Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

— Наша земля будет свободна! Их дети наконец узнают, что такое жизнь без страха. Когда не нужно думать о том, что завтра тебя может забрать какой-то урод в кровавом доспехе!

— Наша земля? Как ты заговорил. Имперский тон — лишнее доказательство моей правоты. Наберись мужества, и ответь мне честно на вопрос: ради чего всё это?

— Я не понимаю, что ты хочешь услышать⁈

— Да ты просто боишься признаться себе. Ты хочешь власти! И не спорь с этим.

Я хотел возразить, но слова Гнуса имели под собой почву. Отчасти он был прав, кто не хочет власти? Но я готов в один миг расстаться с нею, как только достигну своих целей, не более. Люди идут за мной ради мира, ради спокойной жизни на своей земле. На моём месте мог быть любой, просто мне посчастливилось обуздать невероятную силу и крепко сжать в своём кулаке её хвост.

— И ты хорошо справляешься, — продолжил Гнус. — Наши земли уже считаешь своими, даже не удосужившись взглянуть за горизонт! Глупец. Но это качество она в тебе и ценит. Она будет довольна.

— Она? — удивился я. — Ты о ком?

— У нас есть только одна женщина, что направляет наши ноги и руки. Судья Анеле.

Глава 11

Мне показалось, будто я игрушка в чужих руках. Марионетка. Слова Гнуса звучали свысока, словно я действительно паразит, за которым всё это время серьёзные люди вели пристальное наблюдение под лупой. Видели каждый мог шаг, и щедро раздавали оценки всем моим поступкам. Она будет довольна… Чем?

— Чем⁈ — проорал я на всю церковь, спугнув птиц, ютившихся под крышей.

— Тем, что ты осмелился не только прикоснуться к власти, но и жадно вцепиться своим зубами. Переступил через всё человеческое внутри себя. Перешагнул через своих друзей, и идёшь вперёд, ради достижения своих глупых целей, затмившие всё перед твоими глазами. Власть ослепила тебя, но не лишила рассудка. Хорошее качество. Качество истинного лидера.

— Я хочу вернуть друга!

— Ииии… только и всего? — издевался Гнус. — Ну же, скажи правду! Скажи!

— И убить её! — вдруг вырвалось из меня. — Убить судью Анеле!

Стоило мне умолкнуть, как каждая муха в церкви содрогнулась. Миллионы полупрозрачных крылышек принялись рубить воздух, заполняя пространство церкви подобием оглушительного смеха. Мне было неприятно и больно. Казалось, что в мои уши вливают раскалённый воск с иглами.

— А после её убийства ты улыбнёшься и разразишься довольным смешком? Да? Ты же всегда так делаешь. А без власти ты так не сможешь. Без власти ты — обычный паразит!

— Ты так говоришь, словно знаешь меня…

Жирные мухи с маслянистыми телами приблизились ко мне так близко, что я мог разглядеть их прозрачные крылышки, издающие противное жужжание.

— Я давно тебя знаю, — жужжание раздалось рядом с левым ухом, и плавно перетекло на правое. — Стоило моей мухе коснуться тебя своим хоботком, как я успокоился. Мне не хотелось ждать тебя десятилетиями, или не дай бог — сотню лет. Ты быстро пришёл к свое цели.

— И ты знаешь, кто я?

— Знаю. И она знает.

— Тогда, кто ты?

— Я — твой проводник. Я — твоё испытание. И больше не задавай глупых вопросов, иначе ответы могут сбить тебя с пути. Наделаешь нелепых ошибок, которые тебя приведут к одному — к смерти.

Влажный от гноя капюшон соскользнул с головы Гнуса. Череп, облепленный почерневшей кожей и личинками мух, повернулся ко мне и уставился на меня пустыми глазницами. На лице этого мерзкого создания сохранились губы; чёрные, вздувшиеся, но они закрывали целиком рот. Гнус встал со скамьи. Он скинул с плеч на пол остатки сгнившей от обилия гноя робы, словно хвастаясь своим новым обликом. И тут было чем похвастать! Солнечный свет пронзал окно напротив и бросал прямоугольник света на мускулистое тело. Выше меня на две головы. Широкоплечий. Но как бы усердно бедолага не тренировал свою физическую часть, Гнус сумел пленить его разум, а за ним и физическую составляющую, превратив тело в инкубатор для миллиарда извивающихся личинок. Вылупившиеся мухи отлипали от тела и устремлялись к потолку.

Гнус шагнул мне на встречу.

— Она оставила для тебя подарок.

— Подарок? — переспросил я, ну никак не ожидая ничего подобного.

— Да, вот он, — Гнус вскинул мускулистую руку в сторону сцены, скрытой за пеленой мух.

В ту же секунду насекомые разлетелись, открыв моим глазам чудовищную картину. Вместо постамента на сцене был установлен огромный крест, на котором висел изуродованный мужчина. Бледный, почти белый и чуть вздувшийся. Руки привязаны к перекладине, ладони прибиты. Голова поникла, и свисала на уровне плеч. Но причина тому не усталость, или мучительный муки, отнявшие все силы. Мужчина был поражён чудовищной болезнью. Голова поникла под весом жуткой опухоли, разрастающейся гроздью из его нижней челюсти до самого паха. Казалось, что кожу на подбородке оттянули и напихали внутрь пару сотен теннисных мячиков. Его рот был приоткрыт, и до моих ушей доносилось мучительное мычание.

Кожа мужчины издала натужный шелест, он чуть опал, но верёвки и прибитые к перекладине ладони не позволили ему соскользнуть с креста. Я опустил взгляд на его ноги. Правой ступней он упирался в пол, а вот левая нога… Сложно было назвать ЭТО ногой. От деревянного пола до бедра бедняги тянулся огромных размеров бесформенный чулок из плоти, покрытый бесчисленным количеств шишек. Нога разбухла, и была раза в три больше обычной. В месте тазобедренного сустава кожа надулась до бледных трещин и прятала под собой что-то похожее по размерам на футбольный мяч.

Мне хотелось перехватить копьё и точным броском убить мужчину, оборвав его мучения раз и навсегда. Но Гнус шагнул вперёд, оставив на полу влажны след.

— Познакомься, — прожужжали мухи, часть из которых села на больного мужчину. — Этот страшный гость — господин Родер. Он возомнил себя спасителем на возрождающихся землях, осмелился собрать войско, и даже помешать судье Анеле в исполнении её великих целей. Ничего не напоминает?

Я промолчал, а вот мужчина словно запротестовал, мучительно давя из своей глотки неразборчивые слова. Его посиневший язык бессмысленно клокотал внутри пасти, с губ потекла густая слюна.

— Господин Родер, — продолжил Гнус, — обладает врождённым даром — силой костей. Его кости практически невозможно сломать,