Кольцо великого магистра (с иллюстрациями) - Константин Бадигин

Вдруг дым и сноп искр вырвались из камина и коснулись ног епископа Иоанна.

— Разве на дворе ветер? — спросил он, поспешно убрав ноги.

— Души поганых, — опять сказал Андреус Василе, — много дней обитают подле места, где были убиены.

— Да поможет нам бог! — сказал брат Мартин, младший из францисканцев и перекрестился.

Перекрестились и остальные.

— Великий князь Кейстут был муж воинственный и правдивый, — скривил рот отец Бенедикт. — Мне доводилось его видеть. Лицо белое, губы тонкие, черные глаза насквозь могли пронизать. Седая борода во всю грудь. Голос громкий, как гром.

Странные звуки послышались рядом. Монахи оглянулись. Молодой брат Мартин дробно колотил зубами. С ним начался припадок.

— Нет от него стен, нет окон и дверей, нет запоров! — кричал он, брызгая слюной.

— Давайте, братья, отслужим мессу, — еле выдавил из себя епископ.

По правде сказать, и он чувствовал себя в этой башне не совсем хорошо.

Из походного сундука прислужник вынул несколько толстых свечей. Комната ярко осветилась. И понеслись к небу заунывные молитвы, повторяемые по-латыни дрожащими голосами.

— Возложи, господи, знак спасения на этот дом, — произнес епископ, крестя дрожащей рукой стены и кропя их святой водой, — и не допусти, чтобы тут вредил нечистый дух. Во имя отца и сына и святого духа — аминь! Прибудь к нам с помощью, господи боже наш! — повторял он, поворачиваясь к каждой стене.

Давно сменилась замковая стража. Воин Леховт спал на медвежьей шкуре в душной низкой комнате с маленьким оконцем, у самого потолка.

А в окне на втором этаже башни все еще горел свет.

Глава двадцать первая. НАДО ЗАХВАТИТЬ В ЗУБЫ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ МЯСА

Оружничий князя Ягайлы боярин Брудено привез княгине Улиане радостную весть о славных победах литовского войска в Мазовии и Польше. Завтра великий князь возвращается в столицу с богатой добычей. Боярин Брудено принял из рук княгини серебряный кубок с хмельным медом, разом осушил его и поскакал обратно.

В дворцовой церкви духовник княгини Улианы торжественно отслужил благодарственный молебен.

По приказу Скиргайлы, брата великого князя, два десятка гонцов на быстроногих конях помчались в разные стороны литовско-русского княжества. Люди везде должны радоваться победам князя.

На площадях и улицах города заиграли звонкие трубы и раздались зычные голоса бирючей.

— Победа, победа! — возвещали они. — Великий князь Ягайла нанес врагам великий ущерб и оскорбление. Завтра он возвращается в стольный город. Радуйтесь, люди, великий князь отомстил полякам и захватил богатую добычу!

Вечером новый гонец известил великую княгиню, что князь Ягайла расположился на ночлег в Троках.

Улиана до поздней ночи молилась в крестовой горнице. На душе ее скребли кошки. Поход великого князя был не только местью за город Мельник и Драгичин. Княгиня хотела помочь Галицкой Руси освободиться из-под власти католической Польши и заодно расширить за ее счет границы Литвы.

Князь Ягайла победоносно прошел по Малой Польше и намеревался завоевать Краков. У Вислицы его нагнал гонец: княгиня Улиана сообщила сыну о походе немецких рыцарей на литовскую землю. И он вынужден был вернуться.

На следующий день толпы народа валом валили к городским воротам. Жители Вильни и окрестных селений встречали князя Ягайлу по старому языческому обычаю — с женами и детьми. Люди кучились в лесу по обочинам трокской дороги. Княгиня Улиана распорядилась выставить бочки с пивом и медом. В ожидании князя люди пели песни и веселились. Недалеко от городских ворот, у высокого дуба, ствол которого не обхватят и десять человек, юноши поставили качели. Девушки повязали платками платье вокруг ног и, посмеиваясь, ждали, когда придет очередь полетать в воздухе на белой липовой доске.

Седовласые вайделоты воспевали деяния богов и славные подвиги предков.

Многие именитые бояре и богатые купцы, литовцы и русские, поехали в Троки навстречу князю…

День был солнечный. Чуть заметный ветерок пробегал по вершинам деревьев.

В полдень дозорные на круглой башне верхнего замка увидели далеко на дороге сверкающие доспехи воинов.

К городским воротам в золоченых ризах вышло русское духовенство, окруженное толпой почетных граждан, с иконами и хоругвями. Еще больше было литовцев с Перкуном на знаменах. Вайделоты несли на палках разукрашенных цветами деревянных идолов. Подъехал с отрядом копейщиков староста Вильни, русоволосый боярин Ганулон.

Город встретил князя дружным колокольным звоном и стрельбой из пушек. Язычники били в ладоши и пели восхваления князю.

Повелитель Литвы ехал в золоченом шишаке и в красных сафьяновых сапогах с высокими каблуками. В доспехах князь выглядел куда представительнее и благороднее. Не видно было красных оттопыренных ушей и длинной шеи. Поверх легкой кольчуги на великом князе был кафтан, украшенный жемчугом и драгоценными камнями, золотой пояс и на шее золотая цепь. А сверх всего на плечи Ягайлы наброшена пурпуровая княжеская мантия. Княжеский вороной жеребец прельщал взоры толпы дородностью, густой длинной гривой и огромным хвостом, подметавшим землю. Когда конь скакал, хвост расстилался сзади, словно облако, а на ногах позванивали привязанные под бабками серебряные бубенчики.

На двадцать локтей впереди ехали вооруженные всадники с княжескими знаменами. Позади князя гарцевала сотня конных барабанщиков и сотня трубачей.

Литовские военачальники и русские князья окружали князя Ягайлу плотным кольцом. Позолоченные шлемы и латы, убранство коней, драгоценные камни на ножнах и рукоятках мечей — все светилось и сверкало в лучах приветливого солнца.

Женщины прорывались сквозь кольцо великокняжеской свиты и бросали под ноги вороного жеребца цветы и яркие ковры, вытканные собственными руками.

За княжеской дружиной ехали на двадцати четырех колесницах жрецы с походной утварью для богослужения и с деревянными богами. Седобородые кумирщики важно восседали в подушках, придерживая качавшихся на ухабах идолов. А вайделоты и остальные младшие жрецы, разряженные в длиннополые кафтаны разных цветов, били в бубны и пронзительно выкрикивали славословие. Белые жертвенные лошади священного обоза были покрыты разноцветными попонами и увешаны колокольчиками и брякольцами.

В городские ворота вступила литовская конница. Музыканты трясли бубны, били в тулумбасы. Лихие наездники поднимали короткие копья и грозно кричали славу великому князю.

Вслед за литовскими отрядами шли русские: смоленские, полоцкие, черниговские и киевские полки. Русские украсили свои шлемы зелеными веточками березы.

Как не любить народу своих воинов! Ратники защищали родную землю от нападения врага, от грабежей, пожаров и рабства.

Ягайла огорчался, что ему не удалось присоединить к Литве Галицкую Русь. «Надо захватить в зубы как можно больше мяса. Еще две недели — и я вырвал бы у Польши галичан, — размышлял князь, — поляки оскудели и ослабли». Но торжественная встреча заставила забыть досаду.

Великий князь ехал по Замковой улице, разделявшей город на две половины. По правую сторону улицы, до реки Вилейки, с шумом бегущей по каменистому руслу, жили русские. Отсюда шли древние дороги на Полоцк и на Киев. На Замковой улице стояли амбары для товаров приезжих купцов и гостиные дворы. Среди зеленых садов виднелись купола русских церквей. Здесь нашли пристанище искусные ремесленники из Новгорода и Пскова, Киева, Полоцка, Луцка и других русских городов.

А дальше, за рекой, на холмах зеленели леса и веселые луга, усыпанные цветами.

По левую сторону Замковой улицы жили литовцы. Здесь встречались улицы, заселенные немецкими купцами и ремесленниками, приглашенными на жительство еще князем Ольгердом. Отсюда шла дорога на Ригу и древнюю литовскую столицу Кернов.

Немного севернее, за небольшой рекой, стоял дубовый лес с огромными деревьями. Самые большие дубы жители города звали по именам. Перед лесом зеленела священная долина Свенторога. Здесь жрецы совершали языческие обряды. На больших кострах торжественно сжигались тела умерших литовских князей.

Неподалеку от нижнего княжеского замка виднелась каменная громада храма Перкуна, дворец великого жреца и круглая башня, с которой он обращался к народу.

У Рудоминских крепостных ворот великого князя встретил великий жрец в драгоценных одеждах, окруженный множеством кумирщиков всех степеней. Жрецы что-то кричали и пели, запрокинув головы к небу и протягивая кверху руки.

— С помощью наших богов, — сказал великий жрец, — литовцы отомстили своим врагам за свои обиды. Я молил всемогущего Перкуна о победах, князь.

Ягайла молча поклонился великому жрецу, не останавливаясь и не слезая с лошади. Это было тяжким оскорблением.