Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

Платье я выбрала «хорошо забытое старое», рассудив, что ни с кем из приглашенных на «Крылатый» не знакома настолько близко и не встречаюсь так часто, чтобы они знали наперечет все мои наряды.

Вид получился вполне подобающий мероприятию. Весенний. Изумрудно-зеленое платье хорошо сочеталось с надетым сверху теплым оливково-серым жакетом, опушенным на воротнике и манжетах серебристой норкой. В тон жакету была и шляпка из мягкого фетра, узкие низкие поля прикрывали уши от ветра, но позволяли заметить блеск изумрудов в длинных серьгах. Из общей цветовой гаммы выбивался только браслет из голубеньких стекляшек. Сибил просила одолжить его ей: с ее голубым платьем и ярко-синим бурнусом браслетик гармонировал бы, несомненно, лучше, но я уже привыкла к этому талисману, так что просто натянула его повыше и спрятала под рукав. Если и спадет, провалится в перчатку.

Отмечать наступление весны десятидневным празднованием — эльфийская традиция, зародившаяся еще в Предвечном Лесу, но люди, которые тоже не прочь что-нибудь отпраздновать, быстренько (всего за каких-то полвека с момента заключения мира) эту традицию переняли и обогатили собственными представлениями о торжествах. Окультурили, так сказать. Вычеркнули из программы мероприятий купание в избавившихся ото льда, но еще весьма прохладных водоемах. Исключили ночные танцы у костров. Ритуальные песни встреч, которых у эльфов было десять, на каждый день праздничной декады, тоже учить не захотели, чтобы петь их по утрам восходящему солнцу, приманивая к земле его тепло. С деревьями не разговаривали, не заплетали кос ивам, не дарили драгоценных украшений яблоням и черешням в обмен на будущий урожай, не задабривали вином и медом поля. Но праздновали, да. Устраивали тематические маскарады и званые ужины. Балы дебютанток, которых называли весенними девами. Выпускали под это дело новые модели шляпок и зонтов…

Живущие рядом с людьми эльфы со временем тоже приспособились, организовав торжества так, чтобы и свои обычаи соблюсти, и соседские уважить. Послы, обитавшие при академии, для этих целей стали приглашать друзей-человеков на «Крылатый», который поднимался в небо в первый день празднеств — День Весеннего ветра. И эльфам не жалко, и людям не обидно.

Летучие корабли также были эльфийской традицией. Артефакты, поднимавшие их в воздух, стоили кучу деньжищ, а на зарядку уходило несколько месяцев, однако пересесть с полностью магического транспорта на те же дирижабли длинноухие отказывались. Правда, энергию кораблей экономили и летали на них только по исключительным случаям, вроде официального представления посольства, заключения значимого для граничных держав договора или, вот, Дня Весеннего ветра.

Никто не знал, где находится «Крылатый» зимой и куда девается после праздников. Ходили слухи об огромной портальной арке, через которую корабль прибывал в академию из какой-то Облачной гавани, и об артефактах пространственных искажений, уменьшавших «Крылатый» до размеров сувенирной модели, которую лорд Эрентвилль прятал в ларец в своей спальне, но доподлинно было известно лишь то, что ранним утром первого дня праздничной декады величественный трехмачтовый корабль под полупрозрачными голубыми парусами качался на воздушных волнах, привязанный толстыми канатами к деревянному причалу-помосту, сооруженному на большом пустом поле недалеко от здания посольства. Для многочисленных зрителей по краям поля устанавливали высокие трибуны. Для счастливчиков, удостоенных чести подняться на борт, а затем и в небо, стелили широкую ковровую дорожку, длинную-предлинную, от украшенной цветами арки на краю поля, к помосту и вверх по ступенькам. Дорожка, наверное, тоже была каким-то пространственным эльфийским артефактом, потому как стыков, пока шла, я на ней не заметила, а высматривала я их усердно, головы не поднимала.

— Элси, что-то не так? — дернула меня за рукав Сибил.

— Она цельная, — заключила я у самого «причала».

— Кто? — не поняла подруга.

Провидица держалась увереннее меня. Шла к кораблю с высоко поднятой головой, глазела по сторонам, улыбалась и махала кому-то на трибунах. А я искала стыки, которых не было, и все ждала, что какой-нибудь эльф сдернет меня с дорожки и заявит, что и нас с Сибил тут быть не должно.

Но эльфы нами вообще не интересовались. Только люди, в основном — знакомые и незнакомые преподаватели академии. Однако если им и было любопытно, как две студентки попали в число избранных, от вопросов они деликатно воздерживались.

— О, смотри, миссис Кингслей с мужем! — снова дернула меня подруга. — И твоя леди Райс.

— Она не моя, — буркнула я машинально.

— И твой Саймон! — не унималась Сибил.

— Не мой.

— И твой милорд Райхон!

Тут я решила не спорить. Только придержала устремившуюся к «причалу» подругу, а то мы оказались бы на «Крылатом» раньше ректора, которого маленькая провидица попросту отодвинула бы с дороги, а то и с трапа скинула бы. Когда Сибил видит цель, на пути у нее лучше не стоять.

— Приветствую вас, леди, — поклонился нам незнакомый эльф, стоявший у трапа.

— У нас есть приглашения, — с ходу сообщила я ему.

— Рад за вас, — сказал эльф невозмутимо и тут же отвернулся, чтобы приветствовать других гостей.

Кому нужно было показывать золоченые карточки, я в итоге так и не поняла. Видимо, никому, и расчет был на то, что ни у кого просто не хватит наглости влезть на летучий корабль без приглашения. Хотя, может быть, кто-то и влез: корабль был огромный, гостей много, и при желании не составило бы труда затеряться в толпе.

На палубах расставили столики с закусками и напитками, и некоторые из гостей тут же устремлялись к ним, сбиваясь в маленькие болтливые компании. Остальные занимали места вдоль украшенных живыми цветами и разноцветными шелковыми лентами бортов. Мы с Сибил тоже нашли себе местечко на корме. Тут было не так много людей, эльфов и вовсе не наблюдалось, зато открывался хороший вид. Пока — на трибуны вдоль поля, но в полете мы рассчитывали на более интересное зрелище. Впрочем, подруга и за происходящим на палубах успевала следить и пересказывала мне, но я половину ее реплик пропускала мимо ушей, реагируя только на знакомые имена.

— Это же профессор Брок! Ян говорил, что его в последний год совсем не было видно, а теперь он везде. На факультете стал появляться, и в главном корпусе его встречали, и в библиотеке… С чего бы это?

Я могла бы ответить, но предпочла молча любоваться медленно удаляющейся землей.

— А твой Саймон, и правда, милый. А его мать, хоть и не красавица, но для нудной профессорши очень хорошо одевается. Я видела такую же шляпку в последнем каталоге.