Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

– Ты смотри-ка! – в восхищении присел рядом капитан. – Точно инопланетная штука. Наши так не умеют. Разве только японцы. Но танки у них плохие. Вот у немцев были танки, да и то по нынешним временам…

– Товарищ капитан! – надрывался снизу Котенкин. – Придите в себя!

– Молчать, рядовой Котенкин! – рявкнул капитан. – Вот отчизна придет в себя, и я приду в себя. Как эта штука управляется? Слова понимает?

– Мысленно, – сипло промолвил Генка. – Я думаю, а она понимает.

– Ну что же, – сдвинул фуражку на затылок капитан. – Значит, парень, придется тебе думать правильно. Думай о родине, сынок. О том, что вокруг родины засели враги. О том, что родине нужен отличный танк. Большой танк. Несокрушимый танк. Мощный! Супер-танк! Думай, сынок. А я тебе подскажу, что думать!

25

Поселковый умелец, добродушный парень Игорь Котенкин никогда не задумывался над тем, смелый он или трус. Генку Малинина от нападок его соседей Рыжковых защищал по той же самой причине, по которой ремонтировал утюги, чтобы порядка вокруг него было больше. Но что его было защищать, Рыжковы сами были смелы только против слабых. По-настоящему проверить самого себя Котенкину пока еще не приходилось. Теперь, когда он стоял возле остова сданного когда-то в металлолом танка, в котором начал понемногу вращаться Кубик, и вокруг которого загремели и зашевелились листы металла, Игорь вдруг подумал, что трусости не бывает, а бывает беспомощность. И уже пятясь от железного смерча, в котором скрылся и капитан, и Генка, и сам Кубик, понял, что и беспомощность возможна только тогда, когда человек зажат в угол, и руки и ноги его связаны, а рот заткнут. Ничего этого пока не наблюдалось, поэтому Котенкин развернулся и помчался к оставленному у выхода из металлобазы мотоциклу.

Примерно в это же самое время или чуть-чуть позже Коля Иванович Рыжков расставлял на полигоне мотоклуба флажки и проверял крепления горок и трамплинов. Народу пока еще было немного, до начала старта оставался еще целый час или больше, но спортсмены уже копались у раскрашенных в яркие цвета мотоциклов. Начинали собираться самые нетерпеливые зрители. Жена Коли Ивановича протирала кубки, директор школы Карен Давидович заполнял протокол соревнований, Глеб Глебович Чумак с мужественным видом крутил во все стороны головой. Вдруг рация у него на плече запищала, участковый напрягся, махнул рукой Карену Давидовичу, запрыгнул вместе с ним в новенький уазик и умчался. Вслед за ним сложил штатив и побежал к машине оператор местного телевидения. Коля Иванович огляделся еще раз, нахмурился и подозвал к себе троих сыновей, которые подозрительно старательно начищали собственные мотоциклы:

– А ну-ка, орлы. Быстро и четко. Что натворили?

В это же самое время по территории «Вторчермета» полз диковинный танк. Башни на нем не было, а заменяющая ее серая полусфера сверкала огнями и как будто накрывала краями даже гусеницы. Впереди из полусферы торчало что-то вроде обрубленного швеллера, который казался страшнее обычного дула. Вот танк раздробил гусеницами отсек для мусора. Вот направил швеллер на штабель стальных бочек, загудел, и бочки осыпались пылью.

– Вот он стальной кулак родины! – кричал в диковинном открытом отсеке капитан. – Силовой купол вместо брони! Аннигилятор! Ни шагу назад! Смерть оккупантам! А сейчас мы, приятель, – ухватившись за рычаги, обратился он к замершему в углу Генке, – поедем к танкистам! Покажем им, что такое – настоящий танк!

В это же самое время Аленка на урчащем мотором велосипедике заехала на территорию «Вторчермета» и увидела страшный супер-танк, который направлялся к бетонному забору. Прижала к уху телефон, прокричала что-то и развернулась, едва не столкнувшись с взмыленными братьями Мажуга.

А еще несколько минут спустя на той деревенской улице, что вела к воротам воинской части, появилась странная процессия. Впереди летела новенькая «Волга». За нею мотоцикл Котенкина. Затем уазик Глеб Глебыча и квадроцикл Коли Ивановича. Скорая помощь. И уже за ними толпа жителей на мотоциклах, велосипедах и просто на своих двоих.

Дежурный на КПП даже не успел схватиться за телефон, когда увидел «Волгу». Та сбила шлагбаум, снесла ворота и остановилась уже на плацу. Дядя Саша выскочил из машины и тут же заблокировал двери.

– Анюта! – крикнул он Генкиной маме. – Будь здесь!

– Демидов! – закричала она, выбираясь в окно. – Догоню – убью!

26

Глаза капитана горели. Танк преодолел забор и выкатился в автопарк. Уже раздался вой сирены, и забегали солдаты. Близок был миг триумфа, как вдруг движение прекратилось. Перед танком, подняв руки, встал дядя Саша.

– А ну прочь! – поднялся над бортом танка капитан. – Уйди! Задавлю!

– Генку выпусти! – крикнул дядя Саша.

– Уйди! – зарычал капитан и дернул за рычаги. Танк двинулся вперед, но замер в полуметре от дяди Саши.

– Генку! – продолжал кричать дядя Саша.

– Ах, так? – побелел капитан, рванул рычаги еще раз и схватился за ружье. Генка в ужасе замер. Кубик, который стоял рядом с ним, присел для прыжка. Дядя Саша, который видел сквозь полусферу мутный силуэт капитана, зажмурился. И тут прогремел выстрел.

Кубики посыпались на пол кабины. Один из них, разорванный выстрелом, отскочил к Генкиным ногам. Уцелевшие тут же сложились в квадрат, в котором не хватало середины, завибрировали, загудели и сотворили недостающий, девятый кубик, выстрелив вертикально вверх ослепительным белым лучом.

27

Все прочее было неважно. Уже потом Генке, который бросился на пол к железному другу, рассказали, что после выстрела и белого луча защитный купол исчез, и танк стал разваливаться на части. Что через эти части к Генке лез дядя Саша, но непостижимым образом первым до него добрался не он, и даже не генкина мамка, а Аленка, и вслед за нею Котенкин. Что Глеб Глебыч скрутил обезумевшего капитана с изуродованным ружьем и вместе с Кареном Давидовичем, который все-таки разорвал свой костюм, вытащил вояку из танка. И что и Коля Иванович, и братья Рыжковы, и братья Мажуга, и почти все жители поселка тоже были там. Генка ничего этого не видел. Он собирал кубики и все никак не мог их сосчитать.

28

Специальные военные люди появились в доме Генки Малинина в тот же день. Они обыскали дом и вынесли из него чудесный телевизор, часы, приемник и компьютер. Восстановленный автомобиль Генкиного папы погрузили краном на военный грузовик. Строгий человек в черном костюме собрал девять кубиков, уложил их в стальной чемодан, закрыл его на секретный замок, а потом сел за специальный военный стол и заполнил специальный протокол обо всем случившемся. Протокол, а также обязательство хранить военную и государственную тайну пришлось подписать Генкиной маме.