Мое самодержавное правление - Николай I

Желая усвоить нашей армии имя Радецкого, как пример всех воинских доблестей, я прошу его принять звание российского фельдмаршала, и как знак уважения к нему и к славной, им предводительствуемой армии. Вместе с сим, что я приказал Белорусскому гусарскому полку, одному из храбрейших в армии, считать его своим шефом и носить его имя[147].

Молодому эрцгерцогу Альберту послать Георгия 4-й степени.

Особым рескриптом Радецкому препроводить 1 крест 2-го Георгия, 1 – 3-го Георгия, 3 – 4-го Георгия и 30 – 5-й степени для раздачи по его усмотрению.

По смыслу письма князя Варшавского, надо сейчас велеть докупить подъемных лошадей в 4-м корпусе, равно и под его парки.

Вытребовать с Дону 2 казацких полка.

Собственноручный приказ императора Николая I войскам от 1-го июня 1849 г.[148]

Ребята!

Новые труды, новые подвиги вам предстоят! Мы идем помочь союзнику, усмирять тот же мятеж, который, попранный вами за восемнадцать лет в Польше, вспыхнул вновь в Венгрии. С помощию Божиею, вы явитесь теми же православными воинами, какими русские всегда и везде были: страшные врагам всего священного, великодушными к мирным жителям.

Вот чего ждет от вас ваш Государь и наша святая Россия. Вперед, ребята, за нашим Варшавским героем – на новую славу! С нами Бог!

Собственноручная записка Императора Николая I. Июнь 1849 г.[149]

Известия из действующей армии.

5 (17) июня войска наши вступили в Венгрию.

3-й корпус за отделением, уже месяц тому, одной дивизии в Пресбург на усиление главной Австрийской армии, переправясь через Вислу в Кракове, направлен был под начальством генерал-адъютанта Ридигера чрез Неймарк на Офалу, Фалибарк, на Лубло, куда прибыть должен был 6-го (18-го) числа.

2-й корпус генерала от инфантерии Купреянова, за отделением одной дивизии для прикрытия Кракова, направлен был двумя колоннами чрез Избу и Конечно.

4-й корпус генерала от инфантерии Чаадаева, оставя одну дивизию для занятия Южной Галиции и Буковины, направлен был двумя же колоннами чрез Граб от Змигрода и чрез Коморник от Дуклы.

Направление колонн имело целью облегчить перевал чрез хребет Карпат, ежели б неприятель намеревался его оспаривать. Но мятежники нигде в силах не показывались и, кроме малых стычек 4-го (16-го) и 5-го (17-го) чисел, в которых казаки вновь доказали обычное свое молодечество, нигде никакого сопротивления не оказано.

Везде жители униатского исповедания принимали войска с духовенством и крестами и хоругвями, изъявляя непритворную радость видеть избавителей своих от ужасов и неистовств своих притеснителей.

6 (18) июня все войска тронулись далее за перевал гор, по направлению к Зборо и Бартфельду.

Того же числа генерал от инфантерии Лидерс, с частью ему вверенных войск, должен был вступить в Трансильванию, по направлению на Кронштадт, а особый отряд, под начальством генерал-лейтенанта Гротенгельма, чрез Вотра-Дорну, в Буковине, на Быстриц[150].

Сообщил Н. ШильдерНовый план кампании на 1854 год, собственноручно начертанный императором Николаем Павловичем[151]

Первоначальный план действий наших был соображен тогда, когда еще враждебное расположение Англии и Франции не достигло совершенного разрыва с нами; сношения с Австриею не были еще в ту пору ясны и не давали повода предполагать, чтоб неблагодарность сей державы привела ее до нападения на пределы наши.

Предполагалось наилучшим для нас устроить переправу чрез Дунай на верхней его части, т. е. между Рущуком и Видиным, дабы ближе быть к христианскому населению, т. е. булгарам и сербам, и воспользоваться их сочувствием к нашему общему делу.

Позднее признано было надежнее не приступать к сей переправе, но исполнить ее ближе к Силистрии, с тем чтоб прежде осадить сию крепость, овладение которой более обеспечивало фланг занятия нашего княжеств, в особенности когда известным стало, что можно было ожидать десанта союзников в Варне и тем значительного усиления противной армии. Затем уже полагал я приступить и к осаде Рущука, ежели бы обстоятельства к сему допустили.

Но положительно принято было не следовать далее за Дунай, доколь восстание христиан не сделалось бы общим и не приняло таких размеров, чтоб действительно угрожало тылу и сообщениям турок, в особенности в горах. При всех сих соображениях, демонстрация на нижнем Дунае полагалась только для отвлечения сил и внимания турок от настоящей переправы, предпринимаемой выше.

Наконец трудность исполнения сей последней привела к мысли, что выгоднее будет обратить демонстрацию в настоящую переправу, чтобы, овладев крепостцами Тульчей, Исакчей и Мачином, господствовать течением Дуная до Гирсова. Сию последнюю крепость позднее не велено было атаковать, по неизвестности еще, какой оборот примут сношения наши с Австриею.

Оставалось решить – как и когда приступить к осаде Силистрии. Отряд наш против Калафата предполагалось тогда только оттянуть, когда мы приступать будем к Силистрии, покуда главные силы, т. е. 1½ дивизии 4-го корпуса и две дивизии 3-го корпуса, всего 3½ дивизии, оставались бы в окрестностях Букареста. Подойдя к Силистрии, отряд Малой Валахии должен был отступить за Ольту, а 3-й корпус идти на присоединение к Силистрии, к войскам, исполнившим переправу.

Вот изложение предполагавшегося. Ныне, из сих предположений осталось толево одно – переправа у Мачина и Тульчи, которая, вероятно, исполняется или, с помощию Божиею, исполнена. Когда и как приступить к Силистрии – остается неопределенным, а за этим – и все наши дальнейшие действия.

Между тем слухи, более или менее вероятные, угрожают то десантами на Кавказе, то в Крыму, то в Бессарабии; меры против сего по возможности везде приняты и подают, кажется, надежду, что все эти десанты не могут быть исполнены без больших затруднений.

Но сим не ограничивается угрожающая опасность. Расположение Австрии, из двусмысленного, делается более и более явно нам враждебным и не только парализирует расположение сербов нам содействовать, но угрожает нам самим на правом нашем фланге, и даже нашему тылу, вторжением в собственные наши пределы.

Нет сомнения, что данное направление и расположение войскам нашим как в царстве Польском, так на Волыни и в Подолии отстраняет опасность нашим пределам.

Но положение наше в княжествах значительно изменилось. Остается решить: к чему приступать, соблюдая и военную осторожность и не роняя наше политическое достоинство и влияние на христиан, не противореча провозглашенным нашим намерениям.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});