Новый эклогион - Никодим Святогорец

— Может оно и так, как ты говоришь, — по своему незлобию и сердечной простоте прельстился этими словами инок, и в ту же минуту — о горе! — потерпел несчастье, лишившись благодати Святого Крещения. Когда он вернулся в пустыню, то божественный Паисий не только не принял его, но ни глядеть на него не хотел, ни приближаться к нему, ни беседовать с ним, но лишь отвращался от него.

Ученик сильно опечалился, недоумевая, отчего духовник так переменился к нему, и, припав к его ногам, спросил:

— Отче, почему ты чуждаешься меня, несчастного, не желая видеть, гнушаешься мной как мерзости, хотя раньше так ко мне не относился?

— Кто ты, человек, я тебя не знаю! — отвечал на эти реплики Паисий.

— Отче, что такого необычного ты увидел во мне, что не узнаешь? Разве я не твой ученик?

— Мой ученик был христианином и принял Таинство Святого Крещения, а ты нет. Если же ты тот ученик, то почему не имеешь Крещения? Скажи мне, что с тобой случилось по дороге?

— Ничего.

— Уйди от меня, потому что я не могу слышать речь человека, который отрекся от Христа. Если бы ты был моим учеником, то я увидел бы тебя таким, каким ты был прежде.

Тогда отступник застонал и стал проливать слезы, подвигая старца на милость и говоря, что именно он (а не кто–то другой) его ученик, что он совершенно не знает за собой греха, и не делал ничего дурного.

— С кем ты разговаривал по дороге? — поинтересовался тогда преподобный Паисий.

— Только с одним евреем, больше ни с кем.

— А что тебе сказал еврей и что ты ответил ему?

— Он ни сказал мне ничего другого, кроме того, что Христос — не тот, кому поклоняемся мы, христиане, тот еще только придет. Я же согласился с его доводами.

— Жалкий, что может быть хуже и сквернее того, что ты сказал? Ибо этим самым ты, несчастный, отрекся от Христа и совлекся Святого Крещения. Итак, ступай и оплакивай себя, как хочешь. Не имеешь ты части со мной, потому что имя твое написано с теми, кто отрекся от Иисуса, и с ними же ты будешь мучиться.

— Отче, помилуй меня, несчастного, ибо не знаю, что со мной будет. По неосмотрительности я совлекся Крещения и обрадовал демонов. После Бога к тебе я прибегаю, не презри меня несчастного, — восскорбел и закричал монашествующий после обличения Паисия.

Упрашивая так, ученик более слезами, чем словами умилостивил старца, и тот сказал ему:

— Потерпи, чадо, я попрошу Человеколюбивого и Милостивого Творца за тебя.

С этими словами он стал горячо просить Создателя простить своего ученика, и Господь не замедлил дать ему прощение и удостоил снова благодати Святого Крещения. В ознаменование этого божественный Паисий увидел, как Дух Святый в виде голубя вошел в уста ученика, а дух хулы — вышел, как дым, и растаял в воздухе.

— Прославляй, чадо, Всемогущего, и благодари Его вместе со мной, потому что нечистый дух хулы вышел из тебя, а вместо него вошел Дух Святый. Снова дан тебе дар Крещения итак, хорошо внимай себе, чтобы не попасть еще раз в сети бесчестия по причине своего небрежения и невнимательности, и не предать душу свою на огонь вечного мучения за какой–нибудь другой грех, — обратился подвижник к своему послушнику, наставляя его.

Пришел некогда к священному Паисию один старец по имени Иоанн, который от долгого пути по пустыне сильно устал и нуждался в пище и отдыхе. Когда они достаточно побеседовали, Паисий велел своему ученику приготовить трапезу, чтобы разделить ее с Иоанном. Послушник исполнил повеленное старцем, однако посетитель, сославшись на свои многие грехи, отказался вкушать от братской трапезы. Удивившись непреклонности Иоанна, блаженный тотчас же встал и из глубины сердца произнес:

— Господи, посети раба Своего Иоанна, который подвергает себя крайнему подвигу за имя Твое.

И с окончанием молитвы божественного, Иоанну был дан чудный дар: некий прекрасный юноша протянул ему еду и питье. Придя в себя, Иоанн исполнился радости и насытился, не нуждаясь в рабской пище, он был насыщен Ангельской. Встав, он поблагодарил Бога и божественного Паисия, снова вернулся в пустыню, так ничего и не вкусив от приготовленной трапезы. Прилагая к прежним постам другие, он говорил себе: «Ты сытно поел, Иоанн, должно тебе теперь и попоститься со всяческой ревностью». Таким образом, мужественный продолжал подвизаться, побеждая, по молитвам священного, свою плоть.

Жил в пустыне один новоначальный монах, которого сильно беспокоили бесовские помыслы, поэтому он решил прийти к Паисию Великому и попросить у него помощи:

— Помолись Всемилостивому о мне, худом, ибо имею я жестокую брань от демонов.

Зная, что тот творит свою волю и следует за демоном блуда и тщеславия, преподобный решил воспрепятствовать этому и ответил:

— Чадо, не от демонов ты имеешь брань, как думаешь, они даже не почувствовали, что ты пришел в пустыню. Но ты имеешь брань от своих же помыслов, поэтому ступай и подвизайся надлежащим образом, прося Бога посетить тебя, хотя демоны и будут сильно искушать тебя. Вот тогда ты хорошо познаешь их прилоги и узнаешь, что испытывают те, с кем они борются, — с этими словами он отпустил юношу восвояси, а затем от всей души стал просить Бога сохранить инока невредимым.

— Что тебе до меня, Паисий, за что ты гонишь меня? Ты весьма несправедлив ко мне, хотя я не борю тебя, — зарычал в этот момент на преподобного начальник демонов.

— Оставь юного монаха и не донимай его лукавыми помыслами, — выступил против него праведник.

— Поверь мне, ибо я и не знал, что этот юноша пришел в пустыню, и не беспокоил его совсем. Он имеет брань от собственных помыслов. Отныне же пусть будет теперь готов испытать и мои страшные искушения и прилоги, которые я изобрел, чтобы воевать с ним, — отвечал с бесстыдством и великой гордостью демон.

— Бог да запретит тебе, враг истины, и ввергнет тебя в неугасимый огонь мучения, — настаивал на своем подвижник, и лукавый хотя и исчез, но не отступил от своих слов.

Нечистый воздвиг на новоначального брань; юноша же, искушаемый различными ухищрениями беса и будучи не в силах их переносить, снова прибег к непоколебимой башне — Паисию Великому. Повествуя ему об искушениях врага, он говорил, что не может больше терпеть злобу, с которой вооружается на него нечестивый.

— Разве я не говорил тебе, чадо, что тогда враг еще не знал, что ты пришел в пустыню? — сказал преподобный.

Затем наставив его и дав совет правильного жительства, неподобный стал молиться: «Господи Иисусе Христе, Сыне и Слове Бога и Отца. Не дай погибнуть от демона созданию Своему, но помоги ему с Небеси, яко сила Твоя непобедима, и все послушествуют ей».

И тотчас же перед ним явился Ангел Господень, имея с собой беса, связанного цепями.

— Возьми нечестивого и спрашивай его, ныне связанного, о чем хочешь, — сказал Небесный посланец.

— Горе мне, до каких пор ты будешь мучить меня своей молитвой и оберегать ею обитающих в этой пустыне? Какой я несчастный, и сколько мне еще страдать, если я останусь здесь. Поэтому ухожу я совсем далеко отсюда, — вскричал при этом демон.

— Отступник и враг рода человеческого, скажи мне, зачем ты беспокоишь и искушаешь юношу, воздвигая на него жестокую брань? Зачем с такой яростью и жестокостью ты восстаешь на тех, кто только полагает начало подвигу? — стал допрашивать нечистого треблаженный.

— Я не приближаюсь к новоначальным, когда они только вступают на путь добродетели, потому что благодать Господня мне не попускает мучить тех, кто подвизается с великой теплотой. Но после того, как по причине их собственного небрежения Божественная благодать отступает от них, я подхожу к ним и овладеваю ими как добычей, делая из них посмешище. Потому сначала я не ополчаюсь на них, но потом же воюю на них беспрепятственно. А когда увижу, что они вновь стали ревностными и преуспевают духовно, тогда веду с ними еще большую брань, чтобы с помощью своих постоянных подвигов и добрых дел они не соединились с Божественной благодатью и не стали бы непобедимыми и неодолимыми.

С того дня инок освободился от бесовского досаждения и завистливый бес более уже не мог воевать на него. Укрепленный молитвами священного Паисия, юноша богоугодно завершил свое подвижническое житие и сподобился доброй кончины.

— В то время, когда я, — продолжает свое повествование преподобный Иоанн, — в очередной раз отправился к божественному Паисию, к нему пришли несколько монахов, чтобы послушать его полезные наставления.

— Храните предания отцов, и более повеленного вам не делайте, — ответил им праведник.

Тогда иноки снова стали его просить:

— Скажи нам еще что–нибудь на пользу души. Угадывая духовными очами их помышления, подвижник стал говорить каждому, о чем тот думал, и какие из мыслей были добрыми, а какие худыми, и отчего у них эти помыслы появились. Весьма дивясь этому, каждый из иноков наедине говорил мне:

— Отче Иоанне, поистине, все душевные наши страсти, о которых знает только Бог, преподобный открыл нам одну за одной.