LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости - Александр Данилин

Далее наступает четвертая фаза. Вместо легкости тело наливается тяжестью, наваливается усталость до чувства полного изнеможения. Очень хочется спать, но большинство наркоманов уснуть не может. Приблизительно через 8–12 часов состояние постепенно нормализуется.

Подросток, пользующийся циклодолом как наркотиком, имеет характерный внешний вид: на фоне бледно-воскового лица появляется заметный румянец на щеках и резко выделяются ярко-розовые губы. Складывается впечатление, что он «намазался» неестественной косметикой.

Отмечаются мелкие подергивания мышц лица и конечностей. Чаще всего бросаются в глаза мелкие судороги рта и пальцев.

Интересно, что из 82 подростков в возрасте от 12 до 18 лет, которые обращались к нам за помощью, 66 (!) описывают свои ощущения от первых опытов с циклодолом как резко неприятные. Чаще всего применяются слова «кошмар» или «ужастики». Даже легкость и парение во второй фазе для них вещь скорее пугающая и вызывающая тревогу: «Мысли становятся легкими, кажется, вот-вот взлетишь. Но одновременно полностью перестаешь соображать и становится страшно. Если ты не способен соображать, то не знаешь, что случится в следующий момент, не понимаешь, где ты находишься, и это очень страшно».

Несмотря на это, все же 90 % из числа обследованных нами подростков продолжают прием циклодола.

При приеме препарата несколько раз в неделю подросток начинает испытывать стойкий дискомфорт, если не может удовлетворить привычную потребность в дозе.

Через несколько месяцев развивается стойкая психическая зависимость. Потребность в приеме препарата увеличивается. Интервал между приемами сокращается до 24–36 часов. При попытке отказаться от приема препарата наблюдается снижение мышечного тонуса, появляется раздражительность и злоба на окружающих. Мысли о циклодоле вытесняют все. Ребята оставляют работу и учебу, пропадают из дома.

Примерно через год после начала систематического приема общая картина становится удручающей. Мелкие мышечные подергивания оборачиваются частыми судорогами лица и рук — например, непрерывным разжиманием и сжиманием в кулак пальцев рук. Молодой человек постоянно неусидчив, не может долго находиться на одном месте, развинчен, непрерывно вскакивает, совершает массу бессмысленных непроизвольных движений. В период отмены психоактивного вещества (период абстиненции) подобные расстройства усиливаются. К ним относится и слабость, потливость, тошнота, понос, летучие боли в мышцах и суставах.

При малейшей врожденной органической ослабленности нервной системы «неестественное» повышение мышечного тонуса и интенционный тремор легко могут переходить в развернутые эпилептические припадки.

Еще более частое явление — токсические психозы. Например, циклодоловый делирий (циклодоловая «горячка»). Особенно страшен тем, что грань между собственно галлюцинациями, наступающими во время приема циклодола, и приступами- «горячки» (отека мозга) практически незаметны для самого подростка. Психоз и удовольствие становятся абсолютно неотличимы.

«Я валялся в комнате и беседовал с огромной добродушной говорящей собакой. Собаку я боялся, но не очень. Вдруг за окном раздалось что-то вроде удара грома и в комнате образовалась толпа разъяренных людей с палками в руках. Они стали лупить собаку и обвинять меня в том, что я с отцом ее откуда-то выпустили. От дикого страха я вылез в окно (15-летний мальчишка, к счастью, жил на втором этаже). Дальше я ничего не помню. Знаю только, что отец нашел меня утром у двери избитым, с выбитыми зубами и с зажатой в руке палкой. Отец говорит, что я ничего не соображал, только бормотал, что должен немедленно кого-то убить; и палку отнять у меня было невозможно. Дальше помню только больницу и себя под капельницей…»

Практически все подростки, которых пришлось наблюдать, перенесли до трех подобных психотических эпизодов. Стоит отметить, что большого числа подобных состояний организм перенести не может. Во время 4–5-го делирия молодые люди, как правило, умирают…

Циклодоловая токсикомания быстро приводит к нарушению нормального развития головного мозга и прямой атрофии нервных клеток. Уже через полгода систематического приема циклодола появляются нарушения памяти. Подросток не в состоянии запомнить даже телефонного номера. Падает способность к логическому мышлению. Самооценка становится невозможной — подросток больше не видит себя со стороны. Развивается глубокая органическая деменция, привычно называемая нами слабоумием.

В рамках юнгианских представлений она будет описываться как исход, конечное состояние процесса «понижения умственного уровня» — слабой интенсивности работы сознания.

Мы напоминаем читателю клиническую картину цикло-доловой токсикомании, так как имеем основания считать, что число подростков, злоупотребляющих аналогичными препаратами, вновь стало стремительно увеличиваться в конце 90-х годов. Вместе с тем специалисты, внимание которых поглощено волной «сильных» наркотиков, почти совсем перестали обращать внимание на «таблеточки», незаметно появляющиеся в школах и на танцплощадках.

ПАРАДОКСЫ ПСЕВДОГАЛЛЮЦИНОГЕНОВ

В нашем распоряжении нет зарубежных данных о злоупотреблении циклодолом или другими холинолитиками. По всей видимости, только в нашей стране стереотипы поведения душевнобольных и заключенных являются привычным образцом для подражания молодежи.

Можно утверждать тем не менее, что циклодол у нас является своеобразным «психологическим» аналогом РСР в западных странах. Все та же крайняя опасность приема препарата, все так же быстро проявляется и нарастает «понижение умственного уровня». Так же мало людей, даже находящихся в зависимости, описывают эффект от приема психоактивного вещества как приятный или приносящий удовольствие.

В этом главный парадокс подобных препаратов.

К чему в этих ощущениях может стремиться наркоман? Должен же человек испытывать если не удовольствие, то хотя бы удовлетворение своих бессознательных потребностей в ходе приема химического вещества, в зависимость от которого он попадает?

Видимо, использование с целью достижения специфического опьянения совершенно различных и крайне опасных химических веществ свидетельствует о существовании некоей скрытой потребности не в веществе, а в эффекте, который им вызывается. Причем эта потребность настолько сильна, что способна победить инстинкт самосохранения — один из главных защитных механизмов личности.

Быть может, эти люди испытывают потребность быть управляемыми, потребность в ослаблении свойственной человеку «напряженности сознания»?

Во всяком случае, пациенты, постоянно употребляющие циклодол, РСР и кетамин, являются на первый взгляд наглядной демонстрацией существования такой потребности.

Похоже, что наркоман испытывает удовлетворение не в результате самого описанного процесса диссоциации личности, а от ее «побочного», но обязательного эффекта — «понижения порога сознания» (который, в свою очередь, вызовет пассивную подчиняемость).

Среди людей, злоупотребляющих LSD, только 5 % женщин. Среди злоупотребляющих РСР женщин еще меньше — около 0,5 %.

По всей видимости, прием фенциклидина и кетамина в еще большей степени, чем прием остальных галлюциногенов, пробуждает в мужчине женское начало — начало пассивное, хаотичное, перекладывающее ответственность за принятие решений на внешние источники. Мужчина стремится к веществам, временно освобождающим от биологически свойственной его полу активности, то есть к тому, что Юнг называл понижением умственного уровня.

Женщина, наоборот, чувствует в нарастании пассивности угрозу своему психическому равновесию.

Вполне вероятно, что это правило распространяется не только на конкретные, использующиеся наркотической субкультурой химические вещества, но и на все психические феномены, вызываемые любыми формами медицинского наркоза — обезболивания в лекарственном сне.

Здесь коренится весьма важная деталь, позволяющая нам понять парадоксы псевдогаллюциногенов: прямая связь галлюцинаторного состояния и сновидения. Феномен засыпания тоже заключен в потере ощущения реальности своего собственного бытия и бытия мира.

Именно с этим ощущением связан детский страх засыпания. Ребенок боится отпустить взрослого из своей комнаты, так как ему необходимо ощущать себя видимым и слышимым для другой личности в минуту перехода из реальности бодрствования в иной, призрачный мир сновидений. Перед засыпанием человек испытывает то, что Юнг называл «понижением умственного уровня», — сознание «расслабляется». Благодаря этому свойству сна возможен медицинский гипноз, врач использует для внушения дремотное расслабление сознания.