Алекс - Пьер Леметр

Она вышла из здания вокзала около полудня. В поезде ей все же удалось немного поспать, и оказаться после вагона на тротуаре посреди Парижа было примерно как очнуться от сна, беспорядочного и довольно утомительного.

Она везла свой чемодан на колесиках под безнадежно серым небом. Улица Монж, небольшой отель, свободный номер с окнами во двор, пропитанный слабым запахом застоявшегося табака. Алекс тут же разделась и встала под душ, сначала горячий, потом теплый, потом прохладный, после чего надела неизбежный махровый халат — одна из тех деталей, что превращают отели средней руки в дворцы для бедных. Голая, с мокрыми волосами, одеревеневшая, истощенная, она стояла перед зеркалом, разглядывая себя. Единственное, что ей нравилось в себе безоговорочно, — это грудь. Грудь у нее стала расти очень поздно, когда она уже перестала на это надеяться, и вот наконец-то округлилась — в тринадцать лет… или нет, даже в четырнадцать. До того Алекс оставалась «плоской, как доска» — именно это выражение она слышала в школе постоянно. Все ее подружки уже ходили с декольте или носили облегающие свитера, у некоторых соски выпирали под одеждой так, что казались стальными, — а у нее ничего не было. Еще ее называли «плоскодонка», она никогда не видела плоскодонку и не представляла себе, как это выглядит, да и никто не видел, это просто было подходящее слово, чтобы ославить ее плоскую грудь на весь мир.

Все остальное случилось гораздо позже, уже когда она училась в лицее. В пятнадцать лет все вдруг разом оказалось на своих местах: и грудь, и улыбка, и зад, и глаза, и фигура в целом, и походка. До этого Алекс была настоящая уродина, из тех, о ком тактично говорят, что внешность у них «так себе». Ее тело словно не решалось существовать, оно застыло в неопределенности и не вызывало у окружающих вообще никаких чувств, в нем не ощущалось ни изящества, ни индивидуальности — просто тело девочки, больше ничего. Мать даже говорила «моя бедная девочка», она казалась расстроенной, но в этой физической неказистости она находила подтверждение всему тому, что на самом деле думала об Алекс. Ни то ни сё, ни рыба ни мясо. Когда Алекс впервые в жизни накрасилась, ее мать разразилась хохотом. Она даже говорить ничего не стала. Алекс убежала в ванную и принялась смывать макияж. Она терла лицо, от стыда не решаясь взглянуть в зеркало. Когда она вышла оттуда, мать не сказала ей ни слова. Только слегка улыбнулась одними уголками губ — но это стоило любой оскорбительной тирады. А после, когда Алекс начала меняться уже по-настоящему, мать всегда делала вид, что ничего не замечает.

Но теперь все это так далеко…

Алекс натянула трусики и лифчик и стала рыться в чемодане. Она никак не могла вспомнить, куда же она это подевала… Нет, не потеряла, это она знала наверняка. Просто нужно вспомнить… В конце концов она вытряхнула все содержимое чемодана на кровать, проверила на всякий случай боковой карман — пусто… Она стала вспоминать, во что была одета в тот вечер, и, когда вспомнила, стала обшаривать карманы одежды. Наконец поиски увенчались успехом.

— Вот она!..

Бесспорная победа.

— Ты свободная женщина.

Визитная карточка была потертой и мятой, как и тогда, когда тот человек дал ее Алекс, с заметной складкой посередине. Алекс быстро набрала номер и, дождавшись, пока на том конце сняли трубку, произнесла, устремив на визитку рассеянный взгляд:

— Добрый день, это Феликс Маньер?

— Да, а кто это?

— Это…

О, черт, как же она тогда назвалась?..

— Это Джулия? Алло, Джулия?

Он почти кричал. Алекс облегченно вздохнула и улыбнулась:

— Да, Джулия.

Его голос звучал словно на некотором отдалении, пробиваясь сквозь шум.

— Алло, вы за рулем? Я вас побеспокоила?

— Нет, то есть да, то есть нет…

Он в самом деле рад ее слышать, это чувствуется. От этого у него даже малость снесло крышу.

— Так да или нет? — спросила Алекс, смеясь.

Это привело его в замешательство, но в следующую секунду он выкрутился:

— Для вас — всегда да.

Алекс помолчала несколько секунд, как бы оценивая этот ход, как бы расшифровывая то, что он хотел этим сказать.

— Вы очень любезны, — произнесла она наконец.

— Где вы? Дома?

Алекс села на постели, болтая ногами.

— Да, а вы?

— На работе…

Возникла небольшая пауза — каждый выжидал, надеясь, что собеседник проявит инициативу первым. Алекс была абсолютно уверена в себе. Добыча от нее не уйдет.

— Я так рад, что вы позвонили, Джулия, — наконец произнес Феликс. — Очень рад.

Ну еще бы. Еще бы он не рад… Сейчас, когда Алекс услышала его голос, она лучше представляла себе, как он выглядит: человек, слегка уставший от жизни, от этой необходимости постоянно напрягаться, малость обрюзгший, что было еще заметнее из-за коротковатых ног… и это лицо с грустными глазами, чей взгляд казался отсутствующим…

— А чем вы сейчас занимаетесь у себя на работе?

Произнеся это, Алекс вытянулась на кровати лицом к открытому окну.

— Составляю приходно-расходный баланс за неделю, потому что завтра мне нужно уехать, а если я не проконтролирую все лично, то, сами понимаете…

Он замолчал. Алекс продолжала улыбаться. Забавно — ей достаточно всего лишь приподнять одну бровь или замолчать, чтобы и он тоже замолчал или, напротив, продолжал говорить. Если бы она сейчас стояла напротив него, ей достаточно было бы улыбнуться определенным образом, затем взглянуть на него, слегка повернув голову, чтобы он либо осекся на середине фразы, либо закончил ее совсем иначе, чем хотел. Впрочем, сейчас она именно это и сделала — она замолчала, и он тоже осекся на полуслове, догадавшись, что это не самый лучший вариант ответа.

— Впрочем, не важно, — продолжал он. — А вы что делаете?

В первую встречу, по выходе из ресторана, она произвела на него впечатление, которое всегда производила на мужчин. Она знала рецепт. Нужно идти слегка скованной походкой, немного опустив плечи, и смотреть на собеседника склонив голову, чуть приоткрыв рот и наивно распахнув глаза… Она снова видела Феликса, каким он был в тот вечер, на тротуаре, — он сходил с ума от желания обладать ею. Его сексуальная одержимость буквально сочилась изо всех пор. Иными словами, заполучить его будет совсем не трудно.

— Я валяюсь в постели, — ответила она.

Алекс произнесла это нейтральным тоном — никаких игривых ноток, никаких нарочито растянутых слов, никакого грудного голоса. Она просто хотела вызвать у него легкое замешательство. Она сообщала лишь чистую информацию. Но в этом и заключался безошибочный маневр по завлечению его в бездну. Молчание. Ей казалось, что она слышит грохот бури, вызванной ею в душевном мире Феликса, неспособного произнести хоть слово. Наконец он по-дурацки рассмеялся, а затем, поскольку она никак не отреагировала, продолжая хранить молчание, с тем чтобы его нервное напряжение не утихало, — с трудом выдавил:

— В постели, значит…

Чувствовалось, что он вне себя. На какое-то время он словно стал единым целым со своим мобильным телефоном — исходившие от него волны страсти распространялись по всему городу и наконец достигали ее, окутывая все ее полуобнаженное тело, касаясь живота, проникая сквозь ткань трусиков, таких тонких, — наверняка он догадывался, что они тонкие и совсем крошечные, — он просачивался сквозь них, он пропитывал собой всю атмосферу комнаты, каждую пылинку, порхающую вокруг нее, и при этом не произносил ни слова — сейчас он был не в силах это сделать. Алекс слабо улыбнулась. Он словно услышал эту улыбку.

— Почему вы улыбаетесь?

— Потому что вы меня смешите, Феликс.

Она уже называла его по имени?..

— А-а…

Он явно не знал, как продолжить разговор.

— Что вы делаете сегодня вечером? — подбодрила его Алекс.

Судя по звукам, он попытался подобрать слюни. Это удалось лишь со второго раза.

— Ничего…

— Может быть, пригласите меня поужинать?

— Сегодня вечером?..

— Понимаю, — ответила Алекс прохладным тоном, — я не вовремя… Извините.

В следующую секунду ее улыбка стала шире — из-за бурного потока извинений, оправданий, обещаний, уточнений, резонов, мотивов — и, машинально выслушивая их, она взглянула на часы: девятнадцать тридцать. В следующую секунду она резко перебила этот словесный поток:

— В восемь?

— Да, хорошо, в восемь!

— Где?

Алекс закрыла глаза и скрестила ноги на спинке кровати. Все оказалось даже проще, чем она думала. Феликсу не понадобилось и минуты, чтобы предложить какой-то ресторан. Алекс наклонилась к прикроватному столику и записала адрес.

— Там хорошо, — заверил он. — Точнее… ну, сами увидите. А если вам не понравится, мы можем пойти в другое место.

— Но если там хорошо, зачем идти куда-то еще?