Смертельная измена - Сабина Тислер

Около десяти они отправились в «Иперкооп» в Ареццо.

Назад они вернулись уже после полудня. Магда освежилась под холодным душем и приготовила телятину для vitello tonato.[50]

— Зачем ты устраиваешь такой спектакль ради этого типа? — спросил Лукас, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком враждебно. — Ты все делаешь так, будто сюда высочайше изволит явиться его величество!

— Не валяй дурака! Я просто не хочу оскандалиться. Мы же не можем сунуть ему спагетти и сказать, что это все. По-моему, он гурман.

Лукас больше ничего не сказал. Он ревновал и злился на себя, однако ничего не мог с этим поделать. Этот ужин уже сейчас начинал действовать ему на нервы. К тому же ему придется целый вечер изображать из себя мужа Магды, сначала исчезнувшего, а потом каким-то чудом снова появившегося. Он понимал, что здесь, в Италии, это довольно несложно, но с ужасом думал о том, как ему вести себя в Германии, когда Магда захочет встретиться с друзьями, знакомыми и родственниками, которые знали Йоганнеса и перед которыми эту комедию сыграть будет невозможно.

Топо был не в настроении, потому что не отказался от приглашения на премьеру. Он сидел в театре, скучал и вообще чувствовал себя не у дел. Все его мысли были заняты приглашением на ужин в Ла Роччу. Он так радовался этому, словно подобного вечера у него не было целую вечность. Он буквально чувствовал, как от нетерпения зудит все тело.

После представления он, вопреки своим привычкам, не пошел праздновать премьеру. Он не хотел, чтобы кто-нибудь заговаривал с ним о спектаклях и артистах, ему будет довольно проблематично написать и сформулировать свое мнение. Но он что-нибудь скачает из Интернета об авторе и вообще в этот раз будет краток. Кроме того, ему вообще не понравилось оформление сцены. Эту тему можно будет великолепно обыграть.

Во Флоренции после одиннадцати ночи на улицах было так же много людей, как в субботу в пять вечера перед Рождеством. Такси с трудом пробиралось по забитым улицам, и Топо только в полночь попал домой. Он шел по лестнице к своей квартире, думал о том, что будет делать в это время в воскресенье, и ухмылялся.

На следующий день Топо проспал до двух часов. Вечером он написал разгромную статью для радиопередачи, набрал ее на лэптопе и после пары бокалов «Stravecchio» заснул перед телевизором. Около пяти утра он проснулся и перебрался в постель.

Проснулся Топо в прекрасном настроении. Он напустил полную ванну и еще немного подремал в воде. Потом тщательно смазал тело кремом и, все еще в домашнем халате, приготовил себе двойной эспрессо.

С чашкой кофе он сидел перед стеклянной дверью балкона, смотрел на крыши города и размышлял о том, что для него является действительно важным в жизни. Конечно же, не эта квартира. Ее можно поменять на другую, во Флоренции были квартиры и получше. Ему нравился вид на город, но это жилище, как ему казалось, не отражало его статус. До сих пор он избегал приглашать сюда людей, от которых ему что-то было нужно. Лишь нескольким женщинам был известен этот адрес. Но их он водил только в спальню и четко знал, что второго раза, повторения не будет.

О матери он сейчас, всего лишь через несколько дней после ее смерти, почти забыл. Он вспоминал о ней лишь тогда, когда заходил в ее дом или ночевал там в своей детской комнате, которую ненавидел. Но и она не имела для него никакого значения.

Зато эта пара, живущая в Ла Рочче, была чем-то особенным. Сегодня вечером начинался спектакль, и он был его режиссером. Это было приключение, ради которого стоило жить.

Топо выехал из Флоренции в половине седьмого. На нем были джинсы, белая просторная рубашка, а поверх нее — черный кожаный жилет. Для Магды он прихватил с собой букет роз, для ее партнера — бутылку дорогой граппы. Окно машины было открыто. Стефано слушал скрипичный концерт номер один Моцарта, и его волосы развевались на теплом вечернем ветру.

Магда попросила Лукаса надеть шелковый пиджак песочного цвета, который ей особенно нравился.

— О, — сказала она, когда он оделся так, как она хотела, — ты немного поправился! Пиджак стал тебе узковат. Ну да ладно, оставайся в нем.

Это замечание не прибавило Лукасу уверенности в себе, тем более что сама Магда выглядела фантастически. На ней были свободные бежевые шелковые брюки и короткий топ такого же цвета, но с легким отливом. Такого Лукас на ней еще не видел.

Он только собрался сделать ей комплимент, когда они услышали, что по дороге поднимается машина, и Магда вышла на улицу, чтобы встретить Топо.

Он вышел из машины с букетом роз и воскликнул:

— Синьора Тилльманн! Вы снова и снова делаете мне сюрпризы! Со времени нашей последней встречи вы стали еще прекраснее!

Магда покраснела от удовольствия.

Топо поцеловал ее в обе щеки и с легким поклоном передал букет.

— Сердечно благодарю за приглашение.

— Как чудесно, что вы приехали к нам! — ответила Магда и очаровательно улыбнулась.

И только сейчас, казалось, Топо заметил Лукаса. Он протянул ему руку и сказал:

— Buonasera, signore Tillmann.

Лукас пробормотал в ответ «buonasera» и с благодарностью принял бутылку граппы.

Они вошли, и Магда повела Топо по дому. Он проявлял ко всему оживленный интерес, замечал каждую мелочь, не скупился на комплименты и по любому поводу говорил «bello», «bellissimo», «bravo», «bravissimo», «complimento», «fantastico» и «meraviglioso».[51]

Магде даже стало неловко от столь бурного выражения чувств.

Потом они уселись на террасе перед домом. Магда превзошла сама себя, и Лукас признавался в душе, что ему доставляет удовольствие видеть, как Топо наслаждается каждым кусочком и глоточком, оценивая их по достоинству.

Поскольку Топо не прилагал усилий к тому, чтобы вовлечь Лукаса в беседу на английском языке, тому приходилось молчать. Он больше занимался напитками и постоянно подливал Топо вино, надеясь, что так он скорее почувствует усталость и начнет собираться домой. Но этого не случилось. На Топо вино, похоже, не оказывало никакого действия. С каждым бокалом он становился все разговорчивее, остроумнее и веселее. У Лукаса сложилось впечатление, что Магда и Топо не просто поддерживают беседу, — для него их беседа была флиртом, затянувшимся на несколько часов. И в то же время он втайне восхищался Магдой, которая могла так свободно говорить на чужом языке.

— Мне кажется, мы должны перейти на «ты», — сказала Магда, когда подала на стол макароны. — Как вы считаете?

— Прекрасно! — сказал Топо и чокнулся с ней. — Меня зовут Стефано.

— Магда.

Топо встал и поцеловал ее в щеку, потом повернулся к Лукасу.

— Извини, но я забыл, как тебя зовут.

— Йоганнес, — прошептал Лукас, чувствуя, что ему становится нехорошо.

— Salute, Йоганнес! — Топо чокнулся с ним и снова сел. — Я очень рад, что встретил в этой глуши таких милых, интересных и интеллигентных людей.

Магда почувствовала себя польщенной.

— И мы тоже, Стефано, — сказала она. — Мы с Йоганнесом уже говорили о том, что очень трудно здесь, в забытых богом местах, найти кого-то, с кем можно с удовольствием провести вечер и поговорить о чем-то, что выходит за рамки обычного общения. И сошлись во мнении, что ты как раз и являешься таким человеком.

— Спасибо, Магда. Я по-настоящему счастлив.

Они улыбнулись друг другу, и Лукас почувствовал себя лишним.

Кухня Магды была простой, но о такой кухне можно было только мечтать. В ней царила своеобразная атмосфера, однако ее практичность нельзя было сравнить с практичностью современной кухни. Самой большой проблемой Магды было то, что на кухонном столе не хватало места и, если нужно было приготовить обильный ужин, как сегодня, у нее не оставалось ни кусочка свободного пространства. Например, невозможно было приготовить десерт, не освободив часть стола.

— Пожалуйста, извините меня. Я на минуту, — сказала она. — Мне нужно заняться кухней и dolce.[52] Но я думаю, что вам и вдвоем не будет скучно.

— Ну конечно! Никаких проблем! — сразу же сказал Топо. — Может быть, я могу чем-то помочь?

— Нет, пожалуйста, не надо! Я сама все сделаю. Пока. — Она исчезла в доме.

Если и было что-то, чего Магда не могла выносить, так это гостей, которые носили тарелки в кухню и демонстративно хватались за полотенце для посуды. Кроме того, ей хотелось, чтобы Топо и Йоганнес побыли немного одни. От нее не укрылось возникшее между ними напряжение, и она надеялась, что оно исчезнет, если они поговорят с глазу на глаз.

Через окно кухни она увидела, что Йоганнес и Топо встали из-за стола, медленно прошли через двор и завернули за угол дома.

«Прекрасно, — подумала она, — они найдут общий язык, если у них будет возможность спокойно поговорить».

— У тебя прекрасная жена, — сказал Топо по-английски, глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел на луну.