Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х - Роберт Наилевич Гараев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К девушкам очень плохо относились, как к собственности. Например, как-то у них в кафе на Чернышевского встреча была, я заговорила с другим – дал по лицу за это. Нельзя было. Про групповухи рассказывали. Жесть.
Вот со Змеем никто не щупал, там другие люди были. Достойный человек был, только добро от него видела. С ним познакомились в ресторане «Дары природы» где-то в 1987-м. Он довольно авторитетный был. Не пойму чей. Эльбрус Рафиков, погоняло Змей. Его убили: пытали, пальцы отрубили, сделали бетонные сапоги и утопили. Один раз я пожаловалась на одного парня, потом узнала, что он из него инвалида сделал. Очень жалею об этом. Каждое слово в то время надо было фильтровать.
А у Ружья бандиты – прямо головорезы. Шутки типа «Ботва, здорово, извините, я букву „р“ не выговариваю». Доходы от того, что у кого-то отжали, отобрали и тому подобное. Без интеллектуального напряжения.
Он еще деревенский был. Из деревни Азелеево. У него вся семья уголовники: отец, братья. Говорил с татарским акцентом, то есть не «человек», например, а «щеловек». Вот эти пираньи дома уже многое говорят о том, что он за человек был.
1977 г.р. Наталья М.
Жительница Московского района Казани
Я выросла в районе парка Урицкого, где была прописана «Московская бригада», но мои маршруты активно пролегали по улицам Восстания, Кулахметова, Шамиля Усманова. Часто ходила в гости на проспект Ибрагимова, где жила подруга – там обосновались «Чайники». В 1991 году мне было четырнадцать лет.
После школы, в 1993-м, я не сразу поступила в университет и год работала продавцом в самых разных магазинах, в том числе в «Доме обуви». Там активничали «Домобувские» и еще множество каких-то их мелких подвидов.
Каждый год, начиная с моих тринадцати лет, то есть с 1990-го, буквально изобиловал опасностью – девчонки жили буквально как на минном поле. Как только девочка-подросток превращалась в более-менее симпатичную девушку, она попадала в поле зрения преступных групп. Какой была ее дальнейшая роль в системе ОПГ или вне ее – решал случай. Никаких героических и романтических понятий среди гопников не существовало, их уважение к женскому полу – миф, ими же активно распространяемый.
«Московская бригада» собиралась на спортивной площадке парка Урицкого, в дальней его части. Мимо места их сборов проходил мой маршрут в школу 122-ю и обратно. Пройти мимо было непросто. Возможно, для парней это было развлечение, но они всегда спрашивали: «Девушка, тебе не страшно?» Правильным ответом было под дикий гогот сказать «Страшно» – и, главное, не смотреть в лица, тогда можно было идти дальше. Во всяком случае, у меня это прокатывало.
Моя боль заключалась в другом – ежедневно после уроков меня караулил один из авторитетов с «Низов» по имени Сергей А. Вероятно, для него это тоже было развлечением. Прямо у центральных ворот школы стояла машина. Иногда удавалось улизнуть через выход со стороны Исаева, но часто поджидали и там. Череда мучительных вопросов: «Че делаешь?», «Че смотришь?» и так далее. «Че смотришь на номера? Смотри, сколько их у меня!» – открывался багажник, показывались другие номера автомобилей, наваленные один на другой. Все диалоги сводились к тому, кто будет у меня первым мужчиной, когда мне наконец-то исполнится шестнадцать лет. А мне тогда было всего лишь четырнадцать! «Еще два года гуляй, готовься!»
Брали пакет с учебниками, вытряхивали на землю, ржали. Прохожие и учителя – все шли мимо, делали вид, что все нормально. Попросить помощи даже в голову не приходило. Дальше они стали наглеть, однажды посадили меня в машину и увезли в поселок Левченко, чуть ли не на ходу выкинули из салона: «Домой иди пешком». Я стала просить кого-то из знакомых парней меня встречать и провожать, но это не помогло – брали за шкирку прямо при спутнике, сажали на заднее сиденье и везли в сторону Левченко, потом снова выкидывали около промзоны, и я шла домой пешком. Несколько месяцев это жутко отравляло мне жизнь, я стала бояться ходить в школу и начала прогуливать. История закончилась в один день и благополучно: мать была хорошо знакома с директором стадиона «Тасма» Е.П. Зюрниным, он был судьей международной категории по дзюдо, очень авторитетной личностью. К нему приходили за советами как к старейшине, и, предполагаю, он держал в кулаке и пацанов, и ментов. Пожаловались ему. На следующий день около школы также стояла машина, но я прошла мимо в абсолютной тишине, хотя ждала тычка в спину или чего-то похуже. Спросили: «Наташ, тебя никто не обижает? Если кто обидит, нам скажи».
Мне повезло: остальные девушки с парка Урицкого рассказывали, что Сергей А. бил, насиловал, ломал челюсти и ребра, выбивал зубы и так далее. То есть был абсолютным чудовищем. Он и сейчас здравствует – судя по странице на фейсбуке, женат, занимается госзаказами, активно путешествует и увлекается горными лыжами.
Дорога от парка Урицкого до разъезда Восстания по улице Васильченко была настоящим испытанием всегда. Мимо ехали машины, не было дня, чтобы никто не остановился. Однажды нас вместе с моей одноклассницей Инной запихали в машину и увезли в сторону промзоны. Инна, бедная, умоляла пацанов: «Делайте со мной, что хотите, но Наташку не трогайте, она еще девственница!» Мы ревели, рыдали. Как в такой обстановке парням хотелось секса – для меня загадка. Я попыталась сбежать и в сапогах на каблуках бежала по колено в снегу – вернули, и все началось снова. Скажу так: меня в этот день не изнасиловали и даже не избили. Инна взяла все на себя.
В Урицком мы пожаловались знакомым ребятам из милиции, запомнили номер машины – «семерки», они работали во вневедомственной охране. Выяснилось, что машина перекрашена и в розыске, а пацаны какие-то не казанские. Их остановили на въезде в город – я уверена, что они заплатили милиционерам мзду за свободу. Хоть как-то мы были отомщены.
Плавно знакомство с товарищами из милиции переросло в более плотное, и это гарантировало хоть какую-то безопасность. Нас больше не трогали, во всяком случае в Урицком. Как начинались докапывания – мы называли имена
