Брандвахта - Александр Викторович Горохов

— Да не переживай! Ты же помнишь, что Ленин велел делиться. А, ты не коммунист, а мусульманин? Так и аллах то же самое говорил! Всё мы точно не заберём, вам останется столько, что жопой жрать можно будет.

Ещё бы! Целых ПЯТЬ огромных башен элеватора. По моим прикидкам, даже того, что в них осталось от прошлогоднего урожая к июню месяцу, когда случился катаклизм, хватит, чтобы кормить всё оставшееся население Уфы лет пять. Если не десять.

Второй охранник в будке у ворот предприятия, вооружённый уже не обрезом, а «макаровым», тоже кочевряжиться не стал, глядя на меня, Колющенко и Садыка, вооружённых автоматами. И тоже, с охами и вздохами, добровольно отдал оружие. Единственное, попросил врезать ему в глаз.

— Нас же взъе*ут, если узнают, что мы не сопротивлялись. Скажут, что проспали нападение.

— Это всегда пожалуйста, — заржал Женька. — Только учти: буду бить сильно, но аккуратно.

В общем, поговорили с ребятами, оказавшимися старше нас на четыре-пять лет. «Наезды» на их объект уже были. Но все разборки происходили на повороте с Оренбургского тракта, где «цветоводы» организовали самый настоящий блок-пост из бетонных блоков. По примеру тех, что мне доводилось видеть неоднократно, колеся за рулём по стране. Да что далеко ходить? Вон, чуть дальше по шоссе, возле аэропорта такой же. Там у них и оружие посерьёзнее, и службу какой-то бывший мент организовал неплохо. Людей достаточно: в сады, носящие имя бывшего совхоза, из города переселились очень многие. Эти, кстати, тоже жили — один на 50-летия Октября возле Центрального рынка, а второй на Аксакова.

— Ну, а чего сюда перебрались, а не в Старую Уфу или на Нижегородку? Это же вам ближе, чем сюда.

— У родителей дачи тут были… Да и разборки там часто, пацаны всё власть не могут поделить. Особенно — на Нижегородке: там же базы.

— Кто-нибудь подомнёт Нижегородку, а потом между районами власть начнут делить, — добавил второй. — А здесь, за городом, тихо. Все свои, почти мирно договориться сумели.

Это уже второй «звоночек» о том, что сельское население, пусть бывший совхоз совсем рядом со столицей республики, куда более склонно между собой договариваться, а не воевать. Я, хоть и научный коммунизм в институте не изучал, поскольку «академиев не кончал», но политинформациями нас ещё в школе задалбывали. А потом и в технаре. Так что понимаю, что подавляющее большинство войнушек возникает из-за контроля над дефицитными ресурсами. Сейчас главный спрос на три ресурса: женщин, жратву и оружие. Если выставить их в порядке остроты проблемы. Если же судить с точки стратегичности, то порядок придётся поменять на обратный: в нынешней ситуации — будет оружие, будет и еда. Будет еда, то, при наличии того же самого оружия, будут и женщины. А какие-то запасы продуктов всё ещё хранятся на базах Нижегородки.

С наступлением времени, когда уж стало можно подкапывать свежую картошку, проблема, чем просто набить желудок, отошла на задний план. Теперь на первый выйдет хлеб. Вон, на наших переговорах с соседями один уже жаловался на то, что хлеба давно не жрал. Так что скоро, очень скоро, и «цветоводам» придётся столкнуться с тем, что кто-нибудь из «городских» попытается их «взять под крышу».

И ещё одна интересная новость: мы же «на отшибе» живём, практически ничего не видим, вести до нас доходят с огромным опозданием. Пару дней назад по Оренбургскому тракту с юга прошла довольно крупная, с десяток машин, колонна бронетранспортёров.

— Военные. Говорят, на развязке повернули на «Пекинку» на запад.

«Пекинкой» в наших краях называют трассу М5 Москва — Челябинск. По слухам, появившимся ещё во время её постройки, дорогу собирались прокладывать аж до столицы Китая, потому ей в народе и дали такое название.

А это уже обнадёживает. Если появились «вояки», значит, появляется хоть какой-то шанс на то, что вскоре начнёт устанавливаться относительный порядок. По крайней мере, хочется в это верить. Весь вопрос в том, сколько времени займёт это наведение порядка.

Перетаскивание мешков с мукой и крупой заняло хренову тучу времени. Даже несмотря на то, что ребята даже показали, какой именно «газончик» на ходу (от складов и элеваторов до причала — чуть меньше километра, не таскать же мешки на такое расстояние на собственном горбу), но перегрузка всё равно очень длительный процесс. И умаявшийся народ выглядел теперь одинаково: во что бы они ни были одеты до начала операции, цвет их шмоток стал белым, «мучным». Как и волосы с лицами.

В общем, простились с «охраной» почти друзьями. И даже предложили, если будут проблемы, перебираться в район Колонии Матросова. Не на брандвахту, поскольку мы с Колющенко придерживались жёстко установленной «легенды»: да, буксир с баржей наши, но нас наняли для этой операции местные «барыги». За десятую долю награбленного.

На пляже возле улицы Прибельской нас уже ждали. Толпа тех, кто будет разгружать баржу и растаскивать муку и крупы по домам. Сошли на берег, чтобы не мешаться под ногами и мы, «боевики». А ещё — посчитать мешки, чтобы ушлые «бизнесмены» не сгрузили лишнее.

В общем, стояли, глазели, когда землю под ногами тряхнуло. Не сказать, чтобы сильно, но ощутимо.

— Сколько тут живу, а не помню, чтобы у нас землетрясения случались, — после напряжённой паузы в несколько секунд покачал головой один из «грузчиков».

— Да какое землетрясение? — нервно поправил его другой. — Ты туда посмотри!

На западе, за рекой, вверх поднималось огромное грибовидное облако. А через минуту с небольшим до нас долетел тяжёлый звук мощного взрыва.

36

— Бля-а-а! Это что? Проклятые американцы нам ещё и атомную бомбу бросили?

Честно говоря, у меня при виде «гриба» та же самая мысль возникла. Потом вспомнил то, что нам рассказывали про признаки ядерного взрыва (служил-то в таком месте, куда ядрён-батоны в первую очередь полетят). Ментовская рация, кажется, не загнулась. Значит, мощнейшего электромагнитного импульса, характерного для такого взрыва, не было. «Грибок» не светится продолжающимися реакциями деления и синтеза ядер. Значит, что-то не то.

Правда, немедленно начавшуюся панику уже не остановить. В армии почти все служили, команду «вспышка» хорошо знают, как исполнять. Лежат, уткнувшись мордами в песок. А вместо ударной волны — небольшое сотрясение воздуха. Акустическое. Не дождались ничего более серьёзного. Кто-то кинулся прочь, в направлении домов, и лишь немногие продолжили таскать мешки: радиация, как они думают, нескоро придёт.

— А где это шарахнуло?

— Ты что, не местный?

— Нет.

— Похоже,