Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края - Яков Ставровский

Интересен у караимов свадебный обряд. Перед свадьбой жених и невеста должны откупить себе место на кладбище, чтобы не разлучаться не только в этой жизни, но и в будущей. Затем заключается родственниками «тноим» – предварительный брачный договор, после которого молодые люди официально считаются помолвленными. Накануне свадьбы совершается обряд очищения грехов (существующий впрочем и у талмудистов, хотя и вопреки талмуду), причем раввин кружит петуха или курицу над головами жениха и невесты и потом бросает животное; этот обряд сохранился по-видимому как пережиток древнего кровного жертвоприношения. После этого жениха и невесту осыпают в знак пожелания богатства деньгами, которые остаются в пользу бедных. Во время брачной церемонии невеста находится в углу своей комнаты, покрытая фатой и окруженная женщинами, которые сидят на полу. Свадьба заканчивается танцами азиатского характера, поеле чего молодой уводит свою жену в брачную комнату, где она сидит в течение семи дней лицом к стене. При вступлении в брак, согласно строго патриархальному строю, преобладающее значение имеет согласие родителей. Близкое родство не служит препятствием, если жених в родственном отношении старше невесты (напр. дядя может жениться на племяннице). Ранние браки между караимами, как и вообще у южных народов, очень распространены. На вдовах женятся редко.

Что касается так называемых крымчаков, то это также очень стародавние обитатели Крыма. По их собственным преданиям, они поселились там в VI веке по Р. X. Некоторыми учеными было высказано мнение, что крымчаки появились из Сирии еще со времени разрушения израильского царства, сначала на Кавказе, а оттуда перебрались в Крым или были приведены откуда-либо татарами в качестве пленных. Крымчаки и по внешнему виду (обыкновенно не бреют бород и носят иногда пейсы), и по характеру и быту не отличаются от караимов и говорят, так же как караимы, на адербейджанском наречии. Единственное отличие их от караимов – религиозное: они признают еврейский талмуд и предание, на основании которого и составлен их молитвенник, хранящийся в Карасубазаре – главном их местожительстве. Занимаются и караимы, и крымчаки торговлей и посредничеством на базарах, а также некоторыми ремеслами, как напр. ювелирным, шапочным, портняжным и др.

Евреи[3] проникли в Северо-Западный край из Польши. Уже при Витовте брестские евреи получили привилегию, обеспечившую их правовое и имущественное положение; с течением времени эта привилегия была распространена на всех евреев, живших в пределах литовско-русского государства. Главное занятие евреев составляли торговля, отдача денег в рост, откуп податей, хотя были и евреи-землевладельцы. Почти поголовные практические способности всей еврейской массы к перечисленным выше отраслям, необыкновенное уменье пользоваться психическими слабостями каждого отдельного представителя нееврейского населения, притом крайняя «всемирная» сплоченность и плодовитость евреев, освященные их религией, – все это, как в древние времена в Египте, Вавилоне, а впоследствии и в Испании, – вызывало в Белоруссии ропот населения, а богатства отдельных евреев – зависть. Появилось то двойственное отношение к евреям, которое так метко охарактеризовано Пушкиным в словах «проклятый жид – почтенный Соломон», и естественно народился «еврейский вопрос», сопровождавшийся колебаниями политики по отношению к евреям то в одну, то в другую сторону. Вел. кн. Александр издал даже закон, которым все евреи были изгнаны из государства, а имущество их конфисковано. Впрочем закона этот вскоре был отменен, и евреи снова появились в пределах государства.

Евреи жили почти исключительно в городах. Согласно своим привилегиям еврейские «зборы» (впоследствии кагалы) жили особою жизнью, имели право суда над своими сочленами, были обложены особыми от других горожан еврейскими податями. Богатство евреев делало то, что правительство часто налагало на них очень большие экстраординарные подати. Среди евреев было много капиталистов, к которым охотно прибегала великокняжеская казна, когда требовались займы. Но кроме торговли евреи отдавались и занятиям, связанным с наукою: среди докторов и аптекарей в городах большею частью мы до сих пор встречаем евреев. Принятие евреем христианства открывало ему путь к шляхетству и высшим должностям. В истории литовско-русского государства известен пример такого крещеного еврея Авраама Езофовича Ребичковича, сначала заявившего себя дельным администратором и финансовым агентом и потом возвысившегося, при Сигизмунде I, до поста подскарбия земского, т. е. министра финансов, и члена господарской рады. Положение евреев в период польско-литовский не изменилось, так как они по-прежнему были выделены в особые кагалы. Но отношение к ним христианского общества в общем было крайне враждебно.

С переходом в русское подданство евреи были оставлены при своем катальном управлении. Положение евреев регулировалось особыми узаконениями. В 1820 г. было запрещено евреям держать христианскую прислугу. В 1827 г. евреи обязывались особыми законами нанимать рекрут. Законом 1833 г. право жительства евреев было ограничено только городами и местечками. Закон 1844 г. уничтожил кагальное устройство. Последующими узаконениями даны права евреям по образованию, ограничен их процент в учебных заведениях края и точно определены места их поселения.

Евреи, населяющие в настоящее время белорусские губернии, принадлежат к двум сектам – к мленашмами и хаседимской. Последователи первой секты строго придерживаются священных книг Ветхого Завета и устного закона, заключенного в книгах Талмуда. Начало этой секты относят еще к тому периоду, когда евреи жили в Палестине, именно фарисеев считают родоначальниками секты талмудистов. До XII в. все евреи в Европе держались Талмуда, но в это время у них появилось сектантство и было положено начало секте, называвшейся кабалой (кабала значит предвзятие). Из этого мистического учения возникла в начале XVII в. секта хаседимов; основателем ее был еврей Бешт, родом из Подольской земли, объявивший себя вдохновенным истолкователем Талмуда («цадиком» – чудотворцем). Он ввел в еврейские обряды восторженный мистицизм: молитва должна быть восторженная, страстная, соединенная с определенными движениями тела, хлопаньем в ладоши. Бешт учил, что всякий израильтянин имеет две души – добрую и злую; первая пребывает в мозгу, вторая – в левой стороне сердца. Так как обе души непрестанно борются между собою, то человек должен молиться, чтобы добрая душа брала перевес над злою.

Во главе хаседимов стоят цадики. Каждый цадик имеет известный округ, в котором пользуется большим почетом. Сан цадика обыкновенно считается наследственным. Цадики не связаны с кагальной иерархией, а также и друг с другом: каждый цадик действует независимо от других. Влияние его на евреев обусловливается его ученостью и удачным выполнением его пророчеств. Цадик – вдохновенный пророк, весь погруженный в кабалистическую мудрость. Ни один правоверный еврей не сделает сколько-нибудь важного шага в своей жизни без совета цадика; каждый совет оплачивается. Для хаседимов цадик заменяет раввина. Вот как описывает отношение правоверных к своим цадикам один путешественник, побывавший в 1890 г. в центре хаседимизма – в Пинском уезде. Этот уезд населен самыми правоверными евреями; еврейский элемент здесь настолько силен, что в самом Пинске не с каждым евреем можно объясниться по-русски: многие евреи довольствуются знанием только своего жаргона, так как им мало приходится сталкиваться с иноверцами.

«Пинский уезд является важнейшим религиозным центром еврейства, к которому тянет значительная часть Минской, Волынской и Гродненской губерний. Центры эти – местечки Любашев и Столин, в южной части уезда, где живут их раввины или «цадики».

Все евреи разделяются на несколько сект, но любашевский и столинский раввины имеют наибольшее число приверженцев, особенно столинский. Есть впрочем и сектанты, ездящие к своим раввинам в Царство Польское. К сожалению мне не пришлось побывать у столинского раввина, так как обстоятельства заставили меня выехать из уезда уже тогда, когда я был всего в 40 верстах от этой столицы еврейства, и потому то, что я узнал о нем, передаю со слов лиц, лично знающих раввина, и не доверять которым нет основания. Столинский раввин еще молодой человек, лет двадцати двух, года три или четыре тому назад занявший свой пост после смерти отца. Он редко, как и его отец, объезжает свою паству.

Рассказывают про замечательное религиозное воодушевление евреев во время таких объездов: евреи приготовляются ко встрече его постом и усиленными молениями; когда он подъезжает к местечку, выпрягают лошадей и сами везут его карету, другие с религиозным благоговением бросаются к колесам и целуют их на ходу; таким образом поездка раввина – целое триумфальное шествие. В самом Столине он окружен не меньшим вниманием. Штат состоящих при нем евреев доходит до ста человек; все это закаленные фанатики: но не все из них могут зреть лицо его, а только более приближенные. Раввин живет в огромном деревянном дворце, построенном недавно. Прежний дворец столинских раввинов сгорел; пожар случился в ночь, когда вся секта праздновала обрезание первенца, будущего наследника раввината. Собравшиеся из разных мест почитатели собрали тотчас же 50 тысяч руб. и в несколько месяцев воздвигли новый роскошный дворец. Раввин редко показывается из своих покоев. Приходящие к нему за советом ждут доступа по нескольку дней, проводя время в молитве. Съезжаются к нему его почитатели за самыми разнородными советами. Мало кто начинает, особенно в молодости, идти по той или иной профессии, не испросив предварительно его совета и благословения. Про личность самого раввина евреи говорят, что он «ужасно умный, день и ночь читает Библию». Но приходилось слышать отзывы более интеллегентных евреев, а также и русских, знающих его; все единогласно утверждали, что раввин – человек с образованием, владеет иностранными языками, читает и знает далеко не одну Библио и весьма тяготится своим положением. «Несчастный он человек!» – воскликнул один полуинтеллигентный еврей, рассказывавший мне про него. Мать нынешнего молодого раввина, как говорят, женщина с большим образованием; она владела большими имениями на Волыни, но по смерти своего мужа продала их и уехала заграницу, где и поселилась. Добавлю еще, что когда пришлось теперешнему раввину в 1889 г. отбывать воинскую повинность, евреи за тридцать тысяч купили квитанцию и таким образом не допустили своего религиозного главу маршировать среди солдат».