Светорада Янтарная - Симона Вилар

Звук гонга почти потонул в воплях ликующей толпы, когда квадрига кесаря, обогнав едва ли не на полкорпуса серых, первой пришла к финишу.

– Кесарь будет доволен, – упав в кресло, вымолвил Лев, и все кинулись к нему, спеша поздравить с победой брата.

– Для кесаря сдержите восторги, – почти церемонно отвечал Лев. И все же он был рад, даже повернулся и улыбнулся Зое. Почти по– семейному. – Давно я не получал такого удовольствия от скачек.

– Александр просто безумец, – отозвалась Зоя. Ее черные глаза счастливо сияли.

О Светораде все словно позабыли, даже патриарх о чем– то переговаривался с Агиром, а Анимаиса спешила выказать поздравления Софье Дуке. Княжна прошла к выходу и слегка потянула за край хламиды Зенона, привлекая его внимание, чтобы сказать несколько слов и спросить, как ей быть. Но сейчас Зенона волновало только одно – каким образом устроить чествование победившего кесаря, и он только замахал на нее руками.

Но Александр сам нашел способ насладиться своей победой. Он вывел свою усталую квадригу на арену и неспешно поехал по беговой дорожке с поднятой рукой. Зрители приветствовали его аплодисментами и громкими ликующими криками. В воздух взлетали белые голуби, пели трубы, на арену снегом летели цветы. Воистину брат императора получил на свой день рождения такой подарок, какой сам хотел.

Светорада так и стояла в стороне, когда, одолев круг славы, кесарь почти вбежал в кафизму, прошел мимо нее, едва не задев полой своей зеленой накидки. Он был высокий, тонкий, но широкоплечий, Светорада даже почувствовала запах его разгоряченного тела, смешанный с запахом кожи и ароматом благовоний. Окруженный восторженными царедворцами, Александр только сейчас отстегнул ремешок шлема и, отстранив столпившихся людей, почти рухнул перед базилевсом, опустив на обтянутые пурпуром колени Льва свою голову в спутанных, темных от пота локонах. Держался он куда менее церемонно, чем было принято в окружении автократора ромеев, и это умилило княжну.

– Ты видел? – спросил он, ловя унизанные перстнями руки Льва. – Ты видел!..

Лев улыбался покровительственно и в то же время снисходительно. Попросил Александра успокоиться и взять себя в руки. Но тот все еще пребывал в восторге.

– Владыко, вы видели! – Теперь он повернулся к патриарху, и строгий Николай почти по– отечески потрепал взлохмаченные волосы кесаря.

Светорада заметила, что при этом базилевс едва ли не поморщился. Да и она сама вдруг стала ощущать смутное волнение… почти напряжение. А тут еще Александра обступили царедворцы, каждый стремился сказать ему что– то приятное. Только жена Александра не стала его поздравлять, застыв в своем кресле с видом надменного идола. Александр мельком взглянул в ее сторону, но, не подумав даже приблизиться или позвать, повернулся к обращавшемуся к нему Самоне.

Лишь теперь Светорада разглядела лицо кесаря. Она судорожно сглотнула. А ведь она столько раз видела самбазилевса в соборах и процессиях, правда издали… как видела до сегодняшнего дня самого императора. Сейчас же она смотрела… и узнавала. Эти чувственные губы, разлет темных бровей, светлые голубые глаза, осененные длинными ресницами… Это был ее Тритон!

У нее ослабели ноги. Захотелось тут же убежать отсюда, но она не двигалась, даже прислонилась спиной к стене кафизмы. Брат императора Византии! Его соправитель и наследник! Самбазилевс Александр Македонянин, о котором молятся все ромеи империи!

Он с довольным видом выслушивал похвалы и восторженные отзывы, оглядывал всех и улыбался такой знакомой беспечной улыбкой. На миг его взгляд скользнул по Светораде, потом перешел на кого– то иного. Светорада смотрела на него, не смея дышать. Ей было страшно. Что, если он узнает ее? И что, если не узнает?..

Но вот его удивительно светлые глаза опять задержались на ней и… остановились. Он смотрел на Светораду, и его темные брови удивленно ползли к мокрым завиткам волос, прилипшим ко лбу. Улыбка застыла.

Все. Продолжая глядеть в эти светлые небесно– голубые глаза, Светорада стала уплывать куда– то. Звуки слились в единый гул, свет и тени закружились, и она лишилась чувств, осев на мраморный пол у стены.

Глава 7

Ее привел в себя неприятный запах, от которого она чуть не задохнулась и закашлялась. У ее лица кто– то держал дымящуюся эссенцию с обжигающим запахом. Светорада отвела руку с резким составом, повернулась на бок и застонала. А потом различила голос Ипатия:

– Она очнулась. Все, достаточно, Варда. Ты можешь быть свободен. И… спасибо, что помог принести ее сюда.

Княжна открыла глаза и приподнялась.

Оказалось, что она лежит в каких– то затемненных роскошных покоях, подле нее сидит, все еще держа смесь с резким запахом, ее враг Варда, а за его спиной стоят с озабоченными лицами Ипатий и Зенон.

– Где я?

Мысли еще были путаными, но все равно оставалось ощущение, что случилось нечто важное. Нечто невероятно важное и неожиданное. И еще Варда рядом. От осознания этого появилось неприятное раздражающее чувство.

Светорада видела, как Варда поднялся, видела его замкнутое лицо под золоченым ободом шлема, нахмуренные брови. На Светораду он теперь не смотрел, вышел, затворив за собой тяжелую дверь. Очень красивую дверь – позолота, мозаика из ценных пород дерева, даже самоцветные каменья.

– Где я? – вновь спросила Светорада, оглядывая роскошный полутемный покой, едва освещенный лучами солнца, проникающими из– за портьер на высоком окне.

– Ты в Кариане. Это личные покои Зенона.

Светорада вспомнила, что Кариан – один из дворцов Большого Палатия. Значит, она в Палатии? И вмиг все вспомнила. И кафизму, и ласково взиравшего на нее Льва, а главное… Главное, она поняла, что влюбилась в его беспутного брата, кесаря Александра. И он об этом знает. Не мог не понять по ее лицу, если, конечно, не догадался об этом раньше, когда она льнула к нему на морском берегу, пока он однажды не перестал приходить на их тайные свидания… Понятно теперь, отчего перестал. Кесарь империи не был волен в своих поступках, его могли увлечь иные дела. Разумеется, он видел, как она лишилась чувств, едва узнав, кто он на самом деле. Раньше он скрывал это. «Пусть мы останемся друг для друга стихиями, – говорил ее Тритон у моря. – Ветром, волной, небом, морем и… страстью».

Княжна попробовала приподняться, провела рукой по лицу. О Боже правый… боги! Она тупо смотрела перед собой, не зная, как ей быть. Как?.. Разве он не сказал ей ранее: «Ветер, волна, страсть…» И все. Ясно же, что с его вершин не спускаются до нагих наяд, так щедро и безрассудно отдающих свое тело.

Препозит Зенон, стоявший подле нее, что– то говорил Ипатию. Светорада заставила себя вслушаться. Оказывается, сейчас он был больше препозитом, чем братом, и, несмотря на просьбы Ипатия оставить их одних, настаивал, чтобы Ксантия шла выполнять поручение базилевса: давать разъяснения поварам насчет блюда, которое наисветлейший пожелал испробовать на сегодняшнем пиру.