Флирт на поражение - Дарья Владиславовна Сойфер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да! Именно это я и собираюсь сделать! И не звони больше! – На этом, даже не попрощавшись, Агафонова бросила трубку.
Ей до смерти надоело бороться. И Алик надоел, с этой его дурацкой верой в светлое будущее. Его послушать, так жизнь – сплошные ромашки, только ходи и собирай. Одна завяла – другую возьми, делов-то! А Женя выросла уже из детских иллюзий и беготни с шашкой наголо. Это раньше она готова была победить любой ценой, потому что считала себя продолжателем дела Сунь-Цзы. Но не пора ли в двадцать пять лет перестать уже самозабвенно топтаться на граблях?
Женя снова попыталась уснуть, но Алик лишил ее последней радости – сна. На кой черт он вообще полез не в свое дело? Кто его просил? Вот не позвонил бы он, и она уже смотрела бы сейчас десятый сон, а потом, наутро, встала бы и начала день с чистого листа. Свыклась бы с мыслью, что Кирилла для нее больше не существует, подыскала другую библиотеку с нормальной директрисой лет восьмидесяти, которая и слова «блогер»-то никогда не слышала… А теперь заново собирать себя по кусочкам!
Извертевшись на постели, как ведьма на вертеле, Женя вскочила, содрала с себя ненавистные джинсы – кажется, вместе с кожей, – а потом, не придумав ничего лучше, вышла на балкон, чтобы заняться пересадкой алоэ. Ее колючий друг давно заслужил горшок попросторнее.
Над городом едва занимался рассвет, деревья мирно дремали, отдыхая от пекла и выхлопов, и казалось, что, кроме парочки ранних пташек и Агафоновой, во всем квартале не осталось ни души. И пока первые наперебой чирикали и выдавали забористые трели, Женя копалась в земле.
До нее довольно быстро дошло, что браться за дело, будучи на взводе, – плохая идея. В сумерках она перепутала мешки с грунтом, потом принялась менять один на другой – какой дурак станет сажать алоэ в почвосмесь для азалий? – но половину рассыпала на пол. Начала подметать – сшибла и разбила новенький горшок с кактусом, и уже тогда выяснила, что плотные перчатки утеряны безвозвратно. Ну, а дальше, само собой, иглы, боль и прочие страдания.
Словом, когда солнце лениво отлепилось от горизонта, Женин балкон представлял собой картину под названием «Восставшая из ада». И задери сейчас какой-нибудь случайный прохожий голову, он, увидев Агафонову, решил бы, что на город напали зомби. К счастью, москвичи редко смотрят наверх.
Выдергивая из себя последние иглы, Женя похромала в ванную. За ней тянулся кровавый след – во время борьбы с кактусом она умудрилась наступить на осколок горшка. И ей бы поскорее отмыться и дезинфицировать рану, но на пути Агафонову уже поджидала очередная оплеуха Вселенной: кто-то настойчиво бился во входную дверь. Судя по звукам – с разбега.
– Кто там, Жень? – крикнул отец из своей комнаты. – Ты им скажи, у меня участковый на быстром наборе!
Агафонова прижалась к глазку и застонала: на лестничной площадке стоял Алик Ветров собственной персоной.
– Это ко мне! – успокоила Женя отца, но дверь отпирать не стала. – Уходи! – добавила она чуть тише.
– А я тебе кофе принес! – Алик продемонстрировал бумажный стаканчик.
– Я серьезно! Считай, меня нет дома! – Женя прикрыла глазок, чтобы не искушаться: хороший кофе ей и правда не помешал бы. Но только не с Аликом в прикуску.
– Женька! Открывай! – донеслось с лестничной клетки, и Ветров снова долбанул по двери.
– Это что, коллекторы?! – тут же подключился отец. – А я тебе говорил: не бери кредитов…
Женя поняла, что еще немного, и папа откроет дверь сам. Ненужные вопросы, помноженные на болтливость Алика…
– Только быстро, – нехотя пробормотала она и распахнула дверь.
Ветров окинул ее придирчивым взглядом: зрелище ему предстало явно не из приятных. И не только потому, что Женю покрывали земля и ссадины. Просто кроме трусов и футболки на ней ничего не было.
Алик, впрочем, не испугался и не убежал, как сделал бы любой нормальный человек на его месте.
– Ты кого-то закопала? – вежливо поинтересовался он, скидывая кроссовки. – Если что, не парься, я тебя не сдам. Но в следующий раз бери известь, она следов не оставляет. Я в кино видел.
На долю секунды Жене ужасно захотелось отобрать у Алика стаканчик и вылить содержимое на его дурную голову, лишь бы он хоть ненадолго перестал травить свои шуточки. О чем вообще думали его родители, отдавая чадо на юридический? На клоунском отделении циркового училища для него бы точно нашлось подходящее местечко!
– Я пересаживала алоэ. – Женя мрачно отобрала стаканчик и сделала большой глоток. Зефирки и корица? Удивительно, что Алик запомнил…
– Так, у тебя минут двадцать, чтобы помыться и надеть штаны, – Ветров постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Хотя… Если уж ты собралась соблазнять Кирилла…
– Н-нет! – Женя аж поперхнулась. – Мы закрыли тему!
– Закроем, когда победишь! – посуровел Алик. – Поехали, мы должны успеть туда раньше них! А то он решит, что ты его сталкеришь.
– Я не…
– Вот! – Он похлопал ее по плечу, но тут же поморщился и вытер испачканную ладонь об себя. – Настрой мне нравится, так ему и скажешь. Главное – вовремя перевести стрелки. А еще лучше так ему и скажи: «Вы что, преследуете меня? Коварный искуситель!»
Женя зажмурилась и тихонько застонала. В жизни она еще не встречала настолько упертого непробиваемого типа. Он слышал только то, что хотел слышать, все остальное превращалось для Алика в белый шум.
– Пожалуйста… Я больше не могу… – взмолилась она. – Оставь ты меня в покое!
– А давай так! – ни с того ни с сего оживился Алик. – Сделка! Вот если на этих выходных у тебя с Кириллом ничего не получится, все, я – пас.
– То есть – совсем пас? – Женя недоверчиво прищурилась.
– Именно! Но это нереально, потому что расклад просто бомбезный! – Алик расплылся в улыбке. – А вот если ты сейчас останешься дома… Ну, во-первых, я буду навещать тебя каждое утро. Скажем, часиков в семь. Пробежка, зарядка… Все дела. И еще я пойду к Кириллу и все ему расскажу. О, как он обрадуется, что у него есть фанатка!
– Не смей! – дернулась Женя.
– Или ты можешь сейчас пойти со мной вместе, – Алик кивнул на дверь. – Два дня – и ты меня больше не увидишь.
Соблазн был слишком велик. Женя и сама уже пожалела, что связалась с братом Яси. Во-первых, потому что он был вездесущ, как самый зловредный сорняк – выдерни его там, он тут же вылезет тут, –
