Сумерки Баригора - Софья Соломонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Регин вошел в свои покои и опустился на стул за массивным рабочим столом. За большим окном, из которого открывался прекрасный вид на внутренний двор, благоухала поздняя весна. Одна из форточек была открыта, и в пыльный кабинет вместе со свежим воздухом залетали шелест листвы на ветру и жужжание насекомых на роскошных клумбах. Раньше такая погода всегда поднимала Регину настроение, но не сейчас. Сейчас он будто бы оказался внутри огромной тяжелой серой тучи, из которой не мог выбраться. Все, о чем он мог думать, – это неминуемая кончина отца. Что он будет делать, когда Фридриха не станет? Смерть Тобиаса поразила всех, как удар молнии. Свет наследника престола погас быстро и внезапно, оставив всех, кто знал его, недоумевать, как Алор допустил такую нелепую смерть. А свет Фридриха угасал медленно, у всех на глазах. Его болезнь тяжелым грузом легла на плечи королевской семьи и всей страны, лишив их опоры, которой уже больше сорока лет был король.
Хотя, возможно, опоры лишился только сам Регин. Ему часто казалось, что из всей семьи он один скорбит о Фридрихе. Матильда, сперва пораженная внезапной болезнью мужа, быстро пришла в себя и перестала проявлять какие бы то ни было эмоции по этому поводу. Регин в основном пересекался с матерью у постели отца, и она всегда оставалась спокойной и даже несколько отстраненной. Причем если сперва в этом спокойствии было что-то натянутое, будто бы королева пыталась держать лицо, в последние дни Матильду, казалось, полностью перестала волновать сложившаяся ситуация. Регин пытался поговорить с матерью, но та лишь отмахивалась от него, как, впрочем, и всегда.
Эсмеральда оставалась в своем репертуаре: то и дело показательно рыдала у постели Фридриха и лезла обниматься к Матильде, Регину и даже Вернону. И все же так ярко демонстрируемое горе не мешало ей надевать изящные платья, делать сложные прически и каждый вечер проводить время с дворянами, которых в столице с каждым днем становилось все больше. Но Эсмеральда всегда была такой. Светские развлечения и мелкие интриги были для нее важнее всего на свете, и уж точно важнее отца, который всегда относился к ней с легким пренебрежением, считая дурочкой.
А Вернон… Регин не мог понять, что чувствует Вернон. И все его попытки заканчивались так же, как сегодняшняя. Регин уже не был уверен, способен ли его брат вообще чувствовать что-то, кроме злости.
Регин поднялся с кресла и прошел по своему кабинету. Подошел к полкам с книгами и провел рукой по корешкам: военное дело, судоходство, инженерия, естественные науки, история, экономика, торговля – чего тут только не было. В другие дни в это время он бы читал или выполнял задания своих наставников. Но ввиду болезни короля кто-то решил, что принцу стоит взять перерыв от занятий, и Регин остался без привычной рутины и хоть каких-то дел, которые могли бы отвлечь его от постоянного возвращения к образу полуживого истощенного отца, такого маленького на фоне огромной, заваленной подушками кровати.
Регин взял с полки одну из книг – монументальный труд о некромантах, который он все никак не мог заставить себя прочесть, – и раскрыл на середине. «Смерть» – таким было первое слово, которое бросилось ему в глаза. Вздрогнув, принц захлопнул книгу и поставил ее на место. Читать о некромантах в такой момент явно было не лучшей идеей. Регин знал, что это неправильно, но жрецы смерти вызывали в нем нерациональный первобытный страх. Сам он никогда не общался с некромантами, но в детстве, как и все дети Баригора, слышал жуткие истории о них и их богомерзких созданиях от своих кормилиц и нянь. И хотя с тех пор он не раз читал о том, какую большую роль эти люди сыграли в благополучии Баригора, этот впитанный в детстве ужас всегда приходил при их упоминании первым.
В дверь постучали. По стуку Регин сразу догадался, что это слуга.
– Входите.
Регин обернулся на открывающуюся дверь и увидел одного из дворцовых лакеев в темно-синей ливрее. Слуга выглядел обеспокоенным.
– Ваше высочество, дворяне в Жемчужном зале спорят.
– Что-то случилось?
– Я не знаю, ваше высочество. Прибыли новые гости, и лорды и леди заволновались. Ее величество и ее высочество изволят почивать, и мы не можем найти его высочество.
К своему удивлению, Регин даже обрадовался. Ему никогда не нравилось участвовать в многолюдных приемах, но сейчас необходимость выступить арбитром очередной дворянской склоки показалась ему глотком свежего воздуха, способом отвлечься от невыносимых удушающих мыслей и чувств.
– Спасибо, я все улажу, – кивнул Регин и последовал за лакеем в Жемчужный зал.
Там его ждало совсем не то, чего он ожидал. Регин был готов уладить склоку дворян, вызванную неправильным взглядом на даму или злоупотреблением выпивкой. Вместо этого в самом центре зала он увидел трех человек, вокруг которых образовалось пустое пространство, будто все остальные придворные их избегали. С балкона второго этажа их было хорошо видно, и Регин без труда понял, что одним из троицы был первый министр, герцог фон Моргенштерн. Рядом с ним стоял облаченный в светло-коричневый китель мужчина, в котором принц узнал своего давнего наставника, герцога фон Аурверна. А вот третий мужчина был ему незнаком, но длинные черные волосы, изумрудные оттенки костюма и черный посох с навершием-изумрудом не оставляли никаких сомнений: это был Седрик Ардейн, величайший некромант современности. Трое мужчин о чем-то переговаривались, пока остальные придворные громко и, как показалось Регину, довольно испуганно перешептывались.
Регин уже пожалел о том, что решил прийти в Жемчужный зал и вмешаться. Ему меньше всего хотелось сейчас, в такое время, иметь дело с некромантом. Но он напомнил себе о своем долге перед Баригором и, сжав кулаки, подошел вплотную к балюстраде.
– Что здесь происходит?! – Несмотря на волнение, его голос звучал ровно, громко и уверенно – заслуга многочисленных учителей, которых нанимал для него отец, всегда считавший, что у его младшего сына большой потенциал.
