Закон постоянного невезения - Иоанна Хмелевская

Значительно позже Томек открыл мне секрет.

– Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты, и я не увижу это шоу века.

Провалиться мне на месте, это же супер! Думаю, что Каська тоже так считает. Да мне никто в жизни не поверит, что я принимал участие в чем-то подобном!

И его труды себя оправдали, так как остальное семейство не упустило такой возможности, не обращая внимания на присутствие младшего поколения.

Тетка Иза как начала, так и продолжала.

– Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств у него никогда не было. Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения, имеется зерно правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части общества. А еще и шантаж!.. Это очень интересно.

– Но Изочка… Это ведь может быть инсинуация… Ошибка… – пытался снять остроту дядя Филипп.

– Хочу напомнить, что существует оговорка, принимающая во внимание деморализацию с обеих сторон, – с обидой вмешалась тетка Ольга, которая хотя и обрела свою шляпу, однако не в лучшем состоянии.

Кажется, живая изгородь Бешеного была несколько шипастой. – В таком случае…

– Все возвращается в семью, – старательно докончил дядя Игнатий, поскольку тетка с достоинством замолчала.

– Боюсь, что сомнения только множатся…

– Не боишься, а надеешься. Но и так ничего из этого не выйдет…

– Просто нужно во всем атом разобраться.

Бабушка же явно совершенно оглохла, она вообще не обращала внимания на высказывания остальных членов семьи, а никто как-то не осмеливался нахально обратиться непосредственно к ней. Она настойчиво расспрашивала моих детей об условиях и обычаях в школе, о развлечениях молодежи, о том, каким образом дети проводят каникулы, а также пыталась выяснить, кому из них и для чего именно нужны были булыжники из мостовой, которые свалились с потолка на тетку Изу и дядю Филиппа.

Она терпеливо выслушала целый доклад на тему геологии, однако даже я не смогла разобрать, кто же из них запал на эту геологию, Кася или Томек.

Потом бабушка дала втянуть себя в кулинарные рецепты.

Рядом со мной сидел за столом Лукаш Дарко, к которому Элеонора отнеслась чуть ли не как к лучшему другу. Несомненно, децибелы из моей машины навсегда запали ей в память, и она решила быть до гроба благодарной своему избавителю. Я воспользовалась случаем.

– Спасибо, – сердечно поблагодарила я его.

Он сразу же понял, что я имела в виду.

– Это мелочь. Я слегка опасался, что он натравит на вас своих горилл. Вообще-то они стреляют метко, но и у них могла дрогнуть рука, а я стоял прямо позади вас, так что, собственно говоря, я действовал в своих собственных интересах.

– А вы его на самом деле знаете?

– Пару раз я его видел и даже возил, а такую морду трудно забыть. Думаю, что он не обращал на меня внимания. А вы?

– Что я?

– Вы его знаете?

– Еще меньше, чем вы. Видела его тоже два раза, причем сегодняшняя встреча была второй. А откуда вы знаете, что его зовут Карчох? Это действительно его фамилия?

– А черт его знает. Эта фамилия написана на почтовом ящике. Тогда чего он от вас хотел?

Я немного догадывалась, чего хотел от меня Бешеный, а, вернее, чего он не хотел. Я давно уже сообразила, что знакомые Доминика больше знали обо мне, чем я о них, а теперь они вполне могли считать, что ко мне перешли какие-то остатки от наследства хозяина. Если все они отличались столь же великолепным уровнем мышления, как и этот козел, они легко могли бы представить себе любой идиотизм.

И я бы беззаботно открыла все Лукашу и даже уже начала что-то говорить, но меня заглушило семейство. Томек, красочно описывая бабушке причины, по которым он научился готовить, все больше повышал голос, так как бабушка одним ухом начинала прислушиваться к ссорящейся семье, при этом не утратив интереса к моему сыну. Тетка Иза внезапно пришла к выводу, что непосредственную беседу можно провести тут же, коль скоро я сижу рядом, и бросилась в атаку, несколько сдерживаемая дядей Филиппом, снова страшно озабоченным. Наверное, он меня любил, но очень не хотел связываться с женой. Тетка Ольга и дядя Игнатий неожиданно сменили фронт и, оставаясь по-прежнему против Стефана, осознали всю выгоду деморализации с обеих сторон. Возможно ведь, что состояние все-таки останется в семье?..

Но на конкретные вопросы я вынуждена была все-таки отвечать.

– Нет, я не шантажистка и никогда ею не была.

Не знаю, был ли шантажистом мой сожитель, не исключаю, но ведь я рассталась с ним четыре года тому назад! Да, один раз я видела его в компании этого пещерного медведя, который устроил там скандал, возможно, что упомянутый тип видел меня не один раз, а, возможно, он что-то спутал. Меня ничто с этим типом не связывает, и я не намерена поддерживать с ним близкого знакомства. Сомневаюсь, знает ли его и Элеонора…

– Так ты с ним лично знакома? – подозрительно вмешался Стасичек, меряя жену суровым взором.

К счастью, он пока далек был от создания атмосферы, так как все вино я привезла из Варшавы.

– Лично – нет, – ответила Элеонора, с усилием сохраняя невозмутимое спокойствие. – Только внешне. Да и то плохо.

– А почему плохо, если он живет так близко? – искренне удивилась тетка Ольга.

– Потому что мешают живые изгороди. А он пешком в магазин не ходит. Иначе я бы видела его чаще.

Ему пришлось бы проходить мимо нашего дома.

– А где же он ходит?

– Не знаю. Честное слово. Я за ним не подглядывала.

– Так как же ты с ним видишься? – доискивался Стасичек, причем в голосе его зачирикала первая ласточка ревности, из чего я сделала вывод, что он никогда в жизни в глаза не видел Бешеного.

Семейство на время замолчало, с интересом прислушиваясь к супружескому диалогу.

– Один раз я его видела, когда сама возвращалась из магазина, – начала перечислять Элеонора, все с большим трудом сдерживая смех, – а он вылезал из машины перед своим домом. Второй раз, когда я подстригала нашу живую изгородь и была в том конце, нас разделял только Кветинский, а он садился в машину, но заметил ежевику Кветинского и побежал ее рассматривать, так что оказался ближе ко мне, и я смогла его лучше рассмотреть. Устроил скандал, что ежевика ползучая и еще к нему переползет.

А он этого не желает. А еще раз…

Я не выдержала.

– Стасичек, ты скажи сразу, в чем ты подозреваешь собственную жену. В нелегальных сделках с этим… по всей видимости Карчохом, или в том, что у них роман, потому как если ты имеешь в виду роман, ты вполне можешь вызвать к ней психиатрическую скорую помощь.

– Как это?

– Поскольку он такой красавец, что чужая жена, имеющая с ним роман, должна была бы абсолютно сойти с ума. Или полностью ослепнуть, а Элеонора даже очков не носит. Ты на себя в зеркало посмотри и сам оцени, можешь ли ты сравниться красотой с бешеной обезьяной.

– Действительно… – вырвалось у тетки Изы.

Каким бы ни был характер Стасичка, но внешностью своей он вполне мог вызывать симпатию. Стройный блондин с благородными чертами лица, может быть, чуть излишне хрупкий, но зато наводящий на мысль о меланхоличном рыцаре, временно лишенном доспехов. Лицам с материнскими склонностями он вполне мог страшно нравиться.

– А как он выглядит? – недоверчиво спросил Стисичек.

– Как разъяренный бульдог; – милым голоском сообщила Элеонора.

– Здоровенный, топорный, похож на буйвола, – добавила я. – С красной мордой, обезьяньим лобиком и старше тебя на пару десятков лет. Ты бы согласился на роман с таким душкой?

Не обращая внимания на полное отсутствие смысла в этом вопросе, Стасичек вдруг заморгал своими настороженными глазами. Похоже, у него появились какие-то посторонние соображения.

– Минутку. Наш сосед… Минутку. Пан Карчох?..

– О господи, – пробормотал Лукаш рядом со мной.

– Ну?.. – упорно подгоняла его тетка Ольга.

– Так я его знаю, – сказал удивленный Стасичек. – Мы как-то беседовали вон там, на лавочке, перед пляжем. Ну вообще-то он, действительно, не самый привлекательный внешне… Он мне не очень понравился.

– Что так?

– Кажется, он предлагал мне какую-то липу… Ну, нелегальную сделку… Даже не сделку, а просто обойти действующие правила. Он хотел завладеть всей территорией вон там, дальше, за Цетневом… В конце концов, я же понимаю, что мне говорят, даже между строк… В принципе это, конечно, возможно, но не так же…

Веселье Элеоноры как рукой сняло.

– Я надеюсь, ты не согласился?

– Я сказал, что подумаю. А он так, между делом как бы, назвал сумму. Десять тысяч зеленых. Соблазнительное предложение, но я таких вещей не люблю…

– Ну вот вам, пожалуйста, – с торжеством выкрикнула я. – Вот вам беспристрастный свидетель.

Если этот Беше… Карчох занимается подобными делами, то нет ничего удивительного, что он боится шантажа и каждого подозревает. Это просто чудо, что Стасичек такой законопослушный, но я-то каким боком со всем этим связана? Даже если я и ошиблась когда-то в своих чувствах, то давно уже эту ошибку исправила, а за идиотские подозрения авантюристов я отвечать не намерена!