Самосбор - Олег Сергеевич Савощик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако опытные экспедиторы оказались правы: на один этаж ниже – и уже первый слизень. Проходя мимо квартиры с красным флажком, Ягода мельком заглянул в нее: разорванная на куски туша забрызгала черными пятнами стены и даже потолок. Сколько раз он описывал таких в своих работах, но впервые видел вживую. Лоскуты мяса непонятного цвета забились в угол, как испуганные тараканы, вызывая в мышцах такую боль, словно их вырвали из тебя самого. Антон, зажмурившись, сделал несколько шагов вперед, и лишь тогда фантомная боль отпустила его, но образ кусков недавно живой плоти крепко засел в голове. Отвлекало лишь осознание того, что Егор быстро все это устранит.
– На недельку до второго я сбегу от Самосбора! Поглядеть потекшим глазом на любимую семью. Я напьюсь и буду разом говорящим и рассказом. Сам себя найду я в слизи, если дверку не запру, – весело запел Еж, донося шлягер эхом из очередной квартиры, в которой он задержался удивительно долго, несмотря на уборку.
– А что он там делает? – поинтересовался Антон, нагнавший Марусю.
Оглядев ниишника через противогаз, она мотнула головой по странной дуге и ослепила его налобным фонариком.
– Ты из Партийных? – спросила она.
– А как же иначе?
– Я вот из идейных. Ладно, вижу, что доверять тебе можно. Еж – бывший сталкер, но иногда еще приторговывает на черном рынке. Ищет всякие цацки на «бородатых», чтобы потом выменять по тамошнему курсу.
Вот что называется «гигоцикл живи – гигоцикл учись». Ягода слыхал и про рынок, и про сталкеров, но знать не знал, что все у них настолько подвязано.
– Ну а ты? Ты чего с нами поперся? Я думала, ты у нас светлая голова, а не пушечное мясо.
Антон повел плечами и сам не заметил, как стал говорить тише.
– Партия заставила. – На этих словах Маруся усмехнулась, намекая на свое отношение ко всеобщему строю. – Но вообще… я сон видел, что так будет. А мои сны часто сбываются.
В один миг научный руководитель потерял связь с реальностью и стал чересчур болтливым. Все эти узкие коридоры, мерзкие запахи и шорох помывки так давили на него, что он перестал слышать даже самого себя.
– Врешь! – прикрикнула Маруся, схватив ученого за ту часть защитного костюма, которая перекрывала его плечо. Чуть выше находилась дыра, залатанная скотчем, но санитарка не задела ее.
– Нет… Я не…
– Началось, – произнес проходящий мимо Еж. – Учти, Тоха, она на тебе после этого не женится.
Маруся и Ягода проводили хохочущего раздраженными взглядами. Санитарка бросилась за ним, чтобы показать «Маруськину мать», поэтому разговор как-то сам собой растворился в воздухе.
Экспедиция двигалась вперед, Антон наблюдал за окружающим его миром в тусклом свете фонарика, но поверить своим глазам никак не мог. Все такое одинаковое. Такое стандартное. Идейно выдержанное. В гражданских блоках на это иной раз и внимание не обратишь, а тут… стены тянутся, как длинные руки, камешки под ногами хрустят, флажки дурацкие мелькают то тут, то там. А эти все кубики свои бросают, все устраняют последствия. В ушах бесконечный гул, за которым уже ничего не слышно, башка раскалывается. Партия что-то знала, не иначе! В экспедиции всегда ушлых новичков посылали. Те и рады что-то новое открыть и грамоту за это получить, если повезет. Но не в этот раз.
За смену отряд дважды сменил фильтры противогазов, хотя до этого все они пренебрегали такой необходимостью. Во время очередной остановки для приема концентрата и сна Антон, обуреваемый скукой от военных баек, отсел подальше, достал свой блокнот и взялся его перечитывать. Записывать-то все равно пока нечего. Нашлась запись о сне про экспедицию – самая неразборчивая, кстати говоря. А вот и Матюнин со своей системой. И Соколов. В связи с последним Антон даже вид того самого уравнения вспомнил, который товарищу своему посоветовал. Задумался над ним – да как швырнул блокнот на пол, создав волну легкого эха.
– Ты че делаешь? – удивился Сыч, сидящий ближе всего к ученому и посасывающий субстрат из своего тюбика (Антон поел быстро, потому что все еще боялся дышать здесь). Что-что, а снабдили их на ура – можно будет домой забрать, наверняка останется. Особенно, если кто-то помрет…
– Да я… – хохотливо оборвался Антон, постучав себя по шлему, – смотрю на бумагу и стоп себе думаю, а не дурак ли я? В уравнении ошибся. Товарища подвел. Он там небось с картами возится, данные в ЭВМ вносит, а не сходится ни черта! Бедный Сокол… надо будет перед ним извиниться.
Протянув что-то похожее на «а-а-а», дающее понять, что ничего не понятно, Алексей отодвинулся от дурковатого, чтобы не продолжать эту беседу. Ягода и сам языком чесать не хотел, его ждали записи. Нужно порассуждать над уравнением, отличная разминка для неспящего мозга. Он то умудрялся задремать прямо над блокнотом, то вскакивал, как ошеломленный, продолжая записывать ровно с той мысли, на которой остановился, не теряя нить. Так продолжалось… довольно долго, пока естественная нужда не напомнила о себе. Осветив комнату фонариком, ученый случайно зацепил светом спящего Болта. Тот тихо простонал, и Ягода тут же убавил яркость. Он пытался высмотреть дневального в коридоре. Делать свои дела в комнате, где все спали, нельзя, так велели ЦУ. Еще они велели сообщить дежурному о своем намерении и устроиться как можно ближе к нему, чтобы у солдата была возможность контролировать ситуацию. Антон бы не удивился, узнав, что кто-то из отряда даже о количестве экскрементов докладывал Партии.
Аккуратно переступая через членов команды, Ягода заметил, что не хватало только Ежа. Похоже, он службу нес. Однако света его фонарика в коридоре не обнаружилось. Сонный Антон опрометчиво прибавил яркость своего и обошел близлежащие комнаты, решив, что товарищ Глушко где-то дела свои сделал да и прикорнул. Но следов дневального нигде не было. Быстро вернувшись в квартиру, помеченную зеленым флажком, ниишник растолкал командира, храпящего, как МПЦ.
– Сука! – прикрикнул тот. – Свет погаси!
От испуга Ягода не сразу нащупал на лбу яркую лампочку, а когда выключил, ему пришлось сначала привыкнуть к темноте и наметить хотя бы очертания Никиты.
– Чего тебе? – уже спокойнее спросил тот.
– Тов… Еж пропал!
Лежащий приподнялся на локтях и схватил кандидата наук за фильтр, притянув его к себе.
– Ты мне тут шутки не шути.
– Да какие шутки?! Я отлить пошел, а его нет нигде!
Резко отпустив противогаз, который влетел Антону в лицо и заставил его дернуться, Дед снова принял лежачее положение.
– Он небось уединился от тебя подальше, а ты панику поднял.
– Да нет же, я проверял!
Товарищ Сидоркин внезапно сел и вмазал Ягоде по корпусу, от чего тот взвыл, затем завалился набок. Ликвидатор поднялся, натянул сапоги, взял
