Жажда тебя (СИ) - Ангелос Валерия

«Это нечестно!» - тянет завопить.

Но я лишь глотаю горечь. О какой честности тут в принципе может идти речь? Нас похитили. Здесь никакой справедливости не найти. Победит язык грубой силы.

Они хотят сломить Захара. Через меня. Надежды на победу мало.

Беспомощность убивает.

Я понимаю, что совершенно ничего не способна сделать, ничем не могу помочь. Разум затмевает волнение. И как я не стараюсь справиться с эмоциями, угомонить разбушевавшиеся чувства, мне ничего не удается. Моя сообразительность давно замолкает. Тут я не различаю ни единого намека на выход из западни.

Тупиковая ситуация.

А ведь это только начало. Я ловлю себя на том, что даже не выходит посчитать, сколько фигур обступает Захара. Семь? Восемь? Больше десяти?

Я не могу выполнить простейшие действия. Не могу слабо пошевелиться, дернуть плечом.

Цербер лижет мои ладони, будто пытается приободрить, утыкается носом в мою грудь, приглушенно тявкает.

Я вздрагиваю, когда парни нападают на Захара. Он успевает ловко пригнуться, тут же наносит несколько сокрушительных ударов. Двигается настолько быстро и резко, что трудно отследить траекторию. Я попросту не успеваю разобраться, по кому идет удар ногой, кому достается от кулаков. А в следующую же секунду я вдруг отмечаю, нападающие валятся, точно кегли. В один момент летят на изъеденные временем камни, растягиваются перед Громовым.

Конечно, ему не удается вырубить всех и сразу, но зато начинается суматоха. Он умудряется сбить настрой нападающих. Дезориентирует их в пространстве.

Захар гораздо сильнее и ловчее каждого из этих подонков. Численный перевес дает им преимущество, но лишь на старте. Очень скоро парень умудряется разбросать противников по углам. После же просто не позволяет им приблизиться. Пропускает несколько ударов, но заряжает обратно так, что чуть дух из соперников навсегда не выбивает.

Брызги крови взвиваются точно струи фонтанов. Омерзительный хруст костей оглушает.

Я узнаю, что такое страх. Пропитываюсь ужасом изнутри. Паника прошивает насквозь каждую клетку, каждую пору. Пронизывает тело, разливается по заледеневшим венам, словно кровь. Пробирает до дрожи, до лихорадки.

Озноб разламывает на части. Нервный трепет сотрясает. Я наблюдаю за тем, как Захар расправляется со своими противниками, и ощущаю, как меня захлестывает восхищение. Дикое. Больное. Иррациональное. Абсолютно ненормальное.

Жестокость потрясает. И завораживает. Ранит. Калечит изнутри. Тяжело поверить, будто все это происходит по-настоящему. Границы реальности расширяются. Так стремительно, что меня буквально парализует.

Раньше мне казалось, нельзя отвести взгляд от прекрасных вещей. От картин, от старинных зданий, от известных архитектурных памятников. Можно вечно следить за полыхающими языками пламени, за беснующимися волнами океана. Но теперь выясняется, от уродливого тоже сложно оторваться. Жуткие цены цепляют еще похлеще.

Тут можно потерять рассудок.

А я ведь только смотрю.

Захар там. В самой гуще событий. Его руки двигаются будто молоты, парят точно смертоносные орудия. Ноги выписывают в воздухе такие петли, что моя голова кругом идет. Он действует поразительно легко и просто с учетом внушительной комплекции. Гибкий хищник. Кровожадный ягуар. Оскаливается и наносит удар. Совершает прыжок, сбивая очередного врага на землю, раскатывает в ноль.

Я вижу, как напрягаются и сокращаются мускулы, как мышцы натягиваются железными канатами. Одежда Захара насквозь пропитывается кровью. Кожа обильно залита багровым.

Громов выглядит так, будто выкован из железа. Безжалостная и смертоносная машина. Бесчувственный робот. Трудно поверить, что прежде эти же руки нежно ласкали меня, дотрагивались осторожно и бережно, привлекали к горячему телу, вбивали в стальные мускулы, даря чувство полной и безграничной защищенности. Сейчас он действует, точно орудие. Кастеты лишь продолжение его собственных рук, часть громадных кулаков. Захар точно отрывается от реальности и входит в раж, погружается в режим берсерка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, этот парень точно не допустит, чтобы нас принесли в жертву. Он пропускает врагов через жернова размашистых ударов. Ломает носы и челюсти. Пускает кровь. Зубами вгрызается и раздирает плоть на части. Для него нет ничего недопустимого. Нет невозможного. Не существует никаких запрещенных приемов.

Он сметает всех на своем пути, раскидывает, точно обращается с марионетками, с тряпичными куклами. Если сперва парни наступают на него один за другим, то теперь несколько человек дезертирует с позором.

- Куда вы? – ревет Гуляев. – Жалкие трусы. Придурки. Каждый получит наказание за предательство. А ну вернитесь, пока не поздно.

Только сам магистр в бой не спешит. Других зазывает и держится в стороне.

- Стоять! – рявкает Шеров так, что несколько дернувшихся на выход парней реально замирают, будто вкопанные. – Ни черта не можете сделать. Ссыкуны. Все я должен сам разруливать.

Он отдает команды своим прихвостням и наступает на Захара. А дальше я попросту отказываюсь верить в происходящее. Потрясенно моргаю, пытаюсь очнуться от чудовищного видения, но реальность остается прежней.

Им удается скрутить моего парня.

Не понимаю. Как?!

Шеров подгадывает момент. Наносит удар в спину. Врезает своим жутким кастетом прямо по позвоночнику Захара. Заставляя парня застыть, а после рухнуть вниз. На крепко сжатые кулаки, не на колени. Хотя вскоре Громов растягивается на камнях. Вижу, как те чудовищные железные шипы вонзились в плоть.

Я кричу. Безумно. Истошно. Пусть я никак не задета, не ранена. На мне и царапины нет. Но боль ощущается физически. Накрывает раскаленными волнами. Кажется, внутрь меня вбили эти острые стальные когти и рвут на куски, раздирают на части, безжалостно кромсают мою собственную плоть.

- Захар! – больше не выходит молчать. – Захар!

Все внутри обрывается. Сжимается, а после разлетается на множество рваных осколков, продирает сердце насквозь.

Нет, нет, нет. Прошу. Пожалуйста.

Захар. Нет, нельзя. Все не может закончиться так. Не может. Вернись. Умоляю тебя. Заклинаю. Захар. Это кошмарный сон. Мираж. Это что угодно, только не финал.

Тихо. Опять вокруг становится до ужаса тихо. Лишь омерзительный хохот Гуляева нарушает воцарившуюся паузу.

- Зря вопишь, сучка, - насмешливо заявляет магистр. – Твой защитник сдох. Ну почти. Сама посмотри. Оцени.

Шеров наносит еще несколько ужасных ударов в спину. Шипы вонзаются в мышцы, раздирают плоть, вырывая водопады кровавых брызг. Тело Захара рефлекторно дергается, но парень не издает ни единого звука.

Он потерял сознание? Ничего не чувствует? Он… жив?

От вороха мыслей леденеет сознание. Кровь замерзает в жилах.

Шеров продолжает дубасить Захара. Жестко. Мощно. Без жалости. И каждый удар отбивается внутри меня, сворачивает внутренности тугими узлами, вбивается в позвоночник, дробит кости в пыль, в пепел, в прах. Сокрушает. Разламывает.

- Хватит! – вскрикиваю. – Пожалуйста.

Знаю, глупо. Бесполезно. Никто не послушает меня, не станет жалеть опасного врага. Но молчать не удается. Я не могу спокойно наблюдать за этим зрелищем.

- Допустим, я остановлюсь, - издевательски тянет Шеров. – А дальше? Что ты предложишь взамен?

Ощущение такое, точно глотаю битое стекло. Давлюсь колючими осколками. В голове туман. Вата. Кромешный беспросвет.

Шеров снова бьет Захара по спине.

И опять тихо. Мучительно тихо. Надрывно. До боли. Я и представить никогда бы не сумела, что тишина может оказаться настоящей пыткой.

Брызги крови. Блеск потемневших шипов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Картина врезается в память. Вгрызается в мой мозг размашистыми штрихами. Входит, точно лезвие за лезвием.

- Он жив, - говорит Шеров. – Пока что.

Я стараюсь не размышлять о том, как легко этому ублюдку дается ложь. Мой рассеянный взгляд падает на черту, глубокую борозду высеченную на камне. Желание вскочить и броситься вперед становится невыносимым.