Блюз белого вампира - Эндрю Фокс

Джулс, казалось, не слышал.

— Теперь еще это. Как она могла так поступить? Разрушила мне жизнь, потом врала, снова врала и опять врала… Знаешь, Мо была для меня всем. Она сделала из меня вампира и стала практически второй матерью. Научила всему, что надо знать вампиру, — точно так же, как я учил тебя. Когда я встретил Морин первый раз в жизни, то понял сразу — это самая великолепная женщина из всех, что я видел, и самая великолепная из всех, что когда-нибудь увижу. Поверить не мог, когда она меня — меня! — выбрала своим парнем номер один. Своим возлюбленным, как она говорила. Она много лет оставалась моим лучшим другом, не считая, может, только Эрато. Господи, да мы были почти женаты! Во всяком случае, ни одной женщины ближе, чем Морин, у меня не было… Сказать тебе, что самое плохое? Я на нее молился. Мне всегда казалось, что она лучше, чем я. Почему, думаешь, я терпел столько лет? Каждый раз, когда она говорила мне всякие гадости, я себе повторял: «Джулс, заткни пасть и не вякай. Ты сам все это заслужил, поэтому молчи и слушай. Может, чему-нибудь научишься. Мо — умная женщина, а как вампир она гораздо лучше, чем ты. Она знает, что делает». Даже тогда, когда поступал не так, как она говорит, когда не мог понять ее, я все равно старался! Знаешь, что держало меня на плаву весь последний месяц, когда все, к чему я прикасался, превращалось в дерьмо? Мысль о том, что, как бы пакостно дело ни обернулось, чего бы я там ни напортачил, Мо меня примет. А если Мо примет меня, значит, я еще чего-нибудь да стою… И что получилось? Она ничуть не лучше меня. Ни капельки. Еще до того, как ты на свет появился, Морин снова и снова повторяла, вбивала в голову как гвоздь: «Делать чернокожих вампиров нельзя». Будто это самый страшный грех во вселенной. Мне ведь не раз хотелось. До того, как встретить тебя, и после того, как ты ушел, среди моих хороших приятелей были чернокожие парни — не женатые, без детей, которые ничего не имели бы против бессмертия. Черт его знает, сколько раз я думал, как здорово, если бы один из них тоже стал вампиром, и каждый раз слова Мо вспыхивали у меня в голове будто огромная неоновая вывеска: «Делать чернокожих вампиров нельзя». Ну, нельзя так нельзя, думал я, Мо больше знает. Мо умнее. Мо лучше. А выходит, ни черта она не лучше. Выходит, она просто-напросто чертова врунья, лицемерка и ничего больше… Такое паршивое чувство, словно ничего и никогда уже в моей жизни не исправится. Сначала я думал, может, все наладится. Может, когда-нибудь все вернется на свои места и жизнь у меня опять станет такой, как раньше… Ни черта у меня не наладится, Дудлбаг. Станет только хуже. Дерьмо станет еще дерьмовее. Ничего хорошего меня не ждет. Ничего.

Дверь снова открылась, сквозняк подтолкнул грязную бумажную кепку к ноге Джулса, а тот даже не потрудился ее пнуть. На этот раз Дудлбаг шутить не пытался. Он посмотрел на чашку холодного кофе перед Джулсом.

— Сходить принести тебе горячего кофе?

— Спасибо, не хочется.

— А чего тебе хочется? Что я могу для тебя сделать?

Джулс задумался. Голова у него работала с трудом. Мысли, казалось, вязли в густом темном сиропе.

— Можно я у тебя какое-то время поживу? Так спать охота. Больше ничего, только спать. Я ведь не могу… не могу туда вернуться…

В отеле Дудлбаг переговорил с консьержем. Тот, с радостью получив щедрые чаевые, разбудил управляющего и объяснил ему ситуацию. Управляющий, как обычно, отнесся к уникальным запросам творческой калифорнийской элиты с большим сочувствием и сделал ряд звонков. Спешные переговоры встали Дудлбагу в пятьсот долларов с его карты «Америкэн экспресс» и клятвенное обещание перечислить завтра еще тысячу на счет организации «Католическое милосердие» и закончились тем, что владелец музыкального магазина «Уэрлайн» той же ночью доставил в коттедж «Губернатор Клейборн» пустой корпус от рояля. Огромный деревянный короб с откидной крышкой занял в гостиной почти все место.

Дудлбаг остался чрезвычайно доволен тем, что смог сделать за столь короткое время, но Джулс не оценил потраченных усилий по заслугам. Взяв на кухне кувшин, он медленно вышел из дома. Через несколько минут вернулся с полным кувшином комковатой земли, которую набрал возле прудика с золотыми рыбками, и высыпал ее в открытый корпус рояля.

— Джулс, давай лучше съездим к твоему дому и наберем земли там. Как ты думаешь?

— Неохота.

— А вдруг эта земля… ну… не подходит?

— Вот завтра вечером и узнаем.

— Не очень-то убедительный ответ.

— Сойдет.

Джулс вскарабкался на кушетку, которую грузчики отодвинули к стене, а с нее забрался в корпус рояля. Дудлбаг помог опустить крышку. Джулс очутился в полной темноте. Благодаря мягким подушкам, которые Дудлбаг заботливо положил в корпус, лежать в нем оказалось на удивление удобно. Темнота стала мало-помалу успокаивать Джулса. Он закрыл глаза. Мрак и тишина манили к себе, как старые добрые друзья.

Счет времени Джулс потерял очень быстро. Дремота и бодрствование слились для него в сплошное, неразличимое месиво из безрадостных снов и горьких воспоминаний. Вместе с мамой Джулсу часто снилась и Морин. Объединялись они трое всегда по-разному. Иногда он с вместе мамой давал нагоняй Морин. Другой раз мама яростно бранила его вместе с Морин. Время от времени, в самых ужасных сновидениях, мама с Морин превращались в пару женщин-борцов и, прыгая на Джулса с канатов ринга, лупили его складными деревянными стульями и душили в смертельном захвате.

Через какое-то время он очнулся от резкого стука по крышке рояля.

— Джулс! Это я, Дудлбаг. Ты проснулся?

— Теперь да.

— Слушай, я ухожу ненадолго. Купить тебе чего-нибудь?

— А ты куда?

— Да так, подышу немного воздухом. Скажи, что надо, я возьму «линкольн» и поеду куплю.

— Как насчет машины времени? Чтобы я смог вернуться на десять лет назад, а?

— Очень жаль, но это мне не под силу.

Джулс немного подумал.

— Знаешь, чего мне хочется? Комиксов почитать. «Капитан Америка» или «Подводник»…

— Погоди секунду. Запишу. — Дудлбаг замолчал на несколько секунд. — Готово. Куда ты дел ключи от машины?

— В верхнем ящике комода, рядом с бумажником.

— Пока я не уехал, может, принести тебе бутылку крови из холодильника?

— He-а, я есть не хочу.

Это была неправда. Желудок у него давно урчал, будто пустой мусоровоз, громыхающий по ухабам Чопитула-стрит. Тем не менее Джулс твердо решил, что есть ничего не станет.

Через какое-то время Дудлбаг вернулся с полной сумкой комиксов, ручным фонарем и большой упаковкой батареек. Поставив в фонарь батарейки, Джулс прочел несколько комиксов, а затем опять заснул. На этот раз ему приснились счастливые, достойные ночи — ночи, когда он сражался на Второй мировой в образе Плаща Возмездия. Вскоре он опять проснулся от стука.

— Джулс, мне надо поговорить с тобой.

Он потянулся (насколько позволяло пространство) и зевнул.

— Ну, давай поговорим. Что тебе?

— У меня в «Нью-Орлеан таймс» есть друг. Ну, не столько друг, сколько знакомый по Интернету. Я с ним познакомился в чате для трансвеститов на сайте «Америка он-лайн». Так вот он работает по ночам. Я рассказал ему все, что мы знаем про Мэлиса Икса, и он согласился поискать в архиве, не найдется ли в старых выпусках газет какой-нибудь информации. Только, чтобы начать поиск, сведений пока недостаточно. Ты рассказывал, что подростком Мэлис оказался в какой-то банде и взял кличку Эльдо Радо. В криминальных сводках за последние пятнадцать лет никакой Эльдо Радо не упоминается. Может, он и есть там, но в газетах написано его настоящее имя или другая кличка. Нам надо поподробнее расспросить Морин. Кто знает, может, с ее помощью мы нападем на след.

— Тебе это надо? Вот ты и расспрашивай. Я здесь останусь.

— Я думаю, нам обязательно надо идти обоим.

— Ни за что. Даже не проси.

— Джулс, тебе пора выйти из этого ящика. Хоть ненадолго.

— Пора будет тогда, когда я скажу, что пора.

На этом разговор закончился. К тому времени у Джулса появилось чувство, будто в желудке у него сидит бешеная игуана, остервенело царапаясь, чтобы выбраться наружу. Он постарался не думать о голоде. Поставил в фонарь новые батарейки и перечитал две последние истории про Общество справедливости. Последняя страница заканчивалась очень интересно: все члены Общества справедливости оказались в плену у злобного Сверхчеловека, и их приковали к огромной скале в его подземной крепости. Когда мерзкий злодей уже приготовился навести на беспомощных героев свой луч смерти, история вдруг закончилась. Последняя подпись обещала читателям… продолжение через тридцать дней. Вот так наглость! Когда Джулс был молод, истории в комиксах всегда рассказывали до самого конца. Что за дешевый, низкий трюк! Через тридцать дней его, может, и в живых-то не будет!