Желая тебя - Люси Монро

— Скажи, а тебе поможет, если я пообещаю обнимать тебя всякий раз, когда мы будем встречаться после долгой разлуки?

— Джози, я — твой мужчина, в отличие от Хотвайра, который тебе только друг. И мне нужно гораздо больше, чем просто объятие.

— Ну, тогда я буду еще и целовать тебя, пойдет?

— Пойдет, хотя это, определенно, будет меня отвлекать.

Интересно, всегда ли мужчины так нелогичны?

— Если не хочешь, чтобы я отвлекала тебя, только скажи, — раздосадовано ответила Джози.

— Не скажу, — затем, не дав ей ответить, он начал снимать рубашку и расстегивать джинсы. — Мне слишком нравится отвлекаться на тебя.

— Я рада. — А еще Джози радовалась тому, что они, кажется, закончили разговор, который в лучшем случае можно было считать бессмысленным, а в худшем — абсолютно непонятным.

Даниэль расстегнул молнию на джинсах, открывая ее взгляду внушительных размеров выпуклость, явно демонстрирующую, что их разговор нисколько не притупил его сексуальный голод. Потемневшие до черноты глаза взывали прямо к внутреннему женскому чутью Джози, которое не могло ни исказить, ни проигнорировать смысл этого сообщения.

— Мне жаль, что нам не удалось побыть в отеле подольше.

Бедра девушки судорожно сжались, она отвела взгляд и огляделась: привычный спартанский интерьер ее спальни теперь преобразился.

— Не стоит. Здесь тоже очень приятная атмосфера.

Чуть раньше Даниэль украсил комнату цветами, которые принес из гостиничного номера. Видимо, он, улучив момент, забрал оттуда букет и поместил на стол в спальне Джози. Дивные розы превратили помещение в некое подобие уединенного благоухающего сада.

— Спасибо за цветы.

Мужчина небрежно пожал плечами:

— С моей стороны было бы просто неприлично оставить их там.

— Да. — Но сама она постеснялась попросить забрать розы. Сентиментальность занимала незначительное место в жизни военных, а от старых привычек трудно избавиться.

Даниэль спустил с бедер джинсы, вместе с боксерами, и это движение практически лишило девушку способности связно мыслить. От вида гладкой смуглой кожи, обтягивающей превосходно развитые мускулы, ее дыхание стало затрудненным. Но даже его изумительное телосложение не могло затмить мужественной красоты восставшей твердой плоти.

— Ты великолепен.

— Таков уж я — само очарование.

Услышав в глубоком голосе мягкое подшучивание, Джози, словно против воли, медленно скользнула взглядом вверх по его телу и взглянула ему в лицо. Несмотря на улыбку, притаившуюся в уголках губ, жаркий взгляд Даниэля опалял ее.

Джози открыла рот, но не смогла издать ни звука. Она сглотнула и попробовала еще раз:

— Нет, не совсем.

— Ладно, согласен. — Он держался уверенно, нисколько не смущаясь наготы. — Пригласи меня к себе в постель, Джозетта.

— Я думала, что уже давно это сделала, — сказала она: голос звучал хрипловато из-за возбуждающего эффекта, который произвела на нее его нагота.

Даниэль ничего не ответил, выдерживая напряженную паузу.

Очевидно, ему требовалось нечто большее, чем молчаливое согласие, — своего рода декларация о намерениях.

— Для тебя, действительно, так важно услышать приглашение?

— Да. Это ведь твоя постель. То, что ты не возражаешь против моего присутствия, еще не значит, что оно тебе желанно.

Джози очень бы хотела знать, почему эта разница была настолько важна для него, но прямо сейчас она не была готова к еще одному долгому разговору. Она спросит позже.

Откинув одеяло, Джози продемонстрировала Даниэлю комплект нижнего белья, который надела, перед тем, как лечь в постель: прозрачные розовые трусики и коротенький топ на тонких бретельках. У девушки не было сексуального ночного белья, кроме сорочки, которую ей подарил Даниэль, зато некоторое время назад она начала потихоньку обзаводиться женственным нижним бельем… с того самого дня, как встретила Даниэля.

Но в пристальном взгляде темно-карих глаз не было и следа разочарования от отсутствия на Джози соблазнительного неглиже.

— Иди ко мне, Даниэль. Я хочу тебя.

Его ноздри хищно раздулись, челюсти плотно сжались, черты лица обрели, словно гранитную, твердость, и он молча, единым рывком, скользнул в постель, накрывая девушку мощным телом и прижимая спиной к подушкам.

— Ты снова хочешь попытаться избавиться от навязчивой идеи? — затаив дыхание, спросила Джози.

Мужчина решительно покачал головой, словно эти слова ему уже до смерти надоели:

— Я хочу заняться любовью с очень сексуальной женщиной. С моей женщиной.

Обхватив ладонями голову Даниэля, Джози приблизила к нему лицо так близко, что их губы почти соприкоснулись, и прошептала:

— Займись со мной любовью, Даниэль. Покажи мне, что значит быть сексуальной женщиной, твоей женщиной.

И он показал: Джози почувствовала себя словно объятой огнем. Пытаясь избавиться от немногочисленной одежды, она разделась даже с большей поспешностью, чем Даниэль, а его губы в это время неотступно следовали за руками, покрывая жадными поцелуями обнажавшееся женское тело. От этих ласк ей стало казаться, будто лоно лижут языки яростного пламени. Джози выгнулась дугой под его жаркими губами и ищущими руками, всем существом желая, чтобы и Даниэля поглотило то же огненное безумие, что сжигало ее.

Джози хотела, чтобы и Даниэль почувствовал то же, что ощущала она! Все инстинкты требовали соединиться с этим мужчиной, самой судьбой предназначенным стать ее половинкой. Она даже не предполагала, что ей когда-нибудь доведется испытать такие сильные, мучительные эмоции. Девушка испытывала столь неодолимую потребность завершить слияние, словно ее душу и тело беспощадно рвали когтями.

Только с Даниэлем Джози могла ощутить всю эту гамму чувств.

Вывернувшись из-под него, девушка опрокинула мужчину на спину, чему он нисколько не противился, наоборот, глаза его потемнели, став почти черными — теперь-то Джози знала, что это следствие охватившей Даниэля страсти, а не гнева. Она уселась на него верхом и вздрогнула, когда набухшие, увлажнившиеся лепестки в нежном поцелуе коснулись возбужденной плоти. Это было так невероятно интимно, что ей захотелось навечно запечатлеть в памяти столь удивительное ощущение.

Пульсирующая мужская плоть еще больше отвердела, и девушка удовлетворенно улыбнулась такой наглядной демонстрации сокрушительного эффекта, производимого ею на Даниэля. Облизнув губы в предвкушении, она отдалась во власть более неконтролируемой страсти и, приподняв ягодицы, совершила волнообразное движение, после чего опять опустилась на его бедра, вновь одарив дразнящим поцелуем вздыбленную плоть и оставляя на ней влажный след от истекавшего любовными соками лона.