Анти-Духлесс - Дмитрий Ненадович

«Honey зайка! I love you, baby» — оригинальничает Жека. «Honey боровок! I love you, sucking pig» — не отстает от него эта нахальнейшая из The Mokroshelоk. И ничего не поделаешь — она ведь нынче у Жеки в фаворе! И это несмотря на то, что ее папаша давно уже был куратором трех помоек в славном г. Белогорячинске. Для Белогорячинска это было, конечно же, довольно неплохим результатом. Но по столичным меркам… Сами посудите. Если, например, каждый даже не очень-то уважающий себя столичный бомж курировал как правило порядка десяти таких прибыльных пунктов… А кем же и где же была мама у этой нахальной The Mokroshelki? А мама ее после традиционного развода с папой вначале проживала в Циррозинске и в перерывах между часто случающимися запоями зарабатывала на жизнь пришиванием пуговиц на местной швейной фабрике, участвующей в выполнении гособоронзаказа. Затем мама нахальной The Mokroshelki переехала в Жмуринск, а далее в Крематорск и практически сразу же, минуя Ново-Погостище, переехала Старо-Колумбарево. Там и находится она в настоящее время. Род занятий неизвестен.

Вот такие вот незавидные, в общем-то, биографии были у родителей этой The Mokroshelki-фаворитки. Что же тогда представляли из себя биографии ближайших предков остальных Жекиных The Mokroshelоk? Этой Изольды (в миру — Феклы), Эсмеральды (в миру — Фроси) и Азазель (в миру — Клавы)? А какое кому собственно дело, какая у кого настоящая биография? Маркетологов всегда ведь интересовала в основном только понтовая биография The Mokroshelоk. Подлинная биография интересовала их поскольку-постольку. Например, для присвоения The Mokroshelkам приоритетов. А это нужно было сделать обязательно. Ведь тратить свое время и баблосы на The Mokroshelоk можно было только в соответствии с этими приоритетами. Иначе не хватит ни на что ни первого, ни второго. Кроме того, может быстро иссякнуть и крепкое маркетологическое здоровье. Так что здесь надо было быть поосторожней. Некоторые, из особо осторожных маркетологов, интересовались настоящими биографиями своих The Mokroshelоk еще и для определения своих рисков в случае конкретных залетов. Ну то есть для случаев возникновения таких ситуаций в которых брак с The Mokroshelkоi становится неизбежным. С целью добычи необходимой информации самые осторожные из маркетологов часто осуществляли подкуп самых продажных сотрудников правоохранительных органов или же обращались в частные сыскные бюро. Именно так, например, в свое время и поступил предусмотрительный Жека. Поэтому-то и знал он про своих The Mokroshelоk абсолютно все. Но эти знания его уже больше не интересовали. В настоящее время для него было важно совсем другое. Что же? А то, что эта The Mokroshelkа Марго была дочерью Романа Абрамовича от самого первого (неофициально-гражданского) и еще не известного желтой прессе брака. Марго уже давно ни в чем не нуждалась, но дабы не привлекать внимания широкой общественности и сокрытия фактов ранней родительской неосторожности, вынуждена была имитировать работу продюсером нескольких проектов на центральном люберецком телевидении и создавать у окружающих иллюзию проживания в съемной квартире.

Но это так, как говорится, вам только для сведения. Чтобы все было вам понятно о том, что, собственно, в этом Жекином бредовом видении-ролике происходит. А наши понтово влюбленные тем временем покидают лестничную площадку, скрываются за дверью псевдо-съемной квартиры и утопают в стремительном и мощном взаимозасосе. Взаимозасос продолжается около получаса. А если быть точнее, то ровно двадцать семь минут. Жека ведь любил все хронометрировать по своим суперским часам всегда понтово болтающимся на обеих его кистях. Поэтому Жека мог без всякого вранья похвалиться сидючи в литературной компании таких же как и он любителей Ульбека и Эллиса: «Я тут недавно установил, что могу жить с женщиной непрерывно ровно один час тридцать одну минуту!» «Не может такого быть! А как же наши извечные проблемы с эрекцией и преждевременной эякуляцией? Это же родные наши профессиональные заболевания!» — начинали было галдеть недоверчивые маркетологи-литераторы. «Поясняю, — невозмутимо вещал Жека, — я же люблю точность и в отличие от вас, пофигистов и раздолбаев, абсолютно все и всегда хронометрирую. Любой процесс. От момента поставок продуктов в складские помещения до момента покидания баблосами кошельков этих придурочных лохов. Поэтому-то и такой высокий у меня грейд. Захронометрировал я на этой неделе и процесс совокупления со всеми своими The Mokroshelkami. Вы их все знаете. Не раз ведь вместе тусовались с каждой поочередно. Да нет, конечно же, и совокупление тоже поочередно происходило. Они ведь ревнивые у меня. Так вот, захронометрировал я за неделю пять процессов и потом все усреднил. Получилось следующее: примерно час пролетает в подготовке этого процесса (просмотр порнофильма, мастурбация, прелюдии и т. д.), далее в среднем целую минуту мучительно длится сам процесс совокупления, ну и оставшиеся полчаса мгновенно улетучиваются в выходе из наступившего полуобморочного состояния». Вот так, всегда полезно иметь под рукой научно установленные и тщательно отхронометрированные данные. А услышавшие этот короткий отчет маркетологи сразу же успокаивались — с ними ведь все так же в последнее время все это происходило, если вдруг случалась у них необходимость поучаствовать в подобного рода процессах. А то прямо сразу так, с ходу так, взяли их и огорошили, раз — и «час тридцать одна!» Это же уже какой-то половой гигантизм намечается! А когда вот так беспристрастно и все по полочкам… Тогда все понятно. Тогда все как у всех у нас. Маркетологов, в смысле.

Но наконец заканчиваются эти долгие и изнуряющие своей влажностью и постоянными чего-то поисками взаимозасосные двадцать семь минут. Едва отдышавшись, Жека чувствует прилив сил, сопровождаемый сильнейшим половым возбуждением. «Honey зайка! I love you, baby» — страстно шепчет он своей нынешней фаворитке, пытаясь ухватить ее хоть за какую-нибудь эрогенную зону. Но шаловливая Марго всякий раз уворачивается от его липких в похотливой страсти ладоней и, с трудом сдерживая свою понтово-нарочитую страсть, ласково щебечет ему со своим фирменным придыханием сгнивших в кариесе зубов: «Honey боровок! I love you, ну потерпи пожалуйста my sucking pig. Сейчас уже хозяйка припрется и весь предстоящий кайф обломает. Поехали лучше ко мне на студию, а там уже как следует и порезвимся. Уж там-то нам не сможет помешать никто! В том гостынныцэ йя хозаин! Хи-хи-хи…». Совсем было распалившийся Жека (все буквально, опять было, чуть не закончилось преждевременной эякуляцией) постепенно успокаивается и, наконец, внимает разумным доводам практичной The Mokroshelki. И вот они с Марго уже едут на вызванном по спецзаказу «Линкольне» к ней на телестудию (в «Ростикс» сегодня уже нельзя, там еще, наверное, остались следы грязных Жекиных подошв на туалетном подоконнике, надо бы повременить, со временем все это безобразие должно забыться). По пути они заезжают в магазин «Елисеевский», где Жека закупает все необходимое для предстоящего вечера: разнообразные понтовые продукты в ярко-выпендрежных упаковках и всевозможные алкогольные напитки с броскими названиями.

Студия жила своей обычной хлопотливой жизнью. Кругом сновали какие-то незнакомые и здоровающиеся со всеми подряд люди, хлопали двери различных павильонов. Из одних павильонов разносились любовные вздохи, из других слышалась орудийная пальба, из третих просачивался ничем не пахнущий, но, видимо, пугающий зрителей-лохов своим окрасом ядовито-зеленый дым. В общем, все было как в той серии мультфильма «Ну, погоди!» в которой Волк в своей всегда безрезультатной погоне за зайцем неожиданно для себя попал на телестудию. Эту серию Жека смотрел когда-то в далеком-далеком детстве, оторвавшись на время от чтения «Элементарных частиц». Марго быстро, то по-минутно поглядывая на часы, то с кем-то здороваясь (причем по выражению ее целеустремленного лица было не понять знает ли она этих людей или же отдает некий долг ложной вежливости), провела Жеку узкими коридорами в один из принадлежавших ей павильонов. Всего у собственницы-Марго на телестудии было три павильона, выкупленных для нее Романом Аркадьевичем в пору пребывания его в Государственной Думе. Изначально они предназначались для раскрутки этого тогда еще никому не известного фарцовщика в почтенного депутата ГД от 6-го олигархического избирательного округа, находящегося на известном всей стране Евро-долларовском шоссе. В этом округе большей частью проживали в своих пятиэтажных особняках официальные люберецкие миллиардеры, но по соседству с ними можно было иногда обнаружить и низкие обшарпанные трехтажные домики меньшей части жителей этого избирательного округа — подпольных люберецких миллиардеров. Подпольные миллиардеры не стремились никогда шокировать окружающих скрывающимися в облаках куполообразными крышами своих домов и аляповатым декором их наружной отделки. Все это могло бы насторожить любого проходящего по шоссе налогового инспектора. Поэтому дома подпольных люберецких миллиардеров всегда славились своими многоэтажными подвалами, оборудованные многочисленными кинозалами, барами, фонтанами, саунами, бассейнами, теннисными площадками, футбольными полями и т. д., в общем, всеми теми инженерными сооружениями, которые всячески способствуют ведению здорового образа жизни и комфортному проживанию этих предприимчивых граждан. В этих подвалах предприимчивые граждане проводили большую часть своей жизни, дистанционно управляя своим теневым бизнесом с помощью VPN-сетей. Поэтому-то и прозвали «подпольными» этих добровольных затворников, этих предприимчивых, но не притязательных «детей подземелья».