Брак на поражение. Книга 2 - Анна Шаенская

Магический переход рассыпался искрами, ослепляя последней вспышкой, и я часто заморгала, пытаясь сфокусироваться. Сбоку послышался надрывный плач, тихий голос Темнейшего и отчаянный мяв Делии.

— Госпожа, выпейте воды! Госпожа, молю, успокойтесь!

— Анжи, родная, он не найдёт тебя здесь, — прошептал Доминго, обнимая содрогающуюся в истерике девушку, — Элоиза приготовила зелье, мы заглушим Зов…

— Не хочу-у-у-у… — простонала сирена, захлёбываясь слезами, — ничего уже не хочу! Не могу так жить! Это бесконечный кошмар, безумие… Я устала… Даже если я спасусь, он убьёт остальных! А я не смогу жить с кровью на руках…

— О чём ты? — нахмурился Темнейший.

— Он пришёл во сне… — всхлипнула Летта, — оглушил чужой болью и сказал, что убьёт всех пленников, если я сама не выйду к нему. Отпустите меня! — дёрнулась она, пытаясь вырваться из рук тёмного, но он лишь сильнее прижал её к себе. — Я должна! Отпустите меня к нему…

— Нет! Каратель в любом случае убьёт пленников, — отрезал Себастьян, — ваш героизм никого не спасёт, только хуже сделает.

— Куда ещё хуже?! — выкрикнула Анжела.

— Госпожа, прошу, выпейте, — вновь мяукнула Делия, и к сирене подлетел стакан с голубоватой жидкостью, — я добавила в воду успокаивающий эликсир.

— Я не хочу отключиться от зелий, — покачала головой Летта.

— Здесь всего несколько капель! — возмутилась кошечка.

— Анжи, умоляю, выпей, — Темнейший перехватил стакан и поднёс к губам дрожащей девушки, — пару глотков. А потом мы всё обсудим.

— Нечего обсуждать, — глаза сирены неожиданно потемнели, а лицо стало отрешённым, словно она впала в транс, — я выйду к нему. Только дайте мне какой-нибудь артефакт, чтобы с моей смертью сдох и он…

— Нет! — рявкнул Доминго, с силой тряхнув её за плечи. — Я не отдам тебя Зверю, слышишь?!

Летта судорожно охнула, но взгляд стал осмысленным. Кажется, первая волна истерики схлынула.

— Мы нашли его. Знаем, кто он и где держит пленников, — продолжил Темнейший. — Осталось немного…

— Им тоже осталось немного! — перебила его Анжи. — Он убьёт всех! Вы никого не спасёте. Каратель знает, что вы стали на след…

— У Карателя агония, — в голосе Элоизы проскользнули мягкие, гипнотизирующие нотки. Глава Ковена решила не ждать, а использовать русалочью магию вместо успокаивающего зелья, — сейчас он опаснее, чем когда-либо, но в тоже время, он впервые уязвим.

— У него нет слабостей, — в страхе прошептала Анжела, — он чистое, совершенное зло…

— История знала немало гениальных чудовищ, но все они мертвы. — возразила русалка, — и Зверь не станет исключением.

— Он погубит меня, — покачала головой сирена, — я знаю. Даже если не выманит сейчас, то не отступит! Продолжит приходить во снах, отравит мои ночи и завладеет мыслями, просочится под кожу леденящей дымкой… Я помню, как он умеет сводить с ума! Как доводит до отчаяния, заставляя мечтать уже не о спасении, а о быстрой смерти!

— Зелье Элоизы умеет заглушить Зов, — Доминго нежно погладил Летту по плечам, пытаясь успокоить, но она, словно загипнотизированная продолжала смотреть в одну точку и монотонно повторять…

— Нет… не заглушит… Этот Зов ничто не заглушит.

Бездна! И что нам с ней делать?!

Мы думали, что всё предусмотрели. Приставили охрану ко всем потенциальным жертвам, подготовили «Яд добродетели», способный защитить Анжи от Зова, но… почему Каратель начал действовать сейчас? Ведь до Серебряной ночи ещё неделя!

— Зверь сказал, что если я расскажу вам, он узнает об этом и убьёт одного пленника, — прошептала сирена, — если не выйду, будет убивать по одному, каждый час…

— Он блефует, — перебил её Темнейший, — Каратель может приходить во снах и заманивать жертв на Дорогу снов, но читать мысли он не в силах. Он сноходец, а не телепат.

— И убить жертв до начала ритуала он не может, — добавила я, — их жизненная энергия поддерживает аркан и защищает его тело от скверны.

— Но я слышала их боль! — ошарашенно воскликнула Анжела. — Чувствовала чужую агонию, липкий холод… смерть…

— Это воспоминания духов, он просто оживляет и мучает фантомы, а не убивает новых жертв, — я села рядом и взяла её за руку, — поверьте, ваш подвиг никого не спасёт.

— Виола права, — задумчиво протянул Леус, — но и в ваших словах есть доля правды.

— Нет! Я не позволю, — зло прошипел Доминго.

Он сразу понял, куда клонит инквизитор.

— Лиолетта идеальный проводник, — вздохнул Витторио, — она наш единственный шанс открыть стабильную Дорогу и провести в кошмар Карателя отряд боевых магов.

— Слишком опасно! — отрезал некромант.

— Подождите, — Анжи нервно прикусила губу. — Объясните! Я имею право знать…

— Родная, прошу, — голос тёмного дрогнул от боли, а по руке побежало несколько серебристых искорок.

Татуировка пары?! Неужели…

— Ты не понимаешь! — воскликнула сирена. — Я больше так не могу! Постоянно жить в страхе, скрывать, бояться каждой тени, каждого шороха… Я устала. Я сломалась! Не могу больше, прости…

— Анжи…

— Нет! Дослушай! — взмолилась она, схватив его за плечи. — Я не жила все эти годы, пряталась и сходила с ума от воспоминаний. Ни с кем не сближалась, постоянно переезжала. Меня держала только ненависть, я хотела выжить вопреки… Но я не могу так больше! Моя душа — сплошное пепелище! И у меня больше нет сил прятаться. Кто-то должен умереть. Он, я или мы оба…

В гостиной повисла могильная тишина. Никто не знал, что сказать. Да и не имел права говорить. Нельзя судить её, не пройдя через такой же кошмар.

— Дай мне шанс… — прошептала сирена, с надеждой взглянув в глаза Доминго — подари надежду. Позволь попробовать…

— Это опасно. Слишком опасно, — глухо отозвался некромант, накрыв её тонкие пальцы своими.

— Мне всё равно, — криво усмехнулась Анжела, — я готова на всё, только бы получить шанс навсегда избавиться от этой твари.

ГЛАВА 25: Рискуя всем

Чуть позже, штаб инквизиции (Анжи)

— Ты ещё можешь отказаться, — с надеждой произнёс Доминго.

Я чувствовала его боль. Она ранила моё сердце, но я не могла отступить. И не могла подпустить его ближе.

Истинная пара… Надеялась ли я на такое чудо?

Когда увидела проступившие на наших руках татуировки, не поверила своим глазам. За годы борьбы от меня мало что осталось. Ненависть к Зверю и постоянный страх выжгли и душу, и сердце. Эмоции качались словно маятник, за миг разгоняясь от желания жить, до немыслимой жажды смерти.

Я не могла любить, я ненавидела саму себя. Несчастная беглянка, которая все эти годы жила от концерта к концерту.

Музыка была моей единственной страстью. Смертельной, запретной…

Я всегда знала, что однажды она погубит меня. Но отказаться от неё не могла.

Симфония смерти… Я исполняла её каждый раз, призывая то ли погибель, то