Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как завтра? Так сразу?
– А чего тянуть-то? Или боитесь?
– Нет, не боюсь, просто я не рассчитывала надолго задерживаться в Москве, у меня скоро занятия начнутся в универе.
– Задержу для начала на неделю, не больше. Устраивает?
– Вполне. Спасибо. До завтра. – я встала и направилась к двери, но доктор окликнул меня:
– Мария Станиславовна, а на улице Вы тоже без очков ходите?
– Да, а что?
– С таким зрением невероятно, вот что! Будьте осторожны и жду Вас завтра целой и невредимой.
После этой встречи долгие восемь лет мы с Алексеем Миргородским, любимым и очень талантливым учеником самого Федорова, штопали, паяли лазером, укрепляли склерой и избавляли от лишних запчастей мои, усердно залеченные врачами в моём провинциальном городке, глаза.
Никогда в жизни не забуду тот весенний день, когда Алексей в темной комнате снял с моих глаз повязку, и я вдруг четко увидела буковки самого последнего ряда таблицы для проверки зрения. В изумлении я перевела взгляд на сияющее от счастья лицо Алексея и разревелась глупо и навзрыд, а он нежно гладил меня по плечу и растроганно повторял: – А ведь ты мне не верила до последнего! Ты мне не верила…
И вот теперь он снова рядом, а это значит, что все будет очень хорошо. Вот только почему я снова в этой клинике и почему снова темно?
****
Подняться с кровати я смогла уже через пару дней, и Алексей сразу забрал меня в темную комнату. Там он аккуратно снял повязку и тампоны с глаз, бережно смыл запекшийся гной и попросил меня открыть глаза. Изображение сначала было мутным, но Алексей закапал мне что-то в глаза и, поморгав, я отчетливо увидела его лицо.
Он был по-прежнему красив, хотя с нашей последней встречи прошло почти пятнадцать лет и легкая седина уже тронула его густые черные волосы.
–Ну, как же ты так неосторожно, Машуня! Столько лет потратить на ясный взгляд и так беспечно обойтись с выстраданным результатом. Кто обещал мне выполнять мои рекомендации неукоснительно и беречь глазки? Я не помню, что бы разрешал тебе пытаться лбом свалить дерево! – насмешливый голос доктора вернул меня к действительности.
– Какое еще дерево?
– Судя по результату большое и толстое. Ты его пыталась отодвинуть со своей дороги. Чем же оно тебе так помешало, а, Машуня?
– Шутить изволите, доктор?
– Да уж какие тут шутки, если ты месяц в полной отключке в «Склифе» гостила, да и потом, вроде очухалась, а только тебе на операционном столе анестезиолог твоего любимого армянского коньячка плеснул в капельницу, как ты вдруг решила уйти от нас совсем и по-английски, не прощаясь.
– Куда уйти и при чем тут операционный стол? Другого места что ли для вечеринки не нашлось?
– Машуня, тебе, как только после аварии головушку собрали и красоту в «Склифе» навели, сразу к нам отправили по моему требованию. Левый глаз пострадал серьёзно и я его подремонтировал как смог. Но у тебя в самом начале операции, сразу после того, как наркоз дали, сердце остановилось. Еле завели. Вот такие дела, сударыня.
– Я что, чуть ласты не склеила?
– Фу, что за жаргон, Мария? Попыталась, но от меня так просто не сбежишь, а то не болтали бы мы с тобой сейчас, феномен ты мой сибирский.
– Ну теперь понятно, почему у меня третий день впечатление, будто меня кто-то пожевал и выплюнул и что у меня на груди слон чечётку бил. А как я в «Склиф» красоту наводить пристроилась, вроде это место не пластической хирургией занимается?
– Ладно, шутница, потом узнаешь и не от меня, а сейчас давай смотреть что у нас с глазами. – не захотел ничего объяснять мне Алексей и повел меня к аппарату.
****
Через неделю мне разрешили выходить в гостевое фойе и я смогла позвонить домой. Данька схватил трубку сразу и начал с возмущенного выговора:
– Машка, у тебя совесть есть, я уже неделю от аппарата не отхожу. Твой цербер даже сотовый тебе отказался передать, он что, ревнует? Так ведь ты моя жена, а не его или уже что-то поменялось?
– Дань, не кипятись, отделение хирургическое, поэтому ничего лишнего проносить нельзя. А в остальном все на своих местах, успокойся.
– Машуня, как я рад наконец тебя слышать. Котик, как ты себя чувствуешь? – сменил наигранный гнев на ласковое журчание муж.
– Нормально, раз выпустили позвонить.
– А когда выпишут?
– Пока не знаю, Алексей хочет понаблюдать за моими глазами. Судя по всему, мне крепко досталось. Может ты мне расскажешь, что стряслось?
– Подкрасться он хочет, к моей девочке, котяра импортный!– снова деланно осерчал Даниил, сделав вид, что не услышал моего вопроса.
– Да нет, Даня, ему давно надо возвращаться в индийский филиал, но он хочет перестраховаться. Я серьезно куда-то влетела? Ни черта не помню! Ты мне можешь рассказать, что случилось, а то мне до сих пор физиономию в бинтах держат.
На том конце провода повисла напряженная тишина. Я тоже напряглась, почувствовав неладное. Муж протяжно вздохнул и осторожно поинтересовался:
– А откуда ты ничего не помнишь?
– Я помню, как мы встретились с Сурминым в загородном пансионате. Помню, о чем мы договорились. Он мне очень понравился, чувствую правильный мужик и настоящий. Помню, как позвонила тебе когда выехала из пансионата, переехала новый мост. Дальше ничего почти, какие-то куски, толи сон, толи не сон, ничего не понимаю. Какое дерево мне и на какой дороге помешало?
– Большое и толстое. Ты чуть-чуть не вырулила и задела сосну передней стойкой. Машина слева всмятку, а ты головой врезалась со всего маха в стойку, лобовое вдребезги, твоя голова слева почти всмятку, уж прости за реализм…
– Сосну эту когда посередине трассы вкопали? Я вечером, когда к Сурмину по этой же трассе рулила, никаких деревьев не наблюдала.
– Все хохмишь, а ведь тебя убить хотели, Маня!
– Это ты, Даниил Сергеевич шутишь. А теперь, все по порядку, кратко и без эмоций, а то меня минут через пять от аппарата погонят.
То, что рассказал муж было очень похоже
