Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

— Пардон, пардон, мон ами, — засмеялся Рейли. — Вы же так недавно его защищали от всех. Да если бы кто-нибудь попробовал устроить такую оперетку в Париже, его бы утопили в Сене.

— Но итальянцы за ним идут, — сумрачно сказал Савинков. — Каждый народ имеет таких вождей, каких он заслуживает.

— Вы как-то сказали: «России бы своего Муссолини».

— Я просто имел в виду, что России нужен сильный лидер.

— Что нужно России, никто не знает. Может, ей нужен второй Распутин.

— Не глумитесь, не надо, — устало поморщился Савинков.

Рейли положил руку на его плечо:

— Извините.

И снова они долго молчали…

— Когда я думаю о России, она видится мне одиноким путником, идущим в ночи по необозримой степи и незаметно для себя меняющим направление, приходящим на свой вчерашний след и снова идущим по старой своей тропе, по этой страшно одинокой и бесконечной орбите… — Глаза у Савинкова вспыхнули влажным блеском — он обладал этой способностью растрогать себя.

Но Рейли не до сантиментов. Он положил на стол перед Савинковым вырезку из французской газеты «Тан». Это интервью Бенеша, в котором тот говорит о политических шарлатанах, пытающихся приписать скромной и маленькой Чехословакии желание и даже попытки свергнуть в России Ленина.

Рейли видит, как лицо Савинкова по мере чтения становится серым. Щелчком отбросив от себя вырезку, Савинков сказал глухим голосом:

— По-видимому, малый размер страны формирует мелких политиков.

— Но не вы ли напоминали ему о Ленине? — невозмутимо спросил Рейли. — Я ведь помню, как вертелся в Москве возле вас чешский генерал Клецанда, да и сам Масарик.

— Сейчас самое важное для всего мира — это процессы, происходящие внутри, в глубине русского общества. Но, к сожалению, еще многие умнейшие люди Запада продолжают думать о России примитивно и не видят, а может, даже и не хотят видеть то новое, что наметилось там… Но ничего, придет час… — Савинков внезапно умолк.

— Я хочу, мой друг, помочь вам… — Рейли накрыл своей холодной рукой руку Савинкова. — В Америке есть денежный фонд, созданный автомобильным королем Фордом. Из этого фонда вам можно довольно легко получить деньги. Там размениваться на копейки не любят. Но их надо заинтересовать. Не хотите встретиться с одним человеком оттуда?

— А он не потребует у меня душу?

— Я вам искренне рекомендую встретиться с этим человеком.

— Когда? Где?

— Сейчас я позвоню, — ответил Рейли, вставая.

Савинков нисколько не удивился бы, узнав, что человек, о котором сказал Рейли, уже сидел здесь, в «Трокадеро». Он появился в зале спустя пять минут после возвращения Рейли.

Это был почти карлик в кожаной курточке и в модных ботинках на толстой подошве. Его надменное сухое лицо было покрыто густым загаром, и держался он с такой непринужденной элегантностью и великолепной независимостью, что от этого казался выше ростом. Официанты издали почтительно кланялись ему.

— Я очень рад познакомиться с вами, — сказал он, садясь рядом с Савинковым, но не протянул ему руки и не назвал себя. Увидев влюбленно ожидающий взгляд официанта, американец сделал величественный жест своей короткой ручкой и отпустил его. — Я слышал, что вы нуждаетесь в деньгах для своего дела в России? — повернулся он к Савинкову. — Мы можем вам эти деньги предоставить. Но при одном условии — от вас мы хотим получить только нетенденциозную информацию на тему: Россия сегодня. Только это! Сейчас все поясню. Мы — страна деловых людей. Мы готовы вкладывать деньги в политические перевороты, если это дело не затяжное и если после него нам открыты еще более широкие возможности для бизнеса. Но когда все это затягивается на годы и еще ни черта не известно, чем все это кончится, в такую игру мы не играем. Ваши нынешние политические дела и интересы в России остаются при вас, и мы, конечно, будем рады приветствовать вашу победу. Но вне всякой зависимости от ваших успехов или поражений мы должны получить от вас, вернее, от сети ваших информаторов в России абсолютно точную объективную картину того, что происходит там сейчас в экономических и политических сферах. Вы согласны на это мое условие? — маленькие серые глазки человечка, глубоко посаженные под крутым лбом, смотрели на Савинкова весело и нахально.

Рейли в это время с равнодушным лицом перелистывал какой-то иллюстрированный журнал; казалось, что он ничего не слышит и разговор этот его совсем не касается.

— Надо обдумать, — нерешительно начал Савинков, который при всей своей способности не теряться в любых обстоятельствах еще не успел сообразить, что он должен сейчас ответить.

Американец, подождав мгновение, воскликнул:

— О таинственная русская натура! Как утверждает ваш же Достоевский, с вашим соотечественником господином Раскольниковым ничего хорошего не случилось оттого, что он начал обдумывать свое преступление. Все предельно просто: вам нужны деньги, а нам объективная картина внутренней жизни России. Вам нечего обдумывать… — Он посмотрел на часы и встал. — Ответ завтра, через Рейли.

Американец уже давно исчез в темноте ресторанного вестибюля, а за столиком все еще продолжалось молчание.

— Я вам не завидую, — сказал наконец Савинков.

— У меня с ним чисто коммерческие дела, — ответил Рейли, откладывая журнал.

— Да? — иронически поднял брови Савинков.

— Да, да и да, — игнорируя юмор Савинкова, ответил Рейли. — Я организую торговую фирму по продаже в Америке произведений искусства из русских музейных фондов и из коллекций частных лиц. Надо начинать заботиться о собственной старости.

— Но от меня он хочет получить что-то другое, — возразил Савинков, несколько сбитый с толку доверительным тоном англичанина.

— А вы ожидали, что он предложит вам переиздание ваших книг? Или предложит войска для похода в Россию? — добродушно язвил Рейли. — Я вам искренне советую — берите деньги, которые они вам