Бог, человек, животное, машина. Поиски смысла в расколдованном мире - Меган О’Гиблин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дихотомия сознания и материи – это, по сути, языковая ошибка, считает Каструп. Давая субъективному опыту от первого лица какое-то обозначение, например «разум» или «сознание», мы неизбежно объективируем то, что является субъективным. Это ошибка в категоризации. Из-за нее мы начинаем верить, что сознание – это всего лишь один из множества объектов в мире, подобный всем материальным предметам, а не то, чем оно на самом деле является: субстрат, лежащий в основе материи. Этот вывод – в той или иной степени возвращение к cogito Декарта: единственное знание, в котором мы можем быть уверены, – это наши мысли и восприятие. Но, в отличие от Декарта, Каструп не пытается опереться на это знание, чтобы на его основании воскресить веру в материальный мир. Как и большинство идеалистов, он пришел к убеждению, что сознание – это единственное, что реально существует. «Реальность в основе своей базируется на опыте», – пишет он в книге «Идея мира», вышедшей в 2019 году.
Имя Каструпа было одним из тех, на которые я постоянно натыкалась в тот период пару лет назад, когда моя жизнь изобиловала странными совпадениями. Его имя упоминалось в подкастах и интервью с другими философами; иногда я встречала его несколько раз за день. Однажды я наткнулась на его статью в Scientific American под названием «Может ли расстройство множественной личности объяснить жизнь, Вселенную и все остальное?». Заголовок был откровенно кликбейтным – с виду одна из тех научно-популярных публикаций, в которых под громкими заявлениями прячутся скромные результаты экспериментов. Но я все равно ее открыла и обнаружила, что если фраза из заголовка и была преувеличением, то лишь отчасти. Каструп и двое его соавторов утверждали, что мир представляет собой единое вселенское сознание, а материальная реальность – внешнее проявление этого космического разума.
Идея единого вселенского разума, как бы его ни называли – Бог, Брахман или еще как-нибудь, – характерная примета идеализма. Без обращения к ней трудно объяснить, почему существует общий, объективный мир, который мы все воспринимаем в ощущениях, и вся эта теория неизбежно превращается в солипсизм. Кроме того, существование космического разума гарантирует, что объективный мир продолжает существовать независимо от человеческого восприятия, – деревья в лесу продолжают падать, даже если этого никто не слышит. Епископ Беркли, философ-идеалист XVIII века, считал, что божественный разум, бесконечный и вездесущий, поддерживает существование мира, просто глядя на него. Каструп и его коллеги весьма своеобразно переосмыслили этот образ. Все живые и чувствующие существа были «диссоциативными альтерами» космического разума. Выражение «альтер», сокращение от «альтернативная личность», используется в контексте диссоциативного расстройства личности, или синдрома множественной личности, – феномена, при котором у человека развивается несколько автономных личностей. Как правило, альтеры не могут функционировать одновременно: когда одна из этих субличностей становится ведущей, другие не знают, что происходит в этот момент. Недавно это было подтверждено эмпирическими данными. В одном из исследований женщину, утверждавшую, что некоторые из ее альтеров были слепыми, подключили к электроэнцефалографу. Исследователи обнаружили, что, когда «слепые» альтеры становились ведущими, зрительный центр ее мозга переставал работать, хотя ее глаза были открыты. Процессы, лежащие в основе этого состояния, до сих пор не изучены, но Каструп утверждает, что по нему мы можем судить о том, как функционирует сознание в космическом масштабе. «Если нечто подобное диссоциативному расстройству происходит на уровне всей Вселенной, – пишут авторы, – то единое универсальное сознание может в результате породить множество альтеров с субъективной внутренней жизнью, как у нас с вами».
Как бы безумно это все ни звучало, такой аргумент по-своему соблазнителен, так как позволяет разрешить некоторые технологические и философские проблемы. Аналогия с диссоциативным расстройством личности позволяет опровергнуть старый аргумент против идеализма: если мы все составляем единый разум, то почему наше восприятие ограничено – почему я не знаю, о чем думает кто-то другой или что происходит в далеких галактиках? Если каждый из нас – альтер, одна из множественных личностей космического разума, это объясняет, каким образом универсальное сознание распадается на отдельные умы (эта головоломка известна как «проблема разложения»). Все живые чувствующие существа суть частички этого раздробленного, но по-прежнему сознательного целого, а мир неодушевленной материи – всего лишь виде́ние, пригрезившееся этому космическому разуму.
Декарт нуждался в Боге, чтобы доказать, что внешний мир существует. Каструп не верит в материальный мир и все же нуждается в Боге, чтобы доказать его несуществование. Что за этим стоит – просто интеллектуальная лень, апелляция к «Богу пробелов», который должен залатать все прорехи в логике его теории? Или есть что-то более значимое – и более тревожное – в том, что Бог продолжает вторгаться в философию спустя долгое время после того, как мы объявили его мертвым? Если, как выразился Филип Дик, нечто реально, если оно не исчезает, когда вы перестаете в него верить, – значит ли это, что Бог в каком-то смысле существует?
* * *
Наиболее полно Каструп изложил свою версию идеализма в книге «Идея мира», где критикует материализм и доказывает, что антиматериализм более убедителен с философской точки зрения. Антиматериализм часто путают с враждебностью к научному методу, но почти все современные идеалисты соглашаются, что физические науки – полезная и важная штука. Можно говорить о поведении атомов, об их свойствах и взаимоотношениях независимо от того, состоят они из материи, информации или эманаций космического разума. Материализм становится метафизикой, утверждает Каструп, только когда заявляет, что материя является истинной сущностью мира, а у этого утверждения нет доказательств.
Разумеется, космический разум Каструпа – тоже чисто умозрительная идея; ее невозможно проверить или доказать. Он старается не использовать термин «Бог», с большой буквы или с маленькой. Каструп не верит, что вселенский разум всемогущ, всеведущ или благ; скорее всего, он даже не сознает самое себя. Тем не менее, считает философ, эту идею отчасти может поддержать квантовая физика. Некоторые физики предполагают, что космос – это единая запутанная система, то есть он не состоит из отдельных систем, но сам является нередуцируемым целым. (В предельном масштабе, замечает Каструп, Вселенная похожа на гигантскую нейронную сеть.) Как индивидуальное сознание состоит из «возмущений» разума – чувств, мыслей и т. д., так и весь наблюдаемый мир есть карта возмущений этого универсального разума. Эта идея согласуется с такими интерпретациями физики, как квантовая теория поля и М-теория, согласно которой электроны и протоны суть не частицы, а струны
