Неутомимая охотница - Кэтрин Коултер

Он молча наблюдал, как экстаз пронизывает ее с макушки до кончиков пальцев, как медленно распахиваются ее глаза. Она в изумлении воззрилась на него, но он уже присоединился к ней, доведенный до такой степени, что смутно сознавал: это начало конца. Мужчине просто не вынести ничего подобного. Он застонал прямо ей в губы, потом снова попытался поцеловать, но губы онемели. Он пропал.

Спенсер бессильно обмяк.

— Все же не могу поверить, — хрипло пробормотал он, когда дыхание и разум наконец вернулись, и перекатился на бок, увлекая Хелен за собой. Их ноги переплелись. Спенсер улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Он почти вышел из нее, но все же они еще были со единены. Спенсер смутно сознавал, что должен покинуть Хелен, сейчас, сию секунду, или все начнется сначала, а он этого не хотел. Нельзя позволить слюнявым эмоциям взять над собой верх, иначе с таким трудом достигнутые решения, и без того висящие на тонкой ниточке, улетучатся. Растают, как воск свечи.

Он зажмурился и медленно, так медленно, что едва не умер, отстранился от нее. Она снова легла на спину. Пружины скрипнули. Хелен встрепенулась. Спенсер стоял у кровати, забыв о полуспущенных лосинах. Волосы растрепаны. Она сама, обезумев от желания, взъерошила их. Грудь его вздымалась, словно он пробежал много миль. И все же Спенсер выглядел красивым как греческий бог.

Она молча наблюдала, как он натягивает лосины, одергивает сюртук, направляется к окну и долго смотрит на опустевшую рыночную площадь.

Хелен не шевелилась. Ноги все еще раздвинуты, сорочка закрутилась вокруг талии, чулки по-прежнему туго натянуты и держатся на черных кружевных подвязках. И даже шляпа осталась на голове.

Она вдруг рассмеялась:

— Поразительно! Неужели ты ухитрился все-таки освободить меня от юбки, прежде чем наброситься и едва не изнасиловать?

— Да, — согласился Спенсер, медленно оборачиваясь к ней. — Я сам об этом только сейчас подумал. Но по-настоящему я хотел ласкать твои груди. Мне еще предстоит их увидеть, Хелен. И все-таки я стащил с тебя юбку, хотя не помню, как и когда сделал это. На все ушло тридцать секунд. Я не смог оставаться вдали от тебя больше тридцати секунд.

Дыхание его участилось, в глазах появилось безумное выражение.

— Нет! — воскликнул он, глядя на ее разведенные ноги. — Нет. На этот раз я смогу взять себя в руки. — И снова повернулся к окну, бросив через плечо:

— Где свиток?

Хелен моргнула. Он пытается держаться от нее как можно дальше. И хотя умом она одобряла его старания, стоило ей взглянуть на Спенсера, ее тело начинало пульсировать жаром. О, как она хотела его! Мучительно.

— Я спрятала его здесь, в гостинице. Никто никогда не найдет.

Она поднялась и прошла за ширму, чтобы привести себя в порядок.

— Не хотела подвергать отца опасности, — пояснила она, вновь появляясь и натягивая юбку. — Здесь вполне спокойно.

Хелен подошла к узкому зеркалу рядом с комодом. Вид у нее по-прежнему был совершенно ошеломленным: губы красны от поцелуев, шляпа съехала набок, взгляд отсутствующий. Какой ужас! И это она, мисс Хелен Мейберри?! У нее, некоронованной королевы Корт-Хэммеринга, никогда не было и быть не могло таких глаз! Это ее гостиница, где она безраздельно правила! Решительная, самостоятельная, независимая, она всегда твердо знала, что делать.

И это она только что соблазнила не успевшего прийти в себя мужчину. Правда, он не слишком сопротивлялся…

Она застегнула последние крючки, старательно заколола волосы, но губы по-прежнему предательски алели. Любой с первого взгляда поймет, чем она занималась.

Хелен похлопала себя по щекам и хотела было подойти к Спенсеру, когда тот заметил:

— Преподобному Матерсу и мне удалось перевести еще часть свитка. Но работа движется слишком медленно. Хочешь посмотреть, чего мы добились?

Слабое подобие прежнего возбуждения вновь возродилось в мозгу, но истинный интерес отсутствовал. Страсть — весьма странная вещь. Она просто выжимает из вас все, оставляя парить в облаках, опустошая разум, наполняя тело теплом, а душу — нежностью.

— Да, — кивнула она, — но сначала давай поужинаем. Это означало, что придется оставить спальню. Это означало пребывание в столовой, где за стеной обедают гости и суетятся слуги. Это означало, что теперь будет почти невозможно поднять ее юбки и повалить на обеленный стол, между жареным зайцем и вареной форелью. Они будут в безопасности друг от друга. Если повезет, на двери столовой не окажется засова и он не сможет его задвинуть, чтобы взгромоздить Хелен на стол. Никаких соблазнов подобного рода.

— Один раз, — заметил он, провожая ее к выходу из спальни. — Огромное достижение. Мы движемся вперед семимильными шагами.

— Вероятно, ты прав, — вздохнула она, — но до чего же не хотелось, чтобы ты покидал меня! Я вновь возжелала тебя, причем почти мгновенно.

И с этими словами, врезавшимися в мозг, будоражившими кровь, обжегшими сожалением, она стала спускаться вниз.

Трое конюхов возились во дворе с лошадьми прибывающих гостей. Хелен поговорила с Гвен, миссис Туп и мистером Хайдом, который сосредоточенно пробовал собственный эль. Когда Гвен понесла тарелки в небольшую гостиную, лорд Бичем подошел к камину и протянул ладони к неяркому пламени: вечер выдался довольно холодный. Оглянувшись на звон посуды, он увидел, как служанка расставляет приборы, но перед его мысленным взором вновь возникла Хелен, лежавшая на спине, и он сам, сжимающий ее бедра и медленно подтягивающий к краю стола. Увидел свои руки, разводящие ее ноги немыслимо широко… Вот он подступает ближе и вонзается в нее.., оба кричат.., и дверь тут же распахивается, а па пороге стоят потрясенные конюхи, глазеющие на сцену непристойного соития и, очевидно, мечтающие убить негодяя, посмевшего так обращаться с их обожаемой хозяйкой.

— Спенсер, что случилось? У тебя такой вид, словно ты узрел призрак.

— Почти. Может, после еды легче станет. Съев кусочек пастушьего пирога, коронного блюда миссис Туп, изготовленного по старому фамильному рецепту, Спенсер рассеянно отметил превосходный вкус. Но проглотил он его с трудом. И тут же бросился в атаку:

— Отложи вилку, Хелен. Спасибо. А теперь послушай. — Он набрал в грудь воздуха и разразился речью:

— Если желаешь знать правду, я не могу быть рядом с тобой. Просто не могу! Думал, что это блажь, но, очевидно, переоценил свои возможности. Сомневаюсь, что даже в этой гостинице, среди стольких людей, я сумею держать себя в руках.

Хелен завороженно уставилась на его губы.

— Я тоже считала, что сумею сдержаться. Но стоит тебе схватить меня, и я тут же лишаюсь рассудка.