Угарит - Андрей Десницкий

– Поклянись, что не причинишь нам зла, – сказал я, сжимая рукоятку меча. Тут ведь он был, оказывается, за мой спиной…

– А ты поклянешься мне в том же? – переспросил он робко. Финикиец всегда остается торговцем, что ни говори!

– Поклянусь, – ответил я.

– Перед небесными богами и морскими, перед демонами ночными и подземными, перед могучим Ададом клянусь, что вовек не подниму руки на брата моего, Бен-Ямина, и на сестру его Юлию, но провожу их, куда пожелают пойти, и пусть покарает меня Ададов перун, если не сдержу слова!

– Жив Господь, – отозвался я, – Бог Авраама, Исаака и Иакова, и мой Бог от чрева матери моей, избавивший ныне душу мою от смерти! Свидетель Он, что не причиню я вовек зла брату моему Итообаалу, спасителю сестры моей от идолов Библа, если только не поднимет он руки на меня и на дом мой, а если я нарушу клятву сию – да не ступать мне по земле живых.

И мы скрепили нашу клятву крепким мужским рукопожатием.

А от лагеря уже бежал насмерть перепуганный Петька… Он так обрадовался, увидев нас живыми – он-то думал, что нас в огненной колеснице забрали прямо на Цафон, а он так и не успел попрощаться.

38

Слишком много всякого разного случилось в эту бессонную ночь, так что я словно остекленела, мысли и чувства пробивались наружу как сквозь толщу воды, и, рассказывая Веньке обо всем, что было, сама я не переживала практически ничего. Механически перечисляла детали, не скрывая неприличностей и неловкостей, и даже не думала, как он всё это воспримет. Спрашивает – значит, хочет знать. Наверное, можно было бы назвать это доверием, только на самом деле мне очень хотелось упасть куда-нибудь и зарыться в мягкое, и чтобы чаю, чаю с вареньем…

А тут еще Иттобаал со своим дурацким сватовством! Да еще нес такую чушь… Ну надо ж ему было так некстати вклиниться, когда… А может, оно и к лучшему, что он не дал нам тогда с Венькой слишком расслабиться. Не до того было. Только вот когда эти мальчишки за мечи похватались – это точно было лишнее. Только этого нам не хватало – среди своих побоище затевать! Я судорожно пыталась придумать хоть что-то, чтобы их остановить – а тут как шарахнет…

Античность античностью, но молнии там шарашили вполне нашенские, конкретные такие. Правда я далеко не сразу догадалась, что это была молния: треск и грохот, и сразу отвратительно завоняло озоном, и вообще как-то поплохело, всем и сразу. А финикийский друг наш вообще слишком близко принял все к сердцу, я даже всерьез забеспокоилась, не придется ли его отливать прохладной водой, тем более, что ее рядом не было – а носить воду у них положено женщинам. Но ничего, Венька-умница его все-таки в сознательное состояние привел, и даже выторговал там что-то. Во всяком случае, на мою тушку, а также руку и сердце, он больше не претендовал. Да тут и воду дали, прямо с небес.

Меня, честно говоря, саму порядком потряхивало, поэтому, пока они там торговались, я взяла в оборот обалдевшего Петьку – он, похоже, и не чаял застать нас живыми. Допрошенный с пристрастием пацан раскололся и выдал заначку со слабеньким и кислым местным винцом. Ну да за неимением более пристойных антидепрессантов пришлось удовольствоваться таким, куда денешься.

Хватанув из фляги изрядный глоток и с трудом удержав гримасу, я вернула парню сосуд и приступила к морально поверженному (физически он уже восстал) друговрагу и царскому свату. Победу надо было ковать незамедлительно.

– Ты, может, и не поднимешь больше на нас руку, – начала я, весьма воинственно подступая к Иттобаалу. – А что если царь твой подошлет к нам того, кто не связан клятвой? И потащат меня ваши в этот… как его… ну, гарем? А оно на фиг мне сдалось, как верблюду карбюратор?

От волнения я даже перешла на русский и сама несла какой-то бред, и Венька тщетно пытался обуздать меня. Когда со мной такое, на пути не стой, я все равно по-своему сделаю. По-моему, Иттобаал такого нападения не ожидал, они вообще тут привыкли к бабам тихим и вялым, как осенние мухи. А я наступала на него, сжав кулаки, так что храбрый вояка невольно сделал несколько шагов назад, похоже, ощутил спиной жар пылающего дерева, вскинул на меня горевшие мрачным темным огнем глаза и глухо ответил:

– Вы скоро уйдете отсюда. Далеко, если пожелаете. Я помогу вам, дай только добраться до Сидона. Никакая погоня не догонит тогда сидонских мореходов, хотя клянусь могучим Ададом, погони не будет.

– А если ты обманешь? – снова выпалила я, но тут Венька неожиданно сильно стиснул мою руку и властно потребовал:

– Юля, хватит, замолчи.

От неожиданности я захлопнула рот, а Веня, обращаясь к Иттобаалу, спросил:

– Чем мы можем помочь тебе, дабы смягчить гнев господина твоего? Ты помог нам, и будет несправедливо, если ты вернешься к царю, не принеся ему даров взамен невесты.

Финикиец ненадолго задумался, затем порылся где-то в глубинах своего загашника (и как он только уберег это все от воды!) и извлек на свет Божий еще несколько столь знакомых нам листков. Ну надо же, какие наши предшественники неленивые были! Интересно, сколько еще таких записок бродит по городам и весям, и удастся ли нам когда-нибудь прочесть их все? Хорошо бы удалось, интересно все-таки, чем там у этой империалистической парочки дела закончились!

А Иттобаал бережно расправил на ладони слегка помятые листки и протянул их Веньке:

– Прочти и переведи, господин мой будет рад узнать, о чем написано в таинственных письменах.

– Что ж ты раньше нам их не показал? – удивился Венька.

– Умелый купец никогда не показывает весь товар раньше времени, – невозмутимо ответил финикиец.

Дождь перестал, но под ногами хлюпало. Солнце уже зашло, зато подожженное молнией дерево и пара занявшихся от него соседних кустов давали света более чем достаточно, да и погреться около них можно было, а это нам сейчас было совсем не лишним. Я устроилась поудобнее, стараясь, чтобы искры от огня не попадали на плащ, в который я куталась, а Венька начал мерно и ровно читать.

«Надо взять себя в руки. Восемь с половиной месяцев после высадки. Успехи относительны, но они есть. Дырку обратно не нашли. Но здесь освоились. Жюли оказалась слаба на передок. Но местные девки… впрочем, это не достижение.

Мне так и не удалось основать тут ни нормальную церковь, ни хотя бы что-то вроде республиканской партии. Но зато добился положения в обществе, да и бизнес идет нормально. Эта (зачеркнуто) девчонка даже на свою пропаганду мои деньги, оказывается, тратит.

К сожалению, местные явно не доросли до демократии. И все же правящий класс оказался восприимчив к моим идеям. На днях открывается первый в мировой истории кредитный банк. Не обязательно самому плавать в Египет, можно давать кредиты и принимать депозиты от населения. А со временем, может, ипотеку освою. Недвижимости тут много, но торговля идет очень архаично, никакого кредитования.

Думал о страховых операциях, но слишком велики риски, а главное, я их не знаю. Ничего, деловая активность быстро сделает из них демократов… ну, в смысле, республиканцев, и постепенно покончит с этими архаичными институтами. И рабство можно будет, наконец, отменить. Пока, к сожалению, без него никак.

С Египтом вообще торговать тяжело: прижимистый народ и гордый, считают, что их фараону все должны всё жертвовать даром. Нечего туда плавать… хотя интересно, израильтяне еще там или уже вышли? Расспрашивал их через переводчика, ни про каких израильтян они не слышали, а хапиру, говорят, везде бродят, бандиты эти, их и ваших краях полно. Да ну их, монархистов этих фараоновых. Хорошо что хоть угаритский царь больше похож на нашего президента, чем на египетского идола. И деловые люди значат в городе не меньше него.

Жаль только, что такой богатый город без конца кому-то подчиняется: то Египту, то хеттам, то амуру каким-то, откуда они вообще взялись? Надо будет подумать, как вывести эту страну к независимости и процветанию. Я все-таки опытнее их на три тысячелетия.

Очень интересные новости с Кипра. Говорят, там вполне динамичный народ, мобильный, готовый к переменам. Думаю, не связаться ли с ними. Они тоже ценят всякую местную роскошь, будет, что им предложить.

Бытие определяет сознание, говорят марксисты. А сами только и знают, что на сознательность давить. Ничего, вот мы тут попробуем работать по их методикам, и ручаюсь, что я обставлю французскую паршивку на ее же поле. И пусть она мне теперь не дает, но все-таки я ее (зачеркнуто)!

Я вообще-то не об этом хотел написать. Дорогой дневник и всё такое… Я вот думаю: а не жениться ли мне тут? С одной стороны, это вроде как необязательно. Но мужчине в моем положении оставаться холостым неприлично. Да и грех это все-таки, когда без свадьбы. Хотя грех ли? Мы оказались во временах Ветхого Завета, тогда у порядочного мужчины были жены и наложницы. По местным меркам, это нормально. У меня уже есть две… даже три, если считать ту.