Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

Я, уже собравшись уходить, удивленно обернулась и недоверчиво уставилась на небольшой сверток, который протянула одна из загадочно улыбающихся девиц.

— Подарок для постоянного клиента, — благодушно напутствовала меня мадам Мими, величаво проплывая мимо. — Всегда рада видеть у себя в салоне истинных ценителей красивых вещей.

Я озадаченно поскребла в затылке, но сверток все‑таки взяла.

— Эм… спасибо. Будут еще деньги — зайду.

— Всего доброго, юная леди, — покровительственно улыбнулась мадам и, махнув длинным подолом исчезла в недрах мастерской, откуда вскоре послышался ее зычный голос: — Ну кто ж так, неучи, складывает кардоганскую шерсть?! Смотрите, что вы наделали?!

Выйдя на улицу, я в сомнении повертела подарок, но на глазах у прохожих решила не разворачивать. Вдруг хозяйка салона туда эксклюзивное нижнее белье засунула? Или какое‑нибудь провокационное одеяние для особо извращенных брачных игр? Она могла — коллекция уникальных диковинок у мадам Мими была обширной. Я ее в свое время почти всю пересмотрела, пока не остановилась на своей любимой ночнушке. Некого мне тогда было соблазнять и очаровывать. Да и сейчас… гм… что‑нибудь поскромнее стоило приобрести, чтобы не провоцировать лишний раз муженька.

Правда, долго шила в мешке не утаишь — стоило нам вернуться в общагу, как Улька тут же приперла меня к стенке и, грозно сверкнув черными глазищами, потребовала:

— А ну, показывай!

Пришлось капитулировать перед готовой взорваться от любопытства подругой и покорно примерить подаренную обновку, оказавшуюся чем‑то средним между деревенским платьем и просторным саваном. Ни единого стежка вышивки на лифе, ни кружев, ни украшений… просто широкий, явно не по размеру скроенный балахон на затейливо переплетенных веревочках, хоть и сшитый из сверкающего сардонийского шелка. Да еще с разрезами на боках, сквозь которые проглядывала смуглая в моем привычном облике кожа. Признаться, давно я не испытывала такого сильного разочарования от одежды. А Улька и вовсе растерялась, когда я напялила ЭТО и явилась на ее строгий суд.

Оглядев меня так и этак мы с одинаковым недоумением воззрились друг на друга.

— Пойду сниму, — неловко кашлянув, я приподняла чрезмерно широкий подол и на цыпочках двинулась в душевую. — Сколько всего за свою жизнь не переносила, но такого убожества не видела.

— Да. Перемудрила что‑то мадам, — шокированно кивнула баньши, с нескрываемым сожалением глядя на струящийся шелк. — Эх, какой материал испортили…

Я мысленно согласилась и, проходя мимо большого зеркала, скривилась. А потом подумала, что в этот балахон я могла бы нормально влезть только во второй "ипостаси". Вздрогнула, едва представив, с какой точностью белый шелк обрисовал бы все изгибы моего второго, более крупного и намного более подходящего к такой одежке тела. Почти воочию увидела, как соблазнительно заблестит в широких разрезах чешуя… и, покрывшись холодным потом, сорвала с себя коварную тряпку.

— Мадам Мими — ведьма! — без колебаний решила я, зашвыривая в угол откровенный наряд, всю привлекательность которого мог по достоинству оценить только Темный Князь. После чего умышленно переоделась в самую страшную и старую, но приятную телу ночнушку и, бросив огорченно вздыхающей баньши: "Я — спать!", отправилась на боковую.

Насчет покоев Князь не обманул — я снова стояла посреди той же спальни, в которой, судя по всему, кто‑то успел прибраться. Пострадавший в драке ковер заменили на новый, дырки в стенах заделали, брызги крови убрали, и даже кровать аккуратно перестелили! К тому же, кажется, она стала шире, чем в прошлый раз.

А еще меня умилили три деревянных чурбачка, которые какая‑то добрая душа аккуратно поставила в угол, видимо, надеясь, что у меня снова появится желание испробовать на них остроту своего жала.

Обнаружив, что дражайший супруг изволит опаздывать, я заново облетела комнату, стараясь заглянуть в каждую щелочку. Дверь оказалась ожидаемо заперта, окна в стене так и не появились, зажженных свечей на люстре несколько поубавилось, но мягкий полумрак мне даже нравился. А вот того, что надетая ради скромности ночнушка так сильно начнет раздражать кожу, я, если честно, не ожидала. И поскольку моя "темная" ипостась терпением никогда не отличалась, то после нескольких минут напряженной внутренней борьбы, я все‑таки содрала с себя мешающуюся тряпку и с наслаждением вытянулась на прохладных простынях.

— Наша чешуя способна выдержать даже очень сильный удар, — прошелестел совсем рядом знакомый голос, и постель ощутимо прогнулась, когда на нее опустилось тяжелое тело. — Но при этом крайне чувствительна к легчайшим прикосновениям…

Я вздрогнула, когда по моему боку едва заметно пробежались чужие пальцы, а голень ласкающим движением погладил гибкий хвост, и резким движением откатилась на самый край.

— Княже!

Князь, лениво развалившись на кровати, только усмехнулся.

— Я же сказал, что буду ждать. Чего ты испугалась?

— А чего ты все время подкрадываешься? — буркнула я, машинально прикрывшись крылом от его плотоядного взгляда.

— Жертва не должна знать, что на нее нападут. Иначе вся охота насмарку, — он так же лениво перевернулся на спину и, забросив руки за голову, протяжно, с подвыванием зевнул. — А пришел я порталом. Кто ж знал, что ты даже его умудришься не заметить?

Я подвинулась, чтобы на постели уместилось его крыло, и настороженно спросила:

— У меня нет другой магии, кроме своей. А почему ты в "темной" ипостаси? Мне казалось, высшие не любят призывать ее слишком часто.

— Для меня нет разницы, в каком облике пребывать. Но в этом я тебя лучше чувствую. Или тебя что‑то смущает? — насмешливо поинтересовался расслабленно откинувшийся на подушки демон, на этот раз пренебрегший даже простыней. Правда, интимных подробностей сейчас видно не было — весь пах оказался закрыт толстой кожной складкой, больше похожей на бронированную ракушку.

Я фыркнула.

— Я — суккуба, твое темнейшество. И обнаженное мужское тело меня не способно смутить в принципе.

— Докажи, — неожиданно мурлыкнул он, сдвигая в сторону крыло. — Сядь ближе.

— Княже… — я укоризненно покачала головой. — Неужели ты решил, что я поведусь на такую примитивную уловку?

— СЯДЬ, — холодно приказал он, и в повернувшихся ко мне черных глазах что‑то неуловимо изменилось.

Я замерла, напряженно раздумывая, хватит ли мне остатков бессонника еще на неделю, но супруг так же неожиданно расслабился и гораздо мягче повторил: