Хоуп, – шептал Скотт, а я пыталась моргать. – Не засыпай.
– Да.
– Вылезай.
Скотт, взяв меня под мышки, стал вытаскивать из бассейна. Вода стекала по телу, а октябрьская ночь сантиметр за сантиметром покрывала меня гусиной кожей. Мне нужно срочно обтереться насухо.
– Я принесу полотенца, – сказал Скотт. – Пойдем.
Обхватив себя руками, я наблюдала, как он наклонился за своей футболкой и кинул ее мне:
– Возьми пока это. Я сейчас.
Я последовала за ним в дом, промокая себя футболкой, но это не приносило никакой пользы. Мокрые ступни Скотта оставляли следы на полу. Я не могла унять дрожь, когда Скотт вернулся в гостиную, держа в руках охапку банных полотенец и какой-то одежды.
На Скотте были только мокрые трусы-боксеры, и его также била дрожь, но он расправил одно из полотенец и накинул мне его на плечи.
– Надень это, – прошептал он мне и протянул худи, которое только что принес. Мне хватило секунды, чтобы узнать его, это было то самое худи, которое я, кажется уже вечность назад, выбрала для него в университетской книжной лавке. – Тебе лучше снять с себя мокрое. Я иду переодеваться наверх, не волнуйся. Или еще лучше сходи в душ, вторая дверь слева по коридору. Дверь, конечно же, запирается.
Скотт схватил второе банное полотенце и поспешил из комнаты. Мне пришлось еще раз выйти наружу, чтобы собрать свою одежду около бассейна. Затем я прошла по коридору в ванную комнату, освещение там было слишком ярким, и я старалась не смотреться в зеркало. Но когда я все же это сделала, то в своем отражении увидела огромные и в то же время смертельно усталые глаза. Я не могла перестать дрожать, пока расстегивала мокрый бюстгальтер и обтиралась сухим полотенцем. Быстро натянула худи. Оно
