Россия за Сталина! 60 лет без Вождя - Сергей Кремлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было, конечно, «шпилькой» «дуумвирата» Троцкого и Каменева в адрес Сталина, но существенного значения не имело – партийный и государственный авторитет Сталина уже не могли поколебать (а тем более – сокрушить) никакие диверсии.
Николай Бухарин, может быть, и был тогда «любимцем партии», но вождем партия (как бо́льшая часть профессиональных партийных работников, так и практически вся партийная масса) видела лишь одного человека – Сталина.
Примерно за три недели до начала съезда – 24 марта 1923 года – Сталин публикует в «Правде» одобренные Центральным Комитетом партии тезисы к XII съезду РКП (б) по национальным моментам в партийном и государственном строительстве.
Ленин их прочесть уже не мог, а если бы мог, то убедился бы, что его тревоги относительно «администрирования» Сталина и его якобы «великорусского шовинизма» были ложными. Написанные Сталиным тезисы полностью учитывали мнение Ленина в той мере, в какой оно соответствовало реальному положению дел и реальным проблемам.
И поскольку основания тревожиться относительно общей ситуации (не позиции Сталина) у Ленина были, Сталин мнением Ленина не пренебрег. Уже на съезде, отвечая на поправки к резолюциям, Сталин сказал: «Весь национальный вопрос мы поставили в связи со статьей Ильича…»
Это тоже очень характерно для отношения Сталина к Ленину. Сталин сознавал, что Ленин порой прав даже тогда, когда не прав. Недаром говорят, что заблуждения гения интереснее тривиальных истин. У Сталина при этом доставало собственной гениальности для того, чтобы даже в заблуждениях Ленина усмотреть рациональное зерно.
Так что сталинские тезисы к партийному съезду отражали и точку зрения Ленина. В частности, Сталин писал:...«…8. Одним из ярких выражений наследства старого следует считать тот факт, что Союз Республик расценивается значительной частью советских чиновников в центре и на местах не как союз равноправных государственных единиц, призванный обеспечить свободное развитие национальных республик, а как шаг к ликвидации этих республик, как начало образования так называемого «единого-неделимого». Осуждая такое понимание как антипролетарское и реакционное, съезд призывает членов партии зорко следить за тем, чтобы объединение республик и слияние комиссариатов не было использовано шовинистически настроенными советскими чиновниками как прикрытие их попыток игнорировать хозяйственные и культурные нужды национальных республик…»
На XII съезде Сталин выступал с организационным отчетом ЦК и сказал много интересного. Однако я приведу лишь одну его мысль – о кадровой проблеме.
Эта мысль была высказана Сталиным тогда, пожалуй, впервые. Через годы она была сжата им до формулы «Кадры решают все!», а в последний раз прозвучала из уст Сталина на последнем при Сталине пленуме ЦК после XIX съезда партии.
В апреле 1923 года «кадровая» мысль выглядела так:
...«…То ядро внутри ЦК, которое сильно выросло в деле руководства, становится старым, ему нужна смена. Вы знаете состояние здоровья Владимира Ильича. Вы знаете, что и остальные члены основного ядра ЦК достаточно поизносились. А новой смены еще нет – вот в чем беда. Создавать руководителей партии очень трудно: для этого нужны годы, 5–10 лет, более 10-ти. Гораздо легче завоевать ту или иную страну при помощи кавалерии тов. Буденного, чем выковать 2–3 руководителей из низов, могущих в будущем стать действительными руководителями страны…»
Маленкову в 1923 году было двадцать два года, Берии – двадцать четыре, Жданову – двадцать семь… А, например, будущему сталинскому наркому электростанций СССР Дмитрию Жимерину – так и вообще всего-то семнадцать лет…
Прошло почти тридцать лет, и 16 октября 1952 года на пленуме ЦК Сталин сказал (предлагаю сравнить со словами1923 года):
...«Мы, старики, все перемрем, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела. Кто ее понесет вперед? Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля».
Это был непреходяще актуальный подход великого лидера к самой главной проблеме общества – кому им, этим обществом, руководить и как сделать так, чтобы обществом руководили компетентно, в интересах общества, а не вопреки им?..
СТАЛИН задумывался о будущем, а для Ленина реальностью было лишь настоящее, которое почти полностью занимала болезнь.
15 мая 1923 года Ленина перевезли в Горки – как действующий политик он кончился.
Во второй половине июля 1923 года в состоянии здоровья Ленина наступило улучшение, он начал ходить и упражняться в письме левой рукой.
18 октября 1923 года Владимира Ильича в последний раз привезли в Москву, он даже отобрал себе книги из библиотеки, но 19 октября уехал обратно в Горки.
Вернулся он в Москву обратно лишь 23 января 1924 года – уже в гробу.
Надо сказать, что обстоятельства смерти Ленина лично для меня ясными давно не являются – есть, есть там много такого, что позволяет заподозрить в форсировании смерти Ленина не только Троцкого (что очевиднее), но и, скажем, Бухарина.
У Сталина не было оснований опасаться ремиссии болезни у Ленина (говоря проще – хотя бы временного выздоровления).
Выздоровевший Ленин опирался бы на Сталина. И это сразу бы подмочило акции Троцкого и К°…
Впрочем, много говорить об этом здесь – не место.
Так или иначе, 21 января 1924 года Ленина не стало, а 23 мая 1924 года открылся XIII съезд ВКП (б).
За три дня до его открытия Крупская, выполняя волю Ленина, передала в ЦК пакет с ленинскими диктовками от 24–25 декабря 1922 года с характеристикой Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова и еще одну диктовку от 4 января 1923 года, о которой – чуть ниже.
Как сообщила вдова Ленина, Владимир Ильич «выражал твердое желание, чтобы эта его запись (от 24–25.12.22 и от 4.01.23 г. – С.К .) после его смерти была доведена до сведения очередного партийного съезда».
21 мая 1924 года пленум ЦК принял следующее постановление:...«Перенести оглашение зачитанных документов, согласно воле Владимира Ильича, на съезд, произведя оглашение по делегациям и установив, что документы эти воспроизведению не подлежат, и оглашение по делегациям производится членами комиссии по приему бумаг Ильича».
Что и было сделано.
Предельно закрытый способ оглашения записей Ленина был вполне объясним, поскольку ситуация создалась, надо заметить, пикантная… В диктовках от 24 и 25 декабря содержались такие ленинские оценки, которые били по Троцкому и противникам Сталина. И Троцкому, Каменеву, Зиновьеву очень не хотелось знакомить партию с этой частью заметок Ленина.
Но вот диктовка от 4 января 1923 года… Ее Троцкий был готов зачитать хоть на Красной площади!
Она была такой (я даю ее полностью):
...«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека…»
Прерву цитирование, чтобы обратить внимание читателя на следующий момент… Из вышеприведенного отрывка следует, что Ленин, смотря на дело так, как это изложено в его диктовке, просто не мог настолько бурно – до якобы разрыва отношений – реагировать на «грубость» Сталина по отношению к Крупской. Тем более что Сталин отчитал ведь не жену Ленина, а члена партии, обязанного выполнять решение ЦК…
Засим продолжу цитирование:
...«…Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мной выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».
Именно эту диктовку чаще всего объявляют поддельной, но Сталин не нуждается в подобном адвокатстве. Он сам не раз потом подчеркивал, что он – да, груб с врагами партии и что в любом случае Ленин критиковал личное поведение Сталина, в то время как в части политических оппонентов Сталина Лениным были даны нелицеприятные политические оценки.
Но все же услышать такие посмертные ленинские слова в свой адрес особой радостью для Сталина не было. Зато они, конечно же, обрадовали троцкистов и Троцкого, который, собственно, и провоцировал больного Ленина против Сталина.
