Король - Тиффани Райз

— Тесты? Какие тесты?

— Такого рода тесты приходится проходить двадцативосьмилетнему мужчине, переспавшему с половиной Европы.

— О, черт. Такого рода тесты. Жаль, что я не могу сопереживать, но единственная болезнь лесбиянок от секса, это спазм челюсти.

Кингсли усмехнулся. Боже, ей отлично удавалось его рассмешить.

— Все хорошо. Я думал о них, не переставая, две недели, так что, несмотря ни на что, по крайней мере, теперь буду знать.

— Мы узнаем. Я пойду с тобой.

— Тебе не обязательно идти со мной.

— Я не обязана, — ответила она. — Но хочу. И ты этого хочешь. Никто не хочет проходить это дерьмо в одиночку. Даже ты.

— Ты слишком хороша для меня, — сказал он, беря ее за руку и целуя тыльную сторону запястья.

— Прекрати увиливать.

— Я не увиливаю. Я флиртую.

— Ты мужчина, флиртующий с лесбиянкой. Это и значит увиливать. Это не сработает. На моих брюках замок, а ключ я выбросила.

Он посмотрел вниз.

— Я не вижу замка.

— Замок невидимый.

— Я найму невидимого слесаря.

— Занесу его в список. А сейчас, пошли. Какими бы ни были новости, лучше покончить с этим.

— Если новости плохие, я бы предпочел отложить их в долгий ящик.

— Тогда, полагаю, ты не захочешь узнавать эти плохие новости? — Она достала листок бумаги из кармана жакета.

— Что это?

— Счет от синьора Витале.

Взяв чек и посмотрев на итоговую сумму, Кингсли присвистнул.

— Хорошо, что я богат.

— Как капитан французского иностранного легиона смог разбогатеть?

— На комплексе вины, — ответил Кингсли.

— На этом можно зарабатывать? — спросила Сэм.

— Как оказалось.

— Как мне присоединиться?

— Слышала когда-нибудь выражение «если женишься на деньгах, жди, что придется зарабатыватьотрабатывать каждый пенни»?

— Ты женился на деньгах?

— Моя сестра. Но она умерла, и теперь я богат. Забавно, как устроен мир.

— Да, — ответила Сэм без иронии. — Обхохочешься.

Они приехали в клинику, и Сэм вышла их машины первой. Она придержала дверь для него и протянула в машину руку.

— Прими ее, — сказала она, взмахивая рукой. Он взял ее за руку и выдохнул. — Я снова чувствую себя рыцарем.

— Сегодня я не на каблуках.

— Да, но мне нужно было оправдание.

— Оправдание для чего?

Сэм переплела свои пальцы с его.

— Чтобы держать тебя за руку.

Глава 20

Когда они вошли в клинику, Сэм отказывалась отпускать руку Кингсли. Даже уже сидя в кабинете доктора Саттон, Сэм стояла рядом с ним и держала за руку. Или, возможно, это его рука была в ее. Она так крепко переплела их пальцы, что он не мог понять, кто кого держит.

Доктор Саттон вошла с папкой в руках.

— Без речей. Без вводных лекций, — сказал Кингсли, прежде чем доктор Саттон успела сказать хоть слово. — Скажите прямо сейчас, все хорошо или плохо.

— Кингсли… — Доктор Саттон села, и Сэм еще сильнее сжала руку. Плохо. Он знал, что это плохо.

Он умрет?

Что у него?

Заразил ли он кого-нибудь еще?

У него никогда не будет детей. Он больше никогда ничего не сделает.

Будет ли Сорен скучать после его смерти?

Будет ли кто-нибудь скучать по нему?

Доктор Саттон улыбнулась.

— Результаты хорошие, — ответила она.

Плечи Кингсли поникли, и он выдохнул ужас двух недель. Испытывал ли он когда-нибудь такое облегчение? Такую радость? Такую благодарность?

Сэм обхватила ладонями его лицо и поцеловала в обе щеки. Посмотрев на нее, он заметил слезы в ее глазах.

Доктор Саттон прочитала ему лекцию о сексуальном здоровье и в завершении об ответственности, назначила повторное тестирование через полгода и еще одно через год. Через полчаса они с Сэм, все еще держась за руки, вышли из кабинета. Светило солнце. Пели птицы. Прохожие не испражнялись на тротуар рядом с его обувью. Идеальный день.

— Признаюсь, я немного встревожилась, когда ты сказал, что перетрахал половину Европы, — сказала она. — Я бы согласилась на половину Челси. Или всю Челси, если она симпатичная.

— Ты осуждаешь?

— Я поражена.

— Может, ты меня и не хочешь, но другие люди хотят.

— По-моему, ты очень симпатичный, — ответила Сэм и похлопала его по руке.

— Спасибо. А теперь скажи, что я хороший человек.

— Ох, прекращай. Ты можешь заполучить любую другую женщину в городе.

— Ты права, могу, — согласился он, улыбаясь от уха до уха. — Я снова могу трахаться.

— А раньше не мог?

— Пришлось ждать результатов анализов.

— Поэтому ты и уехал на две недели в Рим?

— Кроме всех прочих причин.

— Чем ты занимался в Риме?

— Изучал искусство садизма у скандальной римской мадам.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть слайды с отпуска.

Возле тротуара остановилась машина, но Кингсли остановил Сэм.

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, — сказал Кингсли.

— Для тебя все, что угодно, — ответила она.

— Садись в Роллс и возвращайся домой. Позвони всем из моей красной книжки и пригласи их сегодня вечером в особняк. Затем купи недельный запас презервативов.

— Никогда не покупала презервативы. Сколько нужно на неделю?

— Не знаю. Сотню? Погоди. Мы устраиваем вечеринку. Лучше тысячу.

— Что еще?

— Купи большого размера, — добавил он. — Поскольку я…

Сэм зажала пальцами уши.

— Ла-ла-ла, — запела она. — Не слушаю…

Он убрал руки от ушей.

— Закажи еду. Закажи алкоголь. У нас будет вечеринка.

— Какая вечеринка? — поинтересовалась она.

Кингсли улыбнулся.

— Поняла, — фыркнула Сэм. — Такая вечеринка.

Сэм приняла приказы и промаршировала прочь. Он был рад тому, что она не спросила, куда он направлялся, ведь поскольку сдвигов в поисках компромата на Преподобного Фуллера, он решил взять дело в свои руки.

Кинг поймал такси и назвал водителю адрес в Квинсе. От Сэм он узнал, что у Фуллеров в городе есть небольшой дополнительный офис. Они переедут в большую штаб-квартиру, как только «Ренессанс» реконструируют.

Водитель высадил его в конце квартала, и Кингсли быстро нашел офис богадельни. Они занимали трехэтажное кирпичное здание между школой и разрушенным жилым комплексом. Кингсли с опаской зашел внутрь, ощущая себя солдатом, вторгшимся на вражескую территорию. На самом деле, куда бы он ни посмотрел, то всюду видел надписи и плакаты, предупреждающие об опасности греха, неизбежности суда.

«Готовы ли вы встретиться с вашим создателем?»

«Узок путь.»

«Все согрешили и лишены славы Божьей.»

«Бежать от праведного гнева.»

Он изучил еще одни скудный постер, на котором были изображены люди с протянутыми к небесам руками в молитве, а их тела пылали в огне.

— Позитивно, — сказал себе Кинг.

Он заметил еще один постер: абортированный плод на кровавом покрывале и внизу драматичным шрифтом «Я сформировался в твоей утробе». Гротескный рисунок, он