Ненависть - Джулия Баксбаум

— И потому что Колин Ферт очень эффектен, — добавляет Ширли.

— Я так рада, что у Бриджет все хорошо закончилось, — говорит Мэриан, тихо улыбаясь, а затем подкрашивает губы, что выглядит так, будто она заново рисует себе улыбку. — Обожаю счастливый конец.

— Я тоже, — поддакивает Ширли и закрывает глаза. Она мысленно переносится в лучшие времена, когда она еще не жила в Ривердейле. Может быть, сейчас она вспоминает, как занималась любовью с красавцем офицером на заднем сиденье «шевроле».

— У тебя есть бойфренд, Эмили? — спрашивает Мэриан, и при этом все женщины дружно поворачиваются ко мне; любопытство буквально сочится из пор их кожи. На самом деле она хочет узнать, к какой категории я отношусь: из тех, кто ищет сам, или из тех, кого находят.

Я бы сама желала, чтобы на это можно было так легко ответить. Мне хочется сказать ей, что я не из тех и не из других. Я бы поставила себе в табель успеваемости «Ф»[46]. «Ф» — за то, что на Фиг все порчу.

— Давайте поговорим о книге, девочки. Перестаньте ставить Эмили в неловкое положение, — говорит Рут. Она знает большую часть истории про Эндрю, и это для меня по-прежнему больной вопрос. «Больной» — конечно, мягко сказано. Мои швы разошлись, и внутренности вывалились на асфальт. Я все еще собираю себя по кусочкам и пытаюсь сложить их вместе.

— Все нормально, — заверяю я их. — У меня был бойфренд, но мы расстались несколько месяцев назад. Так что, думаю, теперь у меня есть бывший бойфренд. Да, мне тяжело. Но во всем виновата только я. Я сама положила конец нашим отношениям, так что жаловаться мне не на кого.

— Ой, дорогая, прости, — извиняется Мэриан и аккуратно раскладывает салфетку на коленях. — Так что же случилось?

— Мэриан! — одергивает ее Рут.

— Был ли он тем самым, «единственным»? — спрашивает Ширли и вся подается вперед.

— Я не знаю, — отвечаю я. — А вы сами-то верите в «единственного»?

— Я — нет, — говорит Рут.

— Но ты же была замужем больше пятидесяти лет! — восклицает Мэриан.

— Верно, но я поняла это постфактум. Сейчас я знаю, что Ирвин был моим «единственным», потому что мы прожили с ним вместе пятьдесят три года. Но он не был кем-то, предопределенным мне заранее. И я могу вам сказать, что, перестав быть для меня Ирвином, любимым, надежным Ирвином, моим мужем-фармацевтом из Бенсонхерста, он стал моим «единственным». Все это происходило не так уж гладко.

— Это точно, — соглашается Ширли. — Я любила моего Стэна сильнее, чем могла себе даже представить, но это не было ясно с самого начала. Я хочу сказать, несколько раз я пыталась уйти от него. Однажды я посадила детей в свой «универсал», сложила в багажник все свои шмотки и собралась ехать во Флориду. Я добралась до поста в начале платной магистрали в Джерси и позвонила Стэну из автомата на придорожной стоянке автомобилей. Тогда еще у меня не было мобильного. Смешно, но я даже не могу вспомнить, из-за чего мы воевали. Тот, кто утверждает, что все это легко, врет вам в лицо, вот в чем дело-то.

— А я своего «единственного» еще не нашла, — заявляет Мэриан, и, судя по ее тону, она произносит эти слова далеко не впервые.

— А как же этот… как там его звали? Твой муж, — спрашивает Ширли, нимало не смущаясь от того, что позабыла имя покойного мужа лучшей подруги.

— Это определенно был не он. Я вышла за него, потому что подпирал возраст, потому что он просил, потому что мама сказала, что я должна это сделать. Он был приличным человеком, однако… — Мэриан останавливается и переходит на театральный шепот. — Не слишком привлекательным. Но не беспокойтесь, я не прекратила свои поиски. Вот если бы у нас здесь мужчин было вдвое больше, чем женщин! Я все еще очень даже о-го-го.

Мы все смеемся над словами Мэриан, но одобрительно, потому что и вправду — зачем ей прекращать поиски? Может быть, счастливая развязка ее истории действительно произойдет в самом финале.

— А я сама себе «единственная», — утверждает Бетти; эта женщина по большей части отмалчивалась, не желая высмеивать или восхвалять Бриджет, как это делали остальные. — Всегда была и всегда буду. И мне так нравится.

— А у меня было несколько «единственных», — заявляет Ширли и смеется. — Я думаю, что так можно назвать любого, кто делает тебя счастливой. И в свое время мне дарили счастье многие. — Она снова закрывает глаза, и я догадываюсь, что сейчас она вспоминает уже не одно и не два задних сиденья. Через мгновение Ширли вновь открывает глаза и вздыхает.

— Не знаю, как вы, — говорит она, — но я сейчас определенно хотела бы фаг.

ГЛАВА 30

Хотя мы разговаривали с Кейт по телефону почти каждый день, я не видела ее уже пару недель, с той ночи, когда она пришла ко мне босиком. Сегодня в своем кабинете она смотрится совсем иначе. Блестящие волосы и матовая кожа. Безупречная однотонная строгая одежда. Никаких пятен, складок, крошек. По ней не скажешь, что эта женщина только что отменила собственную свадьбу. И что она работает по восемьдесят четыре часа в неделю, чтобы только забыть мужчину по имени Дэниел. Она выглядит как человек, которому завидуешь и о котором можно подумать, проходя мимо по улице: «Я бы хотела оказаться на ее месте».

— Нет, ты этому все равно не поверишь, — говорит Кейт так, как будто продолжает начатый когда-то разговор. Она, похоже, не замечает, что я уже не работаю в соседнем кабинете.

— Что происходит?

— Подожди минутку. Что ты здесь делаешь? — спрашивает она и только потом встает, чтобы поздороваться со мной должным образом. Я присматриваюсь к ней повнимательнее, желая убедиться, что эта обновленная и похорошевшая Кейт не просто иллюзия.

— Я вечером встречаюсь с Мейсоном, чтобы сходить с ним куда-нибудь, и решила зайти, убедиться, что у тебя все о’кей, а заодно спросить, не составишь ли ты нам компанию. — Я пытаюсь заглянуть ей в глаза. Я надеюсь, что она в порядке. Я надеюсь, она не падает на пол за закрытыми дверями.

— Нет, спасибо, я сегодня занята. Но у меня все хорошо, правда. Не фантастическими темпами, но все же продвигаюсь вперед. Когда знаешь, что принял правильно решение, намного легче со всем справляться. Я думаю, что и Дэниел тоже испытывает облегчение. — Какое-то время она выглядит задумчивой и печальной, и я вижу, что она не лжет. В ней есть что-то одновременно земное и возвышенное.

— Так чему это я не поверю? — спрашиваю я.

— Карла уволили.

— Честно?

— Фирма объявила об этом примерно час назад. Я собиралась позвонить тебе, но застряла на совещании. В общем, они не выразились так, что он уволен. По их словам, он уходит сам, но все знают, что это означает. Я так счастлива, что мне с ним никогда больше не придется работать, — говорит она и снова садится за свой стол, словно теперь она собирается заняться делом. — Так что спасибо тебе.

— А почему ты меня за это благодаришь? — спрашиваю я. Она бросает на меня взгляд, который говорит: «Да брось ты», на что я отвечаю полуулыбкой. — А как же «Синергон»? Карл заберет своих клиентов? — Я вспоминаю, как не так уж давно брала показания у мистера Джонса и задавала ему вопросы относительно диеты его покойной жены. От этой мысли мне сейчас стыдно.

— Нет. Их перехватила Миранда. Она убедила «Синергон», что поскольку у них в последнее время было так плохо с пиаром, им не помешает, чтобы их интересы представляла чернокожая лесбиянка. Это продемонстрирует их политкорректность. Так или иначе, но самое приятное заключается в том, что она заставила их рассчитаться с нами и раскрутила на гигантскую сумму. Что-то из области восьмизначных цифр.

— Ты себе не представляешь, как я этому рада. Значит, мое увольнение все-таки привело к чему-то действительно хорошему? Карл на самом деле ушел? По-настоящему?

— Да. По-настоящему. Карл уже покинул это здание. Adios amigo[47]. — Кейт снова встает, складывает вместе ладони, благодаря небеса за счастливое избавление, а затем целует меня на прощание в щечку. — Я бы с удовольствием отметила бы это с вами, но у меня селекторное совещание в комнате 46Ф. Но мы же скоро увидимся?

— Конечно.

— Я люблю тебя, Эм, — бросает Кейт уже через плечо по пути к двери и пулей вылетает из своего кабинета, — вперед и вверх! — оставляя меня сидеть, удобно устроившись в стандартном кресле для гостей компании АПТ.

До встречи с Мейсоном мне нужно убить еще несколько минут, поэтому я выбираю длинный маршрут к его кабинету, по пути касаясь стен кончиками пальцев. Кажется, что здесь абсолютно ничего не изменилось — из комнаты, где обычно пьют кофе, тянется запах горелого попкорна, слышится гудение и жужжание копировальных машин, партнеры просят своих секретарш обеспечить/отменить/подтвердить бронирование, а простые сотрудники сидят, склонив головы над бумагами, и отказывают себе в том, чтобы поднять глаза и посмотреть на текущую мимо них жизнь.