Звездная Кровь. Изгой VI - Алексей Юрьевич Елисеев

Повсюду лежали трупы людей и мутантов, а тут же находились каменные столбы, к которым были привязаны жертвы. В воздухе стоял густой запах крови и бойни, который, казалось можно было потрогать руками. Меня едва не стошнило от такой жестокости и неестественного, запредельного садизма. Однако Ух оставался спокойным.

Что здесь произошло и что может рассказать подобная бойня о природе обитателя этого зала? Подобрался ли враг к святыне культистов и уничтожил ли стражей? Или это мрачный венец мизантропического ритуала? Я не мог ответить на эти вопросы, и мой разум, привыкший ко всякой жестокости в Единстве, протестовал против этой сцены.

Мне было необходимо узнать, жива ли ещё Юлина, или всё было напрасно. Поэтому, разорвав связь с Ухом, я остановился, чтобы отдышаться.

Когда я снова «подключился» к органам восприятия зверька, тот, безмолвный и невидимый, продолжал красться вперёд. Наконец зверёк оказался возле широкого входа — портала в центральный зал, где, по ощущениям Большого Уха, находилось несколько живых существ. Стоило моей Руне ступить туда, как я ощутил ледяную волну покалываний во всём теле грызуна, словно ледяной ветер ударил по его шёрстке, пронзая её лютым морозом.

Восприятие моего слухача выхватило огромный колодец в середине зала, вокруг которого высились грубые монструозные статуи. Из пролома в полу вырывался густой туман, объятый воронкой сияния. А над этим колодцем парило… Парило… Нечто большое, бесформенное, бестелесное, то чему я не мог подобрать названия, потому что Большой Ух этого не ощущал и не осязал, но знал — оно там.

Внезапно связь с существом прервалась.

292

Моя Руна-Существо погибла. В этом не было никаких сомнений. Теперь стоял вопрос — что делать дальше? Почти железно — в пещере Великана опасно. Внутренне я уже был готов и свыкся со страхом, но мой зверёк так ничего и не обнаружил. Вернее, обнаружил, и ещё как, но что именно он почувствовал, было решительно непонятно. Из-за этого у меня была лишь приблизительная карта внутренних помещений, но что или кто ждёт в глубине этого языческого пещерного храма, оставалось загадкой.

Самым разумным решением было бы не соваться очертя голову в неизвестность. Однако я придумал план и уже заставил двух своих спутников ему следовать. Поэтому придётся вступить в схватку, не зная всех нюансов. В конце концов, отступать было некуда.

Я призвал из Рун АКГ-12 и импульсную винтовку. Из криптора вытащил кирасу и шлем. Одним словом, выглядел я сейчас весьма воинственно, но дикарей это впечатлит едва ли. Взглянув на хронометр, я нервно поёрзал на месте. Пора бы Мико и Мину уже начать.

Вокруг стояла гнетущая тишина. Раскаленный ветер прожаривал до костей, принося с собой запахи дыма и пыли. Я залёг за двумя большими и острыми камнями, разложив перед собой снаряженные магазины с иглами для гаусс-карабина. Сердце билось учащённо, кровь пульсировала в висках. Хоть мне и казалось, что моих компаньонов слишком долго нет, появились они довольно быстро, и мне было на что посмотреть.

Пара цезарей под седоками, распушив яркие перья, важно въехали в ущелье. Огромные птицы, походившие на смесь страуса и попугая, ступали плавно, их мощные когтистые лапы поднимали пыль. Мин и Мико выглядели неуверенно. Собственно, скорее всего, так оно и было. Они остановились на пригорке, оглядываясь по сторонам, словно не понимая, куда их занесло. Их лиц с моей позиции видно не было, но я знал, что внутри они напряжены до предела.

Это продолжалось до тех пор, пока не раздался пронзительный крик часового. Эхо разлетелось по ущелью, и птицы вздрогнули. Мин и Мико замерли лишь на мгновение, затем вскинули карабины и выстрелили. Кто из них попал в ближайшего мутанта, гадать не приходилось. Сто процентов — это была Мико. Она была умелым стрелком, в отличие от Мина, профессионального игрока в «рани», который в критических ситуациях стрелял куда угодно, только не в цель.

Крики и громкие звуки выстрелов прокатились над стойбищем, заставив дикарей встрепенуться. Из шалашей, шатров и вигвамов выбегали сектанты, вооружённые копьями, луками, дубинами и ножами. Но мои спутники и не думали прекращать огонь. Ещё один культист взмахнул руками, упал и затих. Затем ещё один, и ещё. Но вскоре прицельная стрельба стала невозможной — лавина дикарей неслась на двух храбрецов.

— Уходите… Пора… — прошептал я себе под нос, сжав кулак.

Но Мико замешкалась, а Мин без девушки опасался отступать. Его лицо застыло и смертельно побледнело. Он выхватил револьвер и наконец попал в одного из самых расторопных сектантов. Затем он опустошил весь барабан, но больше так никого и не подстрелил. Наблюдать, как рискуют другие, пока я сам находился в относительной безопасности, было мучительно тягостно. Даже когда я командовал легионерами, так не волновался как сейчас. Наверное, потому что тогда под моим началом были крепкие и подготовленные бойцы, знающие, на какие риски идут. Сейчас же… эти двое доверились мне, и ответственность давила тяжёлым грузом.

Наконец, Мико развернула свою скаковую птицу и дала ей шпоры. Цезарь проорал на всю округу противным голосом и бросился прочь от преследователей. Мин последовал её примеру. Вокруг них начали падать стрелы и дротики, со свистом рассекая воздух. Мико и Мин отстреливались с переменным успехом. Но в их задачу и не входило перестрелять всех здесь и сейчас. План состоял в другом.

Когда мои спутники достигли узкого горловинного ущелья, они прибавили скорость. Естественно, дикари с радостным гиканьем всей толпой бросились за ними, скопившись в темном зеве прохода. Их гортанные крики и топот ног отражались эхом от каменных стен, слиливаясь в хаотичный гул. В этот момент пришла моя очередь вступить в дело.

Я тщательно прицелился, задержал дыхание и нажал на кнопку инициатора стрельбы. Стрелял наверняка, прореживая ряды культистов. Сам собой вспомнился старый куплет, и я пробормотал его себе под нос:

Ой ты, порушка-пораня,

Ты за что любишь Ивана?

Ой, да я за то люблю Ивана,

Что головушка кудрява.

Что головушка кудрява,

Бородушка кучерява.

Тихие выстрелы АКГ-12 не привлекали внимания разгорячённых погоней мутантов. Упало ещё несколько неприятелей, их тела с глухим стуком ударялись об землю.

Кудри вьются до лица,

Люблю Ваню молодца.

Уж как Ванюшка

По горенке похаживает,

Свои речи до рассвета

Разговаривает.

Хлопали тихие выстрелы в такт словам песни, произнесенных шёпотом. Упал ещё один мутант с серо-голубой кожей, затем другой. Я